Себастиан повел дрожавшую от волнения Мадди в ближайший бар. Он усадил ее за угловой столик и заказал два джина с тоником.
– Бедный папа, – сказала Мадди печально.
– Знаешь, перед смертью моя мать сказала, чтобы я передал Кристоферу, что она все понимает и все долги уплачены. Как ты думаешь, она, наверное, считала, что Кристофер имел право присвоить себе чужую симфонию, раз мой отец украл его жену?
– Возможно. Вот почему папа так переживал это. Твой отец лишил его самого дорогого.
– Но это также объясняет, почему моя мать оставила меня с тетушкой, а сама уехала. Она не хотела, чтобы я ей напоминал об отце, о той боли, которую он ей причинил. Ладно, – вздохнул Себастиан, – по крайней мере, мы теперь все знаем. Думаю, что пора подумать о будущем. Вчера ночью я играл новую композицию твоего отца. Было четыре часа утра. Я убежден, что «Симфония для двоих» – детский лепет по сравнению с этой вещью.
Лицо Мадди просияло.
– Это правда?
– Конечно. Если бы мой отец мог ее услышать, он позеленел бы от зависти, но все-таки надо подождать немного. Она недоработана. Я подумал, если ты не будешь против…
– Себастиан, закончи ее! – воскликнула Мадди. – Я уверена, что папа не был бы против.
Себастиан накрыл своей ладонью ее маленькую руку и, улыбнувшись, сказал:
– Осталась еще одна вещь, которую я должен сказать, чтобы моя совесть была абсолютно чиста.
– Что ты имеешь в виду?
– Видишь ли, я это время жил у Гая де Суза. Он мой старый друг со времен учебы в музыкальном колледже. Он услышал нашу пробную запись. Я хочу поблагодарить тебя за то, что ты превратила песню, которую я написал, в классный хит. Сегодня я получил чек и приглашаю тебя отпраздновать это событие.
– Так это ты написал «Одинокие ночи»?
– Каюсь, грешен.
– То-то я смотрю, знакомая мелодия, – улыбнулась Мадди. – Больше, надеюсь, секретов нет?
Себастиан наклонился к ней и крепко поцеловал.
– Нет, дорогая, от тебя у меня нет никаких секретов.
ШЕСТЬ МЕСЯЦЕВ СПУСТЯ
Мадди проснулась от того, что рука Себастиана нежно гладила ее обнаженную грудь. Вот она медленно двинулась вниз, к ее животу, и там замерла.
Мадди повернулась и увидела глаза мужа. Они прильнули друг к другу и слились в страстном поцелуе.
– Ах, Мадди, как я хочу прикасаться к тебе, обнимать тебя… я хочу тебя снова и снова, – прошептал Себастиан, а потом лег на нее. Она развела ноги в стороны, и он одним легким движением проник в ее глубины. Молодая женщина закрыла глаза, с наслаждением чувствуя, как движется внутри нее мужская плоть.
– Я люблю тебя, Мадди, люблю… – самозабвенно шептал Себастиан, чувствуя, как гибкое тело молодой жены подалось ему навстречу. Через некоторое время он содрогнулся в экстазе, а затем, лаская жену ртом и пальцами, довел ее до оргазма.
– Господи, такое ощущение, что я тобой никогда не смогу насытиться, – пробормотал Себастиан, нежно целуя ее.
– У нас впереди еще много времени…
– Надеюсь, – его рука снова легла ей на грудь, и в это время зазвонил телефон.
– Проклятие! – выругался Себастиан. Мадди закуталась в простыню и, подойдя к телефону, взяла трубку.
– Привет, Мадди! – озабоченный голос Иветты не на шутку встревожил ее. – Извини, что разбудила, но я только что получила письмо от Саши. Оказывается, он в больнице в Суррее. Он спрашивает, могу ли я привезти к нему Наташу, чтобы он смог ее повидать, и не сможешь ли ты тоже прийти к нему. Мадди, он при смерти.
– Господи! – Мадди схватилась за сердце. – Но почему Николь ни слова не сказала? Она, видимо, ничего не знает?
– Я только что с ней разговаривала. Она говорит, что ей это безразлично. Она не поедет к нему и просит, чтобы я не возила Наташу. Мадди, я ничего не понимаю.
– Когда ты хочешь ехать?
– При первой возможности. Я возьму с собой Наташу, что бы Николь ни говорила, ведь это его дочь.
– Да, – вздохнула Мадди, – поедем вместе. Я заеду за тобой после ленча, – она повесила трубку.
– Что случилось, Мадди?
– Оказывается, Саша серьезно болен и хочет повидаться со мной, – молодая женщина покачала головой. – Не понимаю, почему Николь ничего об этом не говорила. Она даже не хочет ехать к нему. Я никогда не понимала, что у них происходит.
– Когда ты собираешься ехать?
– Часов в двенадцать.
– Хорошо, – он снова привлек ее к себе. – Тогда у тебя есть уйма времени, чтобы показать, как сильно ты меня любишь.
Мадди старалась не показать, насколько она поражена тем, что увидела. Человек в кресле был совсем не похож на того молодого, полного сил мужчину, каким Саша был совсем недавно. Мадди сразу поняла, что с ним случилось. Признаки ужасной болезни, унесшей так много молодых жизней, были очевидны.
– Саша, почему ты не сказал, где ты? – она склонилась над ним и нежно поцеловала. Кожа на его лице напоминала высохшую бумагу.
– Здравствуй, Мадлен. Я думал, что будет лучше, если никто ничего не узнает. Пресса очень жестока, ради Наташи я… Ты же видишь, что со мной?
– Да, я понимаю, – Мадди села рядом и взяла его за руку. – Я очень рада, что ты дал о себе знать.
– Иветта привезла Наташу?
– Да, – кивнула Мадди, – хотя Николь об этом не знает. Иветта будет через минуту. Ей пришлось задержаться, чтобы поменять девочке штанишки.
Его лицо осветилось, затем снова помрачнело.
– Как ты думаешь, если Иветта поймет, какая у меня болезнь, она даст мне подержать Наташу?
– Саша, ты же отец девочки. Конечно, она разрешит тебе подержать ее. – Внезапно ужасная мысль посетила ее. – Боже, ведь если ты заболел…
Саша покачал головой.
– Нет. Наташа и Николь здоровы. У них брали анализы. Николь сказала, что никогда не позволит увидеть дочь.
Саша с трудом сдерживал слезы.
– Знаешь, Наташа почти все время с Иветтой. Николь слишком занята собой, чтобы беспокоиться о дочери.
Внезапно Саша сжал руку Мадди. Кажется, у него еще были силы.
– Я так беспокоюсь о Наташе. Мадлен, ты знаешь, какой бывает Николь. Это воплощение зла. Я бы хотел, чтобы Иветта это тоже знала, может быть, тогда она не отдаст ей Наташеньку. Если девочка останется у Николь, она не увидит ни любви, ни заботы. Ее мать, как ты заметила, слишком занята своей карьерой и собой. Она не умеет любить.
– Саша, не забывай, что Иветта – мать Николь, и ты никогда не убедишь ее, что ее дочь воплощение зла.
– Ты ошибаешься, Мадлен. Мне удалось найти доказательства того, что сделала Николь. Это так ужасно, что я… Ах, Мадди, – Саша смотрел на нее жалкими глазами. – Я тоже не ангел. Я сделал слишком много такого, за что мне теперь стыдно. Я был плохим другом. Больше думал о себе, но я постараюсь исправить это, насколько возможно.
