с ним кто? — попыталась она сбить его интерес отвлекающим вопросом. Но это было как из огородной лейки лесной пожар тушить.
— Савойский. Взял его под своё крыло. И судя по всему парень далеко пойдёт. А тебя, похоже, и знакомить не надо? — издевательски улыбнулся он, и мелькнуло в его взгляде что-то ещё. Набежало как тучка тенью, но тогда она не поняла, что.
Она вцепилась в стакан, и сделала несколько больших глотков, прежде чем ответить.
— Да, мы знакомы, — и она надеялась, что это прозвучало достаточно равнодушно.
В тот день Назаров первый раз прозрачно намекнул на серьёзные отношения, а Кайрат приехал вечером раньше обычного.
Он не орал как раненый птеродактиль, не разбрасывал мебель, он просто прижал её к себе и спросил тихо-тихо:
— Что у тебя с Назаровым?
— Ничего, — честно ответила Оксанка.
— А у Назарова с тобой?
— Служебные отношения.
— Он смотрел на тебя как самка богомола. И это будет большая любовь, а потом он откусит тебе голову.
— А вдруг это будет настоящая большая любовь?
— Увольняйся оттуда на хрен, — в его голосе зазвучал металл.
— Да прекрати ты нагнетать! — отстранилась она. Тогда ей так хотелось, чтобы он ревновал.
— Оксана, — он больно схватил её за руку и притянул к себе, заглядывая в глаза. — Он же садист. Просто конченый урод, поверь мне.
— Кай! — вырвалась она. — Это у тебя после твоего стрип-клуба такая паталогическая паранойя? Тебе все кажутся подонками и извращенцами. Он даже облапать меня ни разу не пытался. И зачем я ему? Я же никто.
— А по ресторанам он тебя водит, видимо, по простоте душевной? — его тяжёлый взгляд исподлобья не сулил ничего хорошего.
— А тебе не приходило в голову, что я ему просто понравилась?
— Ты меня слушала? Я же сказал, это будет очень похоже на любовь. Не верь ему!
— А может быть ты просто ревнуешь? — кокетливо улыбнулась она, наматывая на палец прядь волос и отступая к кровати. — Он, кстати, тоже о тебе не высокого мнения.
— Просто увольняйся, — улыбнулся он, делая шаг за ней. — И никогда ни о чём его не проси.
В тот день он остался до утра. Всего третий раз за все эти годы. И она запомнила его слова. Именно они всплыли в памяти, когда она увидела фото Назарова. И сделала всё с точностью до наоборот в отчаянной попытке вернуть Кайрата. Прошлый раз она не уволилась, и это действительно взбесило Кайрата. В этот раз она сделает ещё хуже. Но пока она не хотела, чтобы он это знал.
Она сбегала, чтобы он не мог ни прикоснуться к ней, ни поговорить. Ей, как жене моряка дальнего плавания, не привыкать. Но он привык, что у него на прикроватной тумбочке стоял стакан с персональным морем. Протяни руку — и вот оно, бьётся плещется, твоё. Извини, дорогой, но ты сам выплеснул своё море.
Родители встретили Оксанку с радостью. Мама накормила ужином, поболтала с ней, пока дочь ковырялась в жареной картошке, и даже постелила постель на диванчике в кухне, где Оксанка и собиралась жить. К счастью, кухня была большая, и места на ней хватало и для детской кроватки, и даже для пеленального столика, который папа мастерил сам из старого комода и куска ламинированной ДСП.
— Смотри, вот так — Хоп! — просто дополнительная полка сверху, — показывал он, поднимая ещё шаткую конструкцию. — А вот так — уже столик. Это я в мебельном магазине подсмотрел!
Он гордо выпятил грудь, и Оксана им искренне гордилась.
Она ещё долго ворочалась без сна на непривычном месте, а потом позвонила Данка.
— Прости, если разбудила, — и её ровный спокойный голос не обещал ничего хорошего.
— Если ты сейчас скажешь: «Только не волнуйся!», ты мне больше не подруга, — резко села Оксанка.
— А ты и не волнуйся. Кайрат попал в аварию, но с ним всё в порядке. Лёгкое сотрясение и несколько ушибов. Он в больнице, и мы едем к нему. Если хочешь, завернём за тобой.
Она выслушала, не перебивая. Мозг усиленно передавал сигнал, что волноваться нечего, но сердце всё равно отправилось вскачь. Она встала, не в силах усидеть на месте.
Глупые вопросы видимо, подвешены у нас на самом краю сознания как на скальной осыпи, и стоит чуть-чуть тряхнуть, они первые срываются вниз, засыпая эфир градом камней.
— Но как? Где? Почему? — не понимая, что говорит, зачастила Оксанка.
— Ничего не знаю, — остановила её поток сознания Данка. — Мне позвонил Вадик Чертан. Помнишь, мой одноклассник, что стал врачом? Кайрат у него в отделении, так что нас пропустят. Ты едешь?
И первой мыслью было крикнуть: «Конечно! Что ты спрашиваешь?!», но какой-то гаденький голосок внутри неё пискляво заверещал: «А как же твой план?». И ещё более гаденький подсказывал, что Кайрат вряд ли будет рад её видеть. Теперь её терзало ещё и чувство вины, что она скрывала от него беременность.
— Оксан? — напомнила о себе Данка.
— Нет, Дан, нет. Я не поеду.
— Ладно, я тебе потом перезвоню, — не стала ни о чём спрашивать подруга.
— Я буду ждать!
— Да, обязательно.
— Дан! — успела она крикнуть в последний момент. — Он знает!
КАЙРАТ
Жизнь не промелькнула у него перед глазами. И эти последние несколько мгновений он потратил на то, чтобы прыгнуть. Прыгнуть как можно выше и сгруппироваться.
Ему повезло, что на него летел не Камаз, а обычная легковушка. Влетев в лобовое стекло, он скатился на асфальт и услышал удар, с которым машина врезалась в дерево.
Грязная вода текла с него как с утопленника, когда, шатаясь и зажимая окровавленную голову, он открыл дверь машины. Перед глазами всё плыло, в ушах звенело, но, главное, водитель был жив. И даже в сознании.
— Ты идиот что ли? — выматерился мужик, вытирая кровь, ручьём тёкшую из разбитого лба.
— Прости. Это я виноват, — преодолевая приступ дурноты, приложил руку к груди Кайрат.
Он понимал, что если сейчас не сядет, то просто потеряет сознание и упадёт. Он нащупал руками бордюр и сел, беспомощно свесив голову между коленей.
— Слышь, парень, ты приляг на заднее сиденье, — услышал он сквозь гул в голове.
