С осторожным вздохом она снова вкладывает свою руку в мою.
За оставшиеся четыре минуты нашей прогулки ее подозрительный взгляд двенадцать раз скользит в мою сторону, и когда мы останавливаемся перед небольшим магазином с огромными окнами, она сморщивает нос в замешательстве.
— Что это за место? — спрашивает она, когда я открываю стеклянную дверь. — И почему у тебя есть ключ?
Я провожу ее внутрь, мимо стойки регистрации на открытое пространство за ней, наблюдая, как она кружится по комнате.
— Раньше здесь была студия йоги, — говорю я ей.
Я подхожу к ней сзади, когда она останавливается перед зеркалами от пола до потолка. Ее глаза встречаются с моими в отражении, язык медленно скользит по нижней губе, прежде чем она сглатывает, как будто она уже знает ответ на вопрос, который собирается задать.
— А теперь?
— Теперь это танцевальная студия.
— Гаррет, — выдыхает она. — Ты этого не делал.
— Я так и сделал. — Мой подбородок касается ее плеча, когда я прижимаю ее к себе. — Я люблю тебя, Дженни. Ты надрывала задницу всю свою жизнь, а теперь посещаешь бизнес-курсы. Ты полна решимости воплотить свою мечту в реальность. Ты заслуживаешь этого, и для меня было бы честью стать частью этого следующего шага в твоей жизни.
Ее носик морщится, когда она борется со слезами, которые, я знаю, вот-вот прольются. Я люблю ее мягкие, ранимые черты так же сильно, как ее смелые и нахальные.
— Ты сделал это для меня?
— Я бы сделал для тебя все, солнышко.
Одинокая слеза скатывается по ее щеке, и я прижимаюсь к ней губами.
— Спасибо тебе за то, что осуществил мою вторую по значимости мечту.
— Что было первым?
Она поворачивается и берет мое лицо в ладони, ее глаза сияют нежностью. Она нежно целует меня в губы.
— Ты.
* * *
— Мой больше.
— Нет, это не так.
— Да, это так.
— Нет, это не так.
— Да, это так.
— Твою мать. — Адам протискивается между мной и Картером с большой коробкой в руках. — Мы сравниваем дома или члены? Всем похуй. Они оба мини-особняки.
Картер ахает.
— Мини? Мой дом? — Он разводит руками, указывая на наш с Дженни новый дом. — Я имею в виду, это. Это маленькое. Мое огромное. Огромное, как мое…
— Эго, — заканчиваю я за него.
Оливия заходит внутрь и толкает меня кулаком.
— Это прекрасно. Даже Картер сказал это на прошлой неделе после финального просмотра с вами, ребята. — Она расстегивает переноску, которую носит, и снимает Ирландию с груди. — Хочешь, чтобы твой дядя Гаррет прижался к тебе?
— Да, она любит, — воркую я, подхватывая самую красивую маленькую леди на руки. Ее широко раскрытые зеленые глаза смотрят на меня, когда она хихикает, затем быстро засовывает весь кулак в рот, и слюна стекает по ее подбородку. Я целую ее пушистые темные кудри. — Как поживает моя принцесса?
У нее в волосах розовая заколка, на конце которой сверкает солнечный луч, а на ее комбинезоне написано, что Я милая, Мама горячая, Папе счастливчик. Я точно знаю, Картер купил это. Девяносто девять процентов ее одежды так или иначе содержат слово «папа». А сам он по очереди носит свою футболку с надписью DILF, и другую, на которой написано Girl Dad.
— Твой папочка сводит тебя с ума? — Я уворачиваюсь от Картера, и мы прыгаем по моей кухне. — Хочешь остаться с ночевкой у тети Дженни и дяди Гэра, чтобы сбежать от него?
Картер усмехается.
— Пожалуйста. Она одержима мной. — Он тянется к нам, протягивая хватательные руки. — Дай мне взять ее.
— Нет. Я ей нравлюсь. — Моя милая девочка хватает меня за волосы на затылке, прежде чем положить щеку мне на плечо, все еще покусывая свои пальцы. Я торжествующе улыбаюсь. — Видишь? Ты ей не нужен.
Картер хмурится.
— Но я ее папочка.
— Ты? Откуда мне знать наверняка? Ты не надел ни одну из своих папских футболок.
