люблю гадать на кофейной гуще. А пока отдых и покой. Это все, что я могу сказать.
― Спасибо, Кирилл, завтра она будет у тебя, — раздался угрюмый голос Волкова. Анна попыталась спросить, где она находится, но не смогла пошевелить языком. Опять ей подсунули эти проклятые лекарства, которые не дают мозгу четко соображать. А еще из-за препаратов, она перестает слышать музыку. А музыка — это ее жизнь. Кроме нее, у Анны ничего не осталось.
Она вновь открыла глаза. За окном еще было темно. Анна медленно встала с кровати, голова гудела, перед глазами плыло, ноги не слушались, и вдобавок ужасно хотелось пить. Она взглянула на настенные часы и увидела цифру два. Господи, она проспала целые сутки! Ее кто-то переодел в длинную ночную рубашку. Анна очень надеялась, что это была женщина. Она стыдливо натянула лежащий на софе халат и вышла из комнаты.
Ее поразила царящая вокруг роскошная классика: золотой интерьер с великолепной лепниной, колонны под стать дворцовым, немыслимые люстры театральной помпезности. Коридор был настолько длинным и запутанным, что проходя через него, Анна невольно хихикнула. Не дом, а целый замок Синей Бороды! Да, Станислав Георгиевич не отличался излишней скромностью.
Наконец, найдя парадную спиральную лестницу, она медленно стала спускаться вниз, надеясь все же добраться до кухни и попить. Она услышала чьи-то голоса. Сделав еще несколько шагов, Анна увидела сидящего в кресле Станислава Георгиевича и нависшую над ним тучную пожилую женщину, которая… БИЛА Волкова полотенцем!
― Ах ты, старый извращенец! — кричала женщина, нанося удары по телу олигарха.
― Армине, мне тридцать восемь лет. Не такой уж я и старый, — терпеливо отвечал Станислав Георгиевич, получая полотенцем по лицу, груди рукам и голове. Анна охнула от несуразности этой картины. Почему он терпит такое отвратительное и неуважительное к себе отношение? Это возмутительно!
― Сурен, может быть не старый, но извращенец точно! — орала женщина. — Она еще ребенок, побойся Бога!
― Армине, я просто хочу ей помочь…
― Кого ты мне в дом привел, а?! Она хоть школу закончила?!
― Ей уже почти девятнадцать.
― Сурен, окстись, что ты делаешь?! Себя не жалеешь, дите это малолетнее пожалей!
― Все будет хорошо. Я тебе обещаю, — ответил Волков, устало прикрыв ладонями лицо.
― Сурен, что ты хочешь, чтобы я сделала? — внезапно расплакалась женщина. — Хочешь на колени стану?! Я не гордая, я могу! — и действительно опустилась перед ним на колени. — Сурен, сынок, ну нельзя тебе! Я прошу тебя, я умоляю тебя! Эта девочка тебя погубит!
― Что ты делаешь?! — вскинулся Волков, разозлившись, и стал поднимать ее. — Встань немедленно!
― Сурен, — женщина прижалась к груди Станислава Георгиевича и рыдала взахлеб, пока он терпеливо стоял и ждал, когда она успокоится.
Анна подумала, что пожилая леди, которую Волков называл Армине, видимо в курсе, что произошло вчера ночью и искренне переживает, чтобы Станислав Георгиевич не нажил себе опасных врагов или попал в нехорошую ситуацию. Анна не знала, по какой причине ее вчера пытались убить. Кого бы она могла настолько сильно обидеть? В чем провинилась? Но ей вдруг стало настолько стыдно, что она решительно обнаружила свое присутствие.
― Извините, пожалуйста, — сказала Анна, спускаясь. — Я причинила много хлопот. Я сейчас уйду. Станислав Георгиевич, спасибо вам огромное за помощь. Я больше не могу пользоваться вашим гостеприимством, я хотела бы вызвать такси и уехать. Не могли бы вы мне сказать, где мой телефон и вещи?
― Посмотрите на нее, какая… культурная! — заворчала Армине, резко перестав плакать и уставившись на девушку злым взглядом.
― Анна Александровна, вы зачем с кровати встали? Вам еще нельзя, доктор сказал, вам необходимо больше отдыхать, — ответил ей Волков.
― Мне уже намного лучше, спасибо, — ответила Анна, заставив себя улыбнуться. — Только очень хочется пить. Вы не переживайте, я только водички выпью и сразу покину ваш дом, — заверила она Армине. Пожилая женщина окинула ее с головы до ног оценивающим взглядом, под которым Анна невольно съежилась.
― Что ты худая такая, аж просвечиваешься? Дифтерией в детстве болела? — резко спросила Армине.
― Я… нет, я всегда такой была. Худой, то есть, — засмущалась Анна от ее наглого и беспардонного вопроса, который она посмела задать при мужчине!
― О, еще и немощная!
― Простите? — опешила Анна от ее откровенного хамства.
― Армине, будь любезна, принеси воды Анне Александровне, — встрял Волков. Пожилая женщина, ворча что-то на непонятном языке, пошла за водой. Анна же уставилась себе под ноги и прикусила губу. Женщина, наверное, из-за возраста очень долго несла напиток, Станислав Георгиевич молчал, а Анна не знала, куда себя девать от смущения.
Наконец, ей протянули зловещий стакан. Она жадно пила воду, даже захлебнулась и прокашлялась. В сторону Анны вновь посыпались недовольные замечания на незнакомом ей языке.
― Армине, проводи Анну Александровну к ней в комнату, — попросил Станислав Георгиевич.
― Сама дорогу найдет, ей же уже почти девятнадцать! Не заблудится! — язвительно отрезала женщина, развернулась и вышла из огромной гостиной. Волков на ее грубое высказывание недовольно закатил глаза, но не приструнил Армине.
― Анна Александровна, давайте я вас отведу, — предложил он. Они стали подниматься по лестнице, когда услышали строгое предупреждение, прилетевшее им в спину:
― И смотри мне, Сурен, без прелюбодеяний, мистер “Все будет хорошо!”
От бестактного намека рот открылся сам собой и Анна густо покраснела. Волков же зажмурился, скривился и устало потер переносицу.
― Не обращайте внимания. Это Армине, моя… в общем, она всем заведует в моем доме. Если вам что-нибудь будет нужно, обращайтесь смело к ней.
Смело?! Да к этой хамке Анна в жизни не обратиться! Она никак не могла понять, почему такой человек, как Станислав Георгиевич позволяет этой женщине так нагло себя вести! Ее неприличные намеки оскорбительны!
Они поднимались по лестнице в полной тишине. От его близости и присутствия у Анны слегка подрагивали колени, а ладони взмокли. Она чувствовала, что он бросает на нее украдкой настороженные взгляды, словно изучает ее. От этого осознания губы почему-то сами расплывались в улыбке, а лицо
