сделал бы то же самое для своих друзей, так что он все понимает. Правда.
Пока они болтают без умолку, я сажусь на диван рядом с женой, и она переплетает свою руку с моей, опираясь головой на мое плечо.
— Все в порядке, красавчик? — спрашивает она тихим голосом.
Мне нравится, как Сильвер умеет определять мое настроение без того, чтобы я что-то говорил. Как она разгадывает мои подсказки и использует их, чтобы успокоить и утешить меня.
Эта женщина была моим всем с тех пор, как мне исполнилось восемь лет. Прошло уже более четырех десятилетий, а она все еще остается моим убежищем, как и я для нее.
Она по-прежнему вызывает во мне горячую потребность всегда быть рядом с ней. Люди говорят, что брак со временем становится однообразным или скучным, но это потому, что они никогда не переживали брак и родительство так, как мы. Это сделало нас сильнее и ближе.
Ава была нашим чудом. Ребенком, который появился у нас после неудачного старта и долгих отношений, поэтому тот факт, что она страдает, ранил нас больше, чем что-либо другое, и мы можем спорить о некоторых вещах, но в конечном итоге это сплотило нас как семью.
Даже Ари очень повзрослела за последние несколько месяцев. Хотя, как и у ее сестры, у нее ужасный вкус на мужчин.
Я смотрю в яркие глаза Сильвер, ставшие с возрастом глубже и мудрее.
— Я прихожу к пугающим выводам о наших девочках.
— Например?
— Например, что я должен их отпустить.
— О, благослови тебя Бог, — она гладит меня по руке. — Я удивлена, что ты понял это только сейчас.
— Это не смешно. Кажется, у меня кризис среднего возраста, Бабочка.
— Тогда мы преодолеем его вместе, как и все остальное.
— Именно. Я уже говорил тебе сегодня, как сильно я тебя люблю?
— Я рада услышать это снова. Я тоже тебя люблю, — она нежно целует меня.
— Снимите комнату, ребята, — говорит Ава, и я слышу, как они с Сесили хихикают.
Но я не перестаю целовать свою жену.
Мы так долго были в темноте, что я отказываюсь снова загонять нас туда.
И она права. Мы справимся с этим.
Я не сомневаюсь, что смогу пройти через ад и обратно, если Сильвер будет рядом со мной.
Даже если это означает принятие трудных решений, таких как отказ от моих планов убить Илая.
Ради счастья моей дочери.
Коул: Возможно, я все-таки не убью Илая.
Эйден: Наконец-то пришел в себя?
Коул: Не заставляй меня жалеть об этом.
Ксандер: Боже мой. Ты наконец-то принимаешь Илая в качестве своего зятя?
Эйден: Что он должен был сделать еще давным-давно. Они женаты уже много лет.
Коул: Я бы пока не стал называть его зятем. Пока он на испытательном сроке. Возможно, позже я вернусь к своим планам убийства.
Леви: К сожалению, ты ничего не сможешь сделать, если твоя дочь любит этого придурка.
Ксандер: Поговорим об этом, капитан. Я надеялся, что моей Сеси это уже наскучит, но она планирует выйти замуж за этого ящера.
Эйден: Ты взял упомянутого ящера на рыбалку, только вы вдвоем. Просто признай, что Джереми тебе нравится так же, как Леви нравится этот татуированный парень.
Леви: Его зовут Николай, крестьянин. И он более терпимый, чем его двоюродный брат.
Ксандер: Я был вынужден взять с собой Джереми ради моей дочери. Мне это совершенно НЕ понравилось.
Ронан: Извините, что опоздал. Знаю, вы по мне скучали. Эй, @Коул. Нэш, пожалуйста, расстели красную дорожку и поблагодари свои счастливые звезды. Мой прекрасный сын Реми хочет жениться на твоей адской дочери Ари. Я принимаю приданое в виде нескольких зданий.
Коул: Только через мой гребаный труп.
Эйден: Я же говорил тебе, что это произойдет. Покойся с миром.
Ксандер: *приносит попкорн*
Леви: Что могу сказать? Наши дети похожи на нас.
Ава
Три месяца спустя.
— С Днем Рождения!
Игривый взрыв ярко-розового конфетти взлетает в воздух, наполняя пространство причудливыми бумажными ленточками, которые слегка щекочут мои щеки и оседают на платье.
Элегантная приемная моих родителей украшена каскадами белых и розовых воздушных шаров, как будто это мой шестнадцатый День Рождения.
В центре всего этого возвышается торт, украшенный сладкой ватой, который является центральным элементом этого особого события. Кажется, будто я попала в сказочный мир и меня окружают любимые люди.
Сегодня мой двадцать четвертый День Рождения, но это также день, когда я официально выписываюсь из клиники.
Не потому, что я попросила или что папа надавил на врачей, а потому, что доктор Блейн решила, что я могу нормально функционировать в обществе, не представляя угрозы ни для себя, ни для окружающих.
Очевидно, я превзошла ее ожидания от экспериментальной терапии. Однако не все было так радужно. Мне неоднократно хотелось сдаться, и я плакала во сне чаще, чем хотела бы признаться, в основном потому, что мне было слишком одиноко и не хватало одного Железного Человека.
И хотя я все еще должна принимать лекарства, мои приступы под контролем и ими можно управлять. Вот уже два месяца у меня их нет, и я чувствую себя так, будто заново родилась.
Как будто я могу перепрыгнуть через Луну и дотянуться до звезд.
Я могу профессионально заниматься виолончелью, если захочу. Конечно, меня немного пугает мысль о том, что я буду стоять на сцене перед публикой и судьями, но весь этот прогресс будет напрасным, если я не возьму жизнь в свои руки и не сделаю все возможное.
— Всем спасибо! — улыбаюсь я, принимая от папы и мамы огромный букет розовых георгинов.
Ари и Сеси душат меня в объятиях.
Глин отталкивает их, чтобы обнять меня, и мне кажется, что я слышу, как она шмыгает носом у основания моей шеи. Затем наступает очередь Анни. Она визжит.
— Мне нравится это платье, девочка!
— Твое тоже потрясающее! — я касаюсь пушистого тюля. — Но почему бант развязан?
Она краснеет.
— Виноват, — Крей притягивает ее к себе, положив руку ей на бедро.
— Серьезно, держите себя в руках, — я закатываю глаза. — Сегодня мой День Рождения.
— И? — спрашивает он с непроницаемым лицом.
— Крей! — Анни тихонько ругается, ее лицо все еще красное, а потом она выпаливает: — Мы переезжаем сюда насовсем, так что успеем сходить на шоппинг. Не могу дождаться!
— Наконец-то, девочка!
— Я тоже вернусь. Когда-нибудь, — Лэн хватает Крея за плечи. — Не нужно бросать розы к