Дженни проходит мимо с коробкой с надписью кухня. Она ставит ее на землю, оставляет поцелуй на щеке Ирландии и на моих губах.
— Фу. — Картер шутит. — Тебе обязательно делать это прямо у меня на глазах?
Дженни бросает да через плечо, когда приходит мимо него, и Картер прищуривается на меня, смахивая несуществующую пыль с моего стола.
— Знаешь, Андерсен, я живу всего в пяти минутах отсюда. Это значит, что я всего в пяти минутах езды, если тебе нужно надрать задницу.
— Да, и я всего в пяти минутах ходьбы, если нужно будет надрать твою задницу.
— Я первый это сказал!
— Я сказал это вторым!
— Гребаные дети, — бормочет Эммет. Он уносит Ирландию, целуя ее в нос. — Привет, малышка.
— Следующей была моя очередь, — скулит Адам. — Я не видел ее два дня.
— Для меня прошло девять, — бормочет Джексон, пряча глаза за солнцезащитными очками, когда он неторопливо входит с коробкой.
— Это потому, что ты уехал в Кубу с какой-то цыпочкой, с которой познакомился в спортзале, — напоминаю я ему.
Он ухмыляется, напрягая бицепсы.
— Да, загар в самый раз, да? — Он целует Ирландию в лоб, и она хихикает. — Привет, принцесса.
Адам тянется к Ирландии, и Эммет отворачивается. Он хмурится.
— Давай. Теперь я.
— Я еще не закончил.
— Мне все равно. Иди сюда, малышка. Хочешь навестить дядю Адама? — Он щекочет ей живот, и она взрывается смехом, трепеща в объятиях Эммета. Она тянется к Адаму, кладет свою крошечную пухлую ручку ему на щеку, и каким-то образом мы все собираемся вокруг Ирландии и Эммета, воркуя и лепеча, соперничая за ее внимание.
Холли входит в дверь и снимает солнцезащитные очки, широко раскинув руки.
— Бабуля здесь!
— Это наш сигнал. — Эммет передает Ирландию на руки ее бабушке. — Возвращайтесь к работе, мальчики.
Мы впятером разгружаем оставшуюся часть грузовика в течение следующего часа, пока девочки распаковывают коробки на кухне и в гостиной.
— Это последняя из них. — Я кладу две коробки поверх стопки в фойе, проводя предплечьем по влажному лбу. — Черт, я устал. Перерыв на перекус?
— Давай сначала разложим все коробки по назначенным местам, — предлагает Адам, направляясь к стопке. Он читает этикетку, и мое сердце замирает при одном слове. — Игрушки?
Он трясет коробку, как будто собирается проверить содержимое, и в моем мозгу происходит короткое замыкание.
— Нет. Нет. — Я отталкиваю его с дороги, бросаюсь на коробку, мотая головой. — Нет, нет, нет.
Он отступает назад, поднимает руки в знак капитуляции, выражение лица одновременно подозрительное и испуганное.
Картер прогуливается по коридору, насвистывая.
— Кто-то сказал закуски? — Его взгляд загорается, когда он падает на коробку, на которой я наполовину лежу. — Ооо, игрушки. Что это за игрушки?
— Никакие! — Я вскрикиваю, выдергивая ее за пределы его досягаемости. Мои плечи напрягаются, когда я прижимаю ее к груди. Широко растопыриваю пальцы, пытаясь скрыть слово от глаз, хотя он уже его видел. — Ничего!
Картер смотрит на коробку, потом на меня. Снова на коробку, потом снова на меня.
После всего, через что мы прошли, я думал, что я в безопасности. Я искренне думал, что смогу сохранить свои яйца. Но чем дольше он смотрит на меня, не моргая, тем менее уверенным я становлюсь.
Было бы здорово однажды завести детей с Дженни, но я думаю, что некоторым вещам суждено быть только мечтами.
Картер наконец моргает, всего один раз, медленно.
— Что в коробке, Гаррет?
— Ничего. — Капелька пота скатывается по моему виску. Взгляд Картера останавливается на капельке, наблюдая, как она скатывается. Когда наши глаза снова встречаются, я тихо повторяю. — Ничего.
Он смотрит на меня пять секунд, затем десять. Проходит целых двадцать секунд, прежде чем раздается его следующее слово, едва слышный пугающий вздох.
— Нет.
— Мне так жаль, — шепчу я.
Он отступает назад, качая головой.
