— Я понимаю твои чувства, Кристиана. Я тоже хотел бы помочь. Ситуация чудовищная. Но официально мы не вправе вмешиваться, а на частном уровне это слишком опасно, — сказал он.
— Я поеду, папа. — На этот раз Кристиана не спрашивала его, а ставила в известность. Даже голос ее звучал иначе, более твердо. — Я хочу быть там и делать то, что в моих силах, пусть даже просто раздавать одеяла, готовить кофе и помогать рыть могилы. Я буду работать для Красного Креста.
Она говорила как об уже принятом решении, и князь вдруг понял, что ему будет трудно остановить ее.
— Я не хочу, чтобы ты ехала туда, Крики, — проговорил он. — Это слишком опасный регион.
— Я должна, папа. Я не могу сидеть здесь перед телевизором, чувствуя себя бесполезной. Если хочешь, я могу взять с собой кого-нибудь. — По ее глазам было видно, что она уже все для себя решила.
— А если я скажу «нет»? — Он не мог связать ее и посадить под замок. Но отпустить ее он тоже не мог.
— Я поеду, папа, — повторила она. — Ты не можешь остановить меня. Это единственно правильный поступок.
С этим трудно было поспорить. Князь и сам хотел бы поехать, но он давно уже перерос юношеские порывы и был слишком стар, чтобы рисковать.
— Конечно, Крики, — мягко сказал он. — Но не для тебя. Это слишком опасно. Если террористы узнают, кто ты, тебя тоже возьмут в заложники. Не думаю, что они испытывают больше уважения к нейтральным странам, чем к любым другим. Пожалуйста, не спорь со мной.
Кристиана покачала головой, явно разочарованная его реакцией.
— У тебя есть обязательства перед нашим народом, — сурово произнес князь. Он готов был использовать любые аргументы, лишь бы защитить ее от себя самой. — Тебя могут ранить или даже убить. Не говоря уже о том, что у тебя нет ни технических, ни медицинских навыков, которые нужны в подобной ситуации. Порой неквалифицированные помощники, при всех их благородных намерениях, только мешают. Кристиана, я понимаю, что ты действуешь из лучших побуждений, но я не хочу, чтобы ты это делала.
— Как ты можешь так говорить? — сердито воскликнула она со слезами на глазах. — Посмотри на этих людей, папа! Их дети погибли или погибают. Я должна поехать туда. Наверняка там найдется для меня дело. Я не собираюсь сидеть здесь и наблюдать за происходящим по телевизору. Ты сам воспитал меня такой.
Слова дочери разрывали князю сердце.
— Ради Бога, я не учил тебя подвергать свою жизнь бессмысленному риску! — Он не позволит ей уговорить себя, как бы она ни старалась.
— Но ты учил меня нашему фамильному кредо: «Честь, отвага и процветание». Ты учил меня заботиться о других. Учил меня помогать тем, кто в нужде, и делать все, чтобы им стало легче. Так где же наши честь и отвага? Ты говорил, что долг и ответственность — самое главное в жизни, что мы должны отстаивать то, во что верим, чего бы это ни стоило. Эти люди нуждаются в нашей помощи. Я намерена сделать все, что в моих силах, чтобы помочь им. Этому ты учил меня с самого детства. И ты не сможешь ничего изменить теперь.
— Да, но это террористы! Для них не существует никаких правил. — Князь замолчал, устремив на дочь умоляющий взгляд.
И тут она заставила его прослезиться, поцеловав в щеку и ласково сказав:
— Я люблю тебя, папа. Со мной все будет в порядке. Обещаю. Я позвоню тебе, как только смогу.
В дверях показались два телохранителя в джинсах и куртках. Значит, Кристиана организовала себе эскорт еще до того, как поговорила с ним. Она все решила заранее. И если только он не применит физическую силу, она уедет — с его разрешения или без оного. На мгновение князь закрыл глаза, затем снова посмотрел на дочь.
— Будь осторожна, — сурово произнес он, переведя жесткий взгляд на телохранителей. И эти двое знали, что им несдобровать, если с Кристианой что-нибудь случится. — Не спускайте с нее глаз. Ни на минуту. Понятно?
— Да, ваша светлость, — поспешно отозвались они.
Князь нечасто выглядел сердитым. Собственно, и сейчас он не столько сердился, сколько тревожился. Более того, он был в ужасе. Он бы не вынес потери своего горячо любимого ребенка. Эта мысль заставила князя остро осознать, что чувствуют люди, чьих детей, одного за другим, убивают террористы, чтобы освободить своих товарищей из тюрьмы. Это был чудовищный обмен — заключенных на детей — и неразрешимая ситуация для всех вовлеченных в нее сторон. Князь не мог не признать, что Кристиана права. Конечно, он не хотел для нее такой участи, но восхищался ее отвагой и благородным порывом. Она делала именно то, чему он ее учил, она была готова посвятить свою жизнь служению людям. В сущности, ответственность за принятое ею решение полностью лежала на нем.
После того как Кристиана сходила за своими вещами, князь проводил ее и телохранителей до машины.
— Храни тебя Бог, — сказал он, обняв ее со слезами на глазах.
— Я люблю тебя, папа, — спокойно отозвалась она. — Не беспокойся обо мне. Все будет в порядке.
Кристиана и ее спутники забрались в машину. Все трое были одеты в добротные ботинки и теплые куртки. Несколькими часами ранее Кристиана заказала билеты на самолет. Она собиралась обратиться в представительство Красного Креста, зная из новостей Си-эн-эн, что его сотрудники уже на месте и оказывают посильную помощь.
Машина тронулась. Высунувшись из окна, Кристиана с победной улыбкой на лице помахала отцу и послала ему воздушный поцелуй. Когда автомобиль скрылся за поворотом, князь вернулся во дворец, понурив голову. Он тяжело переживал отъезд дочери, но понимал, что не мог помешать этому. Кристиана все равно бы уехала. И теперь ему ничего не оставалось, кроме как молиться о ее безопасности и благополучном возвращении. Она была удивительной молодой женщиной, и он восхищался ею. Однако когда князь вошел в свой кабинет, он чувствовал себя столетним старцем.
Добравшись на машине до Цюриха, Кристиана и ее телохранители сели на самолет, который доставил их в Вену. Здесь они приобрели билеты на рейс, совершавший пятичасовой перелет до Тбилиси, столицы Грузии.
В семь часов вечера они приземлились в Тбилиси и спустя полчаса пересели на небольшой видавший виды самолет, направлявшийся во Владикавказ, столицу Северной Осетии, расположенный на юге России. Переполненный людьми самолет изнутри выглядел не менее обшарпанным и неухоженным, чем снаружи, и заметно трясся при взлете. День выдался напряженный, и все трое путешественников выглядели усталыми, когда наконец около девяти вечера прибыли на место.
Телохранители, которых Кристиана взяла с собой, были самыми молодыми из всего штата службы безопасности. Оба прошли подготовку в швейцарской армии, а один служил до этого в израильском спецназе. Глядя сейчас на них, Кристиана решила, что сделала правильный выбор.
