я не хотела давать им преимущество, заговорив первой.
Напряжение витало вокруг нас несколько минут, прежде чем Кэролайн уступила.
— Я обсудила ситуацию с Пенелопой с Джорджем, — сказала она без предисловий. — Он согласился, что она несостоятельна. Поэтому мы решили, что, несмотря на первоначальные условия твоего ухода из этой семьи, для всех сторон будет… выгодно, если ты возобновишь общение с Пенелопой. — Кэролайн говорила так, словно кто-то сдирал с нее кожу с каждым словом.
— Но давай проясним. Это не повод для того, чтобы ты снова влезла в нашу семью. — Глаза моего отца пылали под густыми седыми бровями. — Ты проявила неуважение к нам, опозорила нас и проигнорировала, когда мы предоставили тебе возможность исправиться. Однако… — Его злость усилилась, когда Кэролайн бросила на него взгляд. — Пенелопа явно привязана к тебе, поэтому ради нее мы готовы дать тебе некоторую свободу действий, если ты будешь вести себя подобающим образом.
— У меня нет намерения прокладывать себе путь обратно в эту семью, — холодно сказала я. Сама идея была смехотворной. — Я прекрасно справляюсь сама, так что позволь мне внести ясность. Единственная причина, по которой я здесь, — это Пен. Она — единственный Кенсингтон, с которым я хочу иметь что-то общее, и я не заинтересована в том, чтобы ворошить прошлое. Ты предал меня, я опозорила тебя… Мне все равно. А теперь давай перейдем к истинной причине, по которой мы здесь, хорошо?
Я не беспокоилась о том, что они меня выгонят. Они проглотили огромное количество гордости, просто попросив меня приехать, и не стали бы выбрасывать это на ветер, прежде чем скажут то, что хотели сказать. Лицо отца приобрело завораживающий оттенок пурпура. Он вывел меня из равновесия в больнице, но тогда я не планировала встречаться с ним или противостоять ему. В этот раз я была готова, но меня больше не волновало, что я буду ввязываться в это больше, чем нужно.
За время, прошедшее с момента госпитализации Пен до настоящего момента, я достаточно окрепла, чтобы не позволять ему доставать меня одним лишь фактом своего существования.
— Мы готовы позволить тебе увидеться с Пенелопой на наших условиях, — жестко сказала Кэролайн, привлекая мое внимание к себе. Я вздрогнула от ее слов, но промолчала, пока она не закончила. — Точнее, раз в месяц в заранее оговоренное время, дату и место по нашему выбору.
— Раз в неделю, в заранее определенное время и дату, которую мы сами выберем. — Я покачала головой, когда она открыла рот, чтобы возразить. — Пен девять лет. Она на домашнем обучении, а значит, у нее не так много возможностей общаться с детьми своего возраста. Вы с Джорджем редко бываете дома, и вы уволили единственного человека в этом доме, который относится к ней как к нормальному человеку. Самое меньшее, что вы можете сделать, — позволить ей иметь право голоса в своей жизни.
В комнате воцарилось молчание.
Кэролайн взглянула на Джорджа. На его лбу запульсировала заметная жилка, но он выдавил из себя согласие.
— Хорошо. Раз в неделю, в выбранное вами время, дату и место. — Он резко встал, его фигура излучала едва подавляемый гнев. — Мы закончили.
Он ушел, не взглянув ни на меня, ни на свою жену.
Кэролайн восприняла его внезапный уход спокойно.
— В будущем вы с Пенелопой будете встречаться в другом месте, — сказала она, окинув меня взглядом. — Я не заинтересована в том, чтобы снова приводить тебя в наш дом. Как видишь, твое присутствие способно вызвать раздор.
Я проигнорировала ее укол и сосредоточилась на первой части.
— В будущем?
Значит ли это…? Мой желудок подпрыгнул от внезапного прилива надежды.
Кэролайн тонко улыбнулась.
— Возможно, ты захочешь остаться в комнате еще ненадолго.
Затем она тоже ушла, но едва она удалилась, как раздался знакомый девичий голос:
— Слоан!
Я обернулась, как на меня налетело маленькое светлое пятно. Руки Пен обвились вокруг моей талии, и прилив чистого, неописуемого облегчения наполнил мои легкие.
Я обняла ее в ответ, и в моей груди стало так тесно, что стало больно дышать.
— Привет, Пен. — Я улыбнулась, не обращая внимания на бушующие в горле эмоции. — Я скучала по тебе.
— Я тоже по тебе скучала. — Она подняла на меня глаза, в которых блестели слезы. Она была худее, чем в последний раз, когда я ее видела. Хотя я была рада снова видеть ее, нам нужно было поговорить о ее голодовке — после того, как я закончу выжимать из нее все, что можно. — Я не думала, что снова увижу тебя или Рею, — сказала она тоненьким голоском.
Мое сердце разорвалось от уязвимости в этих словах.
— Поверь мне. Я бы нашла способ увидеть тебя снова, так или иначе. — Я говорила серьезно. Мой отец и Кэролайн не смогли бы помешать мне увидеть Пен. Я бы нашла способ обойти их упрямство, хотя эта альтернатива была гораздо лучше других, возможно, менее этичных вариантов.
Я не думала, что снова увижу тебя или Рею. Последняя часть фразы Пен запомнилась, и между моими бровями пролегла борозда. Что она…
Краем глаза я увидела движение. Я повернулась и увидела женщину, стоящую в дверном проеме.
— Рея! — я задыхалась. — Ты вернулась.
Старая няня Пен улыбнулась. Она выглядела усталой, но довольной.
— Я вернулась, — подтвердила она. — Миссис Кенсингтон позвонила мне после Нового года. Пенни подняла такой шум, что няня, которую они наняли после меня, уволилась.
— Новая няня была отстойной, — сказала Пен. — Она даже не знала, что «Блэккасл» — это футбольная команда.
Оставшееся напряжение спало, и все вокруг обнялись и заплакали, когда мы втроем воссоединились впервые с ноября. Ну, все кроме меняв — я не могла снова плакать с тех пор, как помирилась с Ксавьером. Я подозревала, что опустошил колодец так основательно, что пройдет еще двадцать с лишним лет, прежде чем это явление повторится.
Однако радость от того, что я снова увидела Пен, не помешала мне отчитать ее за голодовку. Это было нездорово, особенно для человека с ее заболеванием.
— Что это я слышу о том, что ты отказываешься от еды?
