Ознакомительная версия.
Евгений Петрович неловко поднялся, тихо сказал:
– Извините, Яна, – взял под локоть свою жену и отправился, очевидно, «торопить», и еще долго были слышны ее недовольные визги, пробивающиеся сквозь музыку.
Я разыскала Машку – она уже сидела вместе со своими коллегами из отдела, мое место было за их столиком, и я его, наконец, заняла. Все мне бурно обрадовались и начали нахваливать мою неземную красоту в новом платье (пиарщики, что с них возьмешь, у них сплошь гиперболы да метафоры). Сосед слева, остроумный и веселый завотделом Павел тут же начал за мной ухаживать. А сидящая справа Машка пристала с расспросами:
– Ты где была? Я тебя искала, искала, да так и не нашла.
– Да так, – неопределенно отмахнулась я.
Подруга не смирилась с расплывчатым ответом и попыталась докопаться до истины, но тут очень вовремя начался вечер, и ведущий бодро прокричал в микрофон свое традиционное «Дамы и господа!»
Все шло своим чередом – песни, танцы, цирк, еда и шампанское. Особенно шампанское, потому что меня ничего, кроме него, особенно не интересовало. Разве что Женя. Но я не могла думать о нем определенно, желая его или мечтая, чтобы он был рядом. Я просто думала: «Женя», и эта мысль жила во мне неотъемлемо, как часть меня – как мое сердце, или мое сознание, или я сама…
А вот о его жене я думала вполне определенно. Определенно, я ее ненавидела всеми фибрами души, хотя и совершенно не понимала, что такое эти самые «фибры». А когда под зажигательные ритмы Бони-М народ пустился в пляс, а Юлия – впереди планеты всей, я начала думать о ней совсем плохо. Благодаря выпитому в неприличных количествах шампанскому я даже начала желать ей зла, что мне совершенно несвойственно. Я подумала: «Хоть бы ты упала и сломала ногу, зараза!»
Вдруг по залу пронесся громкий визг: «А-а-а-а!», и на танцполе началась суета.
– Что случилось? – спросила я у Машки, которая, конечно, тут же ринулась разузнавать подробности происшествия и только что вернулась к нам за стол.
– Да царица Юлия на пол грохнулась, встать не может – скорую вызвали.
– Ужас, – сказала я равнодушно. Хотя, конечно, странно, что мои недобрые мысли реализовались.
– Но она хоть жить будет? – спросил со страхом Павел. Меньше всего ему хотелось, чтобы вечеринку сейчас прервали – он столько над ней трудился!
– Да что ей станется. Скорее всего, просто ушиблась, дышит, злится, как обычно. Евгений Петрович настоял, чтобы вечер не прерывали. Он ее на диванчик отнес в ожидании врачей, – Маша отчиталась и предложила: – А давайте теперь потанцуем, что ли?
Вот какой циничный сегодня мир – все, как один (даже я!) поднялись из-за стола и отправились выплясывать. А что? На то и новогодний корпоратив, чтобы от души веселиться!
А спустя три сумасшедших танца Машка опять ушла за новой порцией информации. Вернулась и прокричала мне в ухо:
– Перелом левой голени!
– Что? – не поняла я.
– Да ногу, говорю, Юлька сломала! Врач из скорой сказал – перелом голени! Левой!
И тут до меня дошло.
Это. Я. Виновата.
Вернулась за стол, выпила еще шампанского и стала думать, вспоминая весь сегодняшний вечер, а также события последних дней.
И то, что я вспоминала, мне совершенно не нравилось.
Вернее, нравилось до поры до времени, пока не началось осознанное вредительство. Ну, как «осознанное родительство», только наоборот.
Итак, что мы имеем? Папа к нам почти вернулся – и он захотел это сделать сразу же, как только я об этом подумала. Алексей проявил внимание – как только я пожелала. И даже появление Насти (и Ирочки в фойе!), и еще – о боже! Сломанная нога Юлии!
Все, все происходило немедленно, как только я начинала этого хотеть. Мне стало страшно и любопытно одновременно. Ради чистоты эксперимента я пожелала устриц.
Через минуту появился официант с блюдом, на которых были разложены морские деликатесы.
– Оба-на, устрицы! Ничего себе! Их же в меню не было! – поразился Павел.
Официант недоуменно посмотрел на него:
– Уносить?
– Здрасьте, вот еще скажете. Ставьте на стол, раз принесли!
Устрицы мне были не нужны. Тогда я продолжила эксперимент и подумала: «Пусть Паша польет устрицы шампанским». Я принялась хладнокровно наблюдать, как под изумленными взглядами коллег Павел начать поливать моллюсков их своего бокала, при этом сам себе удивляясь.
Я стремительно трезвела и сидела, оцепенев, на своем стуле, боясь еще чего-то пожелать. Совершенно очевидно, что мне на голову свалилась проблема в виде какой-то необъяснимой силы, или дара, или еще черт знает чего, но от «этого» необходимо было срочно избавиться. Я взяла сумочку, тихо пробралась к гардеробу, оделась, взяла такси возле отеля и поехала домой, чтобы не натворить еще какой беды.
– Яна! Ты чего так быстро вернулась? – удивилась мама, открывая дверь. Даже не сострила по поводу моего раннего прибытия. Наверное, действительно расстроилась.
– Да голова ужасно разболелась. Я и так достаточно развлеклась. Пойду прилягу.
И даже уже расположившись в своей безопасной постели, я боялась своих мыслей. Возможность мгновенной реализации желаний – страшная вещь, хуже любого оружия и любой стихии. Совершенно непонятно, почему столько романтичных сказок и других прекрасных историй наворочено вокруг всевозможных волшебных колец и ламп, цветиков-семицветиков и прочих вещей, дарящих людям возможность без труда получать задуманное. На самом деле в этой возможности таится не счастье, а чудовище.
Также неясно, почему эта беда со мной приключилась. Но срочно нужно было что-то предпринимать. И что же?! Направляться к врачу? К психиатру? Или к колдунам каким-то обратиться? К парапсихологам? Я никогда не верила во всю эту ерунду. Неужели теперь придется идти к шарлатанам и рассказывать, что со мной происходит?!
В конце концов, лишь под утро я забылась тяжелым сном. К счастью, во время вечерних размышлений умудрилась не сдвинуть Землю с ее траектории и не наслать разрушительный тайфун на врагов родной страны. Потому что в утренних новостях ничего такого не было (я специально телевизор включила, чтобы новостную программу посмотреть).
Но эксперимент осторожно продолжила. «Хочу сырников на завтрак», – подумала безобидное.
Однако, вопреки ожиданиям, они меня не ждали.
– А где сырники? – удивившись их отсутствию, спросила я у бабушки – она, по обыкновению, уже хлопотала на кухне.
Ознакомительная версия.
