лился из дома, очерчивая фигуру встречавшего нас мужчины и не давая разглядеть лицо, однако я узнала его сразу. В голове метались мысли: как? Во рту пересохло, одновременно захотелось убежать как можно дальше или… хоть спрятаться за машиной. Чего говорить, внутри появилось сладкое щекочущее предвкушение, как у юной девушки, оказавшейся возле парня, который безумно нравится.
В этом же… в этом человеке было нечто такое, что заставляло сердце сжиматься и замирать, а потом стучать, как бешеное. К тому же, не теряя времени, он приблизился к нам. Взял мою руку.. От прикосновения по коже пробежали мурашки.
– Рад приветствовать прекрасных дам в своей скромной обители, – произнёс Эммануил чудесным хрипловатым голосом и коснулся губами тыльной стороны моей руки.
Стало немножко неловко, хотя приятно – это безусловно. Такие мы, простые женщины двадцать первого века – галантности от мужчин хочется, но вот когда она появляется, то чувствуем себя немного не в своей тарелке.
Олег сохранял невозмутимое выражение лица, будто всё шло по намеченному плану. Закралось подозрение, что он специально всё подготовил. Но… откуда мог знать-то?
Светка тем временем мило улыбалась, поздравляла и всячески пыталась отдуваться за двоих. Потому что сейчас от меня было мало толку.
– Арина, вас что-то смущает? – тихо спросил он.
Смущает! Вы.
Безумно просто. Так, что ни одной приличной мысли. И хочется вести себя не как благопристойная барышня, а привстать на носочках и коснуться красиво очерченных губ, утонуть в аромате дорогого парфюма с можжевеловыми нотками и…
Я с трудом улыбнулась.
– Что вы, Эммануил. Всё чудесно. Просто Олег, – я выразительно покосилась на брата, – сделал сюрприз. А я несколько… не ожидала.
Формулировка оказалась достаточно деликатной, однако Эммануил всё прекрасно понял. Во всяком случае, в его карих глазах мелькнуло что-то такое, от чего сердце заколотилось, как бешеное. Вот вроде бы и ничего особенного, но всё ясно без слов.
Дом внутри соответствовал наружности. Дорого, красиво и стильно. А ещё уютно. Возможно, кое-где виднелась излишняя любовь хозяина к дизайнерским украшениям (подозреваю, всё было ручной работы: и маски, развешанные по стенам, и изделия из дерева, и вылепленные из глины необычные кувшины, и плетёные гобелены), однако это не портило впечатления. Огромная витиеватая лестница из светлого дерева вела на второй этаж.
Столовая оказалась светлой и просторной. Стол ломился от разнообразных яств. Интересно, у него есть повар, или заказывал из ресторана? Кстати, сейчас народ как-то больше проводит такие торжества вне дома. А тут особый случай?
Впрочем, домик ещё тот. Поэтому можно и показать.
Кроме нас были приглашены ещё двое молодых мужчин: умопомрачительный брюнет с явно восточной кровью в жилах, загадочными черными глазами и изумительными манерами и симпатичный молодой человек, русоволосый и крепкий, с задумчивым взглядом сквозь стёкла очков. Оба производили приятное впечатление. Но первый явно был любимчиком женщин, а второй уж скорее претендовал на лавры скромного гения. Да, такие тоже бывают.
При знакомстве выяснилось, что брюнет – Айдар Рустамов, заместитель Эммануила. Второй – Дмитрий Мороз, подчинённый и, как выяснилось, в каком-то смысле мой соратник-копирайтер. Куда большим шоком было, когда Эммануил невинно сообщил:
– А это Арина, сестра нашего бесценного юриста, без которого бы мы не выплыли в бурных водах законодательства.
Оторопев, я смотрела на Олега. Мой брат работает на… на… Я сглотнула, а Эммануил любезно подлил мне шампанского и подложил в тарелку каких-то мясных вкусностей.
А потом… время полетело так, что только успевай смотреть на часы. Я расслабилась и чувствовала себя хорошо. Все собеседники оказались образованными, интересными людьми. Вели себя так, словно мы знакомы очень давно.
Порой было только забавно наблюдать за Светкой, которая всё никак не могла решить, кого же из одиноких кавалеров обольщать? Все хороши, каждый просто по-своему. Зато Олег, кажется, выдохнул с облегчением, так как его кандидатуру затмили новые жертвы.
Мне же хватало и Эммануила. Точнее, не сказать, что хватало, и… Черт, что-то мысли путаются. Это всё шампанское. А ещё какая-то необъяснимая лёгкость на душе, что хочется смеяться и прыгать.
Стрелки подбирались к двенадцати. Мы, разговаривая и смеясь, вышли во двор. Эммануил помог мне надеть пальто, а потом, осторожно приобняв за плечи, вытянул на улицу.
Морозный воздух бодрил, а запах можжевельника и близость губ обнимавшего меня мужчины кружила голову хлеще выпитого шампанского.
Я слышала краем уха разговоры товарищей, однако вниманием целиком и полностью завладел только Эммануил. Хотелось наплевать на запреты и окружение, протянуть руку и коснуться его волос. Уткнуться в шею и вдохнуть ещё сильнее аромат можжевельника и его кожи. А потом, почувствовав, как он прижимает меня к себе, приникнуть к губам.
Рассудок? Да, конечно, он. Нельзя терять голову и думать о несбыточном. С заказчиками негоже вступать в контакты любой близости, кроме четкого выполнения технического задания.
Некстати вспомнив про контент, с которым мне придётся работать уже совсем скоро, чтобы выполнить задание Райского-Энгеля, я залилась румянцем. И не от того, что оно было весьма фривольным, а потому, что кое-что успела почитать и представила себя и Эммануила в роли… в роли…
На черном бархате неба расцвёл красный огонь. Потом жёлтый, зелёный, синий. Небо заискрилось всполохами новогодних фейерверков. Со всех сторон донеслись радостные крики:
– Ура-а-а!
– С Новым годом!
– С Новым счастьем!
В груди защемило. Пусть я уже в том возрасте, когда не особо реагируешь на все праздничные атрибуты, не ждешь, затаив дыхание, чуда и понимаешь, что Новый год – всего лишь смена календаря, но… Именно оглушительный грохот салютов и расцветающие разноцветные огни фейерверков – то, над чем время не властно. И я вновь чувствую себя той маленькой девочкой, которая вновь оказалась среди сказки. И сейчас, вот-вот, произойдёт что-то прекрасное и невероятно замечательное. Внутри всё сжалось, я шумно выдохнула.
Почему так жарко? Или это всё от близости Эммануила? Я провела кончиком языка по пересохшим губам. Ох, когда он оказался так близко? И почему я больше не слышу ни голосов остальных, ни грохота салютов? Наваждение.
Губы Эммануила накрыли мои. По венам побежал жидкий огонь. Я задохнулась, вцепившись в его плечи, чувствуя, как тело окутала слабость, а коленки подкосились. Его язык уверенно толкнулся в мой рот, лаская, изучая, разнеживая, заставляя позабыть обо всём на свете.
Я не помню, как мы оказались в спальне. Здесь, на одной из стен, тоже висели дизайнерские маски – лица красивых женщин с закрытыми глазами и невероятными головными уборами. Богиня-Ночь, Красавица-Луна, Души-звёзды. А потолок – темный-тёмный, и только звёзды-лампочки рассыпались по нему, словно драгоценное ожерелье.
