дома и Анна зашла в подъезд, Волков вышел из автомобиля и сел на лавочке под ее окнами. Холодный весенний воздух немного освежал его разбушевавшееся сознание. Он поставил локти на колени, его голова устало упала на ладони. Может стоить плюнуть на все и снова вернуться в Швейцарию? Вот же ж, Гамлет херов! Сидит около ее подъезда, как чертов маньяк-сталкер, ощущая себя сопливым влюбленным подростком, который трясется от возбуждения, словно он бабы в своей жизни не видел. Лучше бы он никогда не возвращался из Швейцарии… Лучше бы дед его тогда пристрелил…
― Правильно! Где еще я мог тебя найти?! — неподалеку раздался язвительный голос Карена. — Фиктивный брак и никаких эмоций, блядь, да?! Это ты называешь «никаких эмоций»!
― Перестань орать и отвали!
― Подъем, Ромео, нас Аверин в офисе ждет.
― Есть новости?
― Есть, но тебе они не понравятся. Я тебе готов, как столетний попугай повторять: нам не стоит лезть в это дело! — сказал друг, садясь в машину. — Следователь, которому я заплатил, чтобы подробней разузнать об аварии на связь так и не вышел, — он замолчал, потирая виски, — его нашли сегодня мертвым. В подворотне. Спустя несколько часов, как он стал интересоваться и задавать вопросы. Сурен, они мента завалили!
― И в этом я оказался прав. Авария подстроенная. Монастырского просто убрали, — тяжело вздохнул Волков. Когда они вернулись в офис, их уже ждал адвокат.
― Станислав Георгиевич, извините, но я не могу представлять ваши интересы в этом деле, — заявил Аверин.
― По какой причине, Саша?
― Меня попросили не лезть.
― Кто?
Аверин молчал, не желая отвечать. Волков давно был в курсе, что лучший адвокат столицы часто ведет дела лиц с криминальными связями. Учитывая то, как резко убрали следователя и сняли Аверина, теперь Волков точно знал, кто стоит за всей этой грязной схемой.
― У тебя конфликт интересов? — догадался Стас. — Ты будешь играть на другой стороне. Плохо, Аверин. Я же обидеться могу.
― Понимаю. При всем уважении, Станислав Георгиевич, вы обидитесь и откажетесь от моих услуг. Это, конечно же, повредит моей репутации, я заработаю меньше денег. Вы даже можете закрыть мою практику и устроить так, чтобы меня больше никуда не брали. Но с моей женой и матерью вы ничего не сделаете. А они могут, — резонно заметил адвокат. — Я очень надеюсь на ваше понимание. Оплату за свои услуги я вам сегодня переведу обратно.
― Деньги оставь себе. Если хочешь расстаться мирно, — сказал Стас. — Сделай кое-что для меня. Молчи пока об этом пункте, о тридцати процентах.
― Вы же понимаете, что долго я скрывать такой факт не смогу?
― Понимаю. А долго не нужно. Дай мне фору в пару дней, — попросил Волков.
― Хорошо, — согласился Аверин, помолчал мгновение и выдал. — Станислав Георгиевич, я знаю каждого из ваших корпоративных юристов. Это хорошие профессионалы, но я их по стенке размажу.
― Ты к чему это, Саша?
― К тому, что если вы хотите победить, вам нужен такой же, как я. Иначе это дело я выиграю за полчаса.
― Есть предложения?
― Светлана Михеева.
― Проворовавшийся бывший прокурор? — уточнил Карен, вспоминая громкий скандал, произошедший несколько месяцев назад. Генерального прокурора обвинили во взяточничестве и сотрудничестве с криминальными личностями. Обвинения доказаны не были, но женщину резво скинули с должности.
― Ее подставили. Поверьте мне на слово, если кто и сможет меня обыграть, то это Михеева. Я ее давно в свою контору переманиваю. Она третий месяц без работы сидит, страдает из-за увольнения. Я ее очень хорошо знаю. Она жаждет мести. А тут такой повод сам в руки плывет… Вам она не откажет.
― Бабу брать?! — возмутился Карен. — Что-то мне это дело нравится все меньше и меньше!
― В юриспруденции она не баба, она — убийца, — хмыкнул Аверин. — И с ней у вас хотя бы будет шанс, если не отвоевать свою долю, так хотя бы заставить кое-кого понервничать.
― Оставь ее контакты. Карен, свяжись, — отдал приказ Волков. Когда Аверин вышел, Стас отдал приказ: — Охрану срочно организуй Анне!
― Зачем?
― Если я не ошибаюсь, а я редко ошибаюсь, когда до них дойдет, что они не учли пункт о тридцати процентах в завещании, Монастырскую попытаются убрать!
Анна возвращалась после ночной смены из супермаркета. От усталости, недосыпа и недоедания она еле передвигала ноги. Вчера она видела Волкова в ресторане. Он даже не поздоровался, хотя точно заметил ее. Может, не узнал? Они виделись всего лишь один раз. Нет, вряд ли. Теперь Анна Монастырская была уверена наверняка: в светском обществе, если у тебя заканчиваются деньги, ты быстро становишься нестоящей внимания невидимкой. Если у тебя ничего нет, ты больше не достоин даже элементарной вежливости. Все отворачиваются от тебя как от прокаженного, словно боясь заразиться «страшной болезнью» — бедностью. А возможно, олигарх и некогда хороший друг ее отца обыкновенно побрезговал обозначить на публике свое знакомство с обанкротившейся нищенкой.
Неприятный осадок сдавливал горло, вдобавок, прямо перед подъездом она споткнулась и наступила в огромную лужу, сильно испачкавшись. Она тупо уставилась на пятна грязи на ботинках и одежде. От досады Анна стиснула зубы. Ну уж нет! Она — Монастырская! Она не имеет права падать духом. Все образуется. Как-нибудь. Когда-нибудь. В один день ее жизнь наладится. Наверное, ей стоит просто смириться со своим вечным одиночеством. Теперь у нее есть только она сама. Она и мелодии, которые не прекращали звучать у нее в голове. Анна обязательно окончит консерваторию! Ее родители очень гордились ее достижениями в музыке. Она просто обязана выстоять и справиться. Ради них.
Расправив плечи, Анна зашла в квартиру и прошла в гостиную. Девушка успела только разуться и снять верхнюю одежду, прежде чем поняла, что в комнате еще кто-то находится. Она обернулась и тут же встала как вкопанная. В темноте Анна разглядела темную фигуру высокого мужчины, лицо которого прикрывала черная маска. Мужчина молчал пару секунд, словно наслаждаясь ее шоком, затем поднял руку. Перед глазами Анны очутился наведенный на нее пистолет с глушителем.
