После необходимых дел, я возвращаюсь в гостиную – убедиться, что ничего не забыла, и вижу на веранде Славу. Он стоит спиной к окну, руки в карманах джинсов, а лицо поднято к небу.
Я тихонечко выдыхаю и иду к нему.
Зачем? Кто бы знал.
Друг никак не реагирует на моё появление, хотя я точно знаю, что он слышит стук моих каблуков. Значит, не удивлён? Ждал меня?
– Почему ты его ударил, Слав? – остановившись рядом, тихо интересуюсь я.
Слава опускает голову, усмехается самому себе, а затем поворачивается ко мне:
– Сработала старая привычка.
– Какая?
– Защищать свою лучшую подругу, – пожимает он плечами, отвернувшись.
– Почему ты решил, что я в беде? – непроизвольно улыбаюсь я.
– Ты выглядела напуганной. Вежливо улыбалась, да, но в глазах стоял страх. – Слава вновь смотрит на меня: – Если он просто извинялся, то что тебя так напугало, Ясь?
– Меня… ничего, – вновь чувствуя тревогу, отвожу я глаза. – Наверное, тебе показалось.
– Вот опять. Что он тебе сказал?
– Ничего особенного. Просто спросил, всё ли у меня в порядке.
– И ты испугалась этого вопроса, потому что?..
– Потому что с твоим появлением всё стало ещё хуже! Слав, – не выдерживаю я, поворачиваясь к нему всем корпусом, – нам нужно поговорить. О том, что случилось у конюшни. О том, что происходило за ужином. Ты не должен мне мстить, не должен меня ненавидеть. Забудь, что мы были лучшими друзьями и просто воспринимай меня, как жену своего отца. Как незнакомую девушку, к которой ты будешь относится с должным уважением. В конце концов, я не сделала тебе ничего плохого!
– Не могу, – поворачивается и он ко мне лицом.
– Что именно из ранее перечисленного?
– Всё. Я помню всё, Ясь. И я хочу тебя за это ненавидеть, но выходит плохо. Ты мне не чужая, никогда не была чужой. И твой поступок… Я хочу знать настоящую причину. Поэтому я здесь. Думал, что остался, чтобы мстить, но нет. Мне нужна правда. Плюс, меня не слабо тянет к тебе на физическом уровне, – усмехается он, к концу речи превращаясь в самого себя.
Я непроизвольно скриплю зубами:
– Как и к любой представительнице женского пола!
– А говорила, что не ревнуешь, – сужает он глаза. – Как давно ты стала такой лживой? Что превратило тебя в человека, которого я не узнаю?
– А ты когда-нибудь меня знал, Слав? По-настоящему? Может быть, я всегда была лживой.
– Ты о своих чувствах ко мне? – берёт он меня за руку. – Пусть так. Но в остальном я тебя знал. И та Яся не вышла бы замуж без любви.
– Та Яся не знала предательств, не думала, что в один прекрасный день останется без поддержки, совершенно одна. Она жила в выдуманном мире, в ожидании чуда. Но случилась жизнь, розовые очки разбиты. – Я высвобождаю руку из его пальцев: – Не зачем тебе здесь оставаться, Слав. Не зачем делать вид, что тебе есть дело до меня. Ты чувствуешь себя преданным, да, и я это понимаю, но два с половиной года, что мы обходились друг без друга, говорят о многом. У нас у каждого своя жизнь, и давай всё так и оставим.
– Нет, – говорит он твёрдо, вновь беря меня за руку. Чуть накланяется в мою сторону: – Нет, Ясь. Не оставим. Я не оставлю. Потому что мне не плевать на тебя. Два с половиной года? Большую часть этого времени я считал, что ты замужем, хотя бы за приличным человеком. Считал, что ты сама преувеличила степень своих ко мне чувств и одумалась в последствии. Но теперь я вижу, что всё не так. Вижу, что ты погрязла в болоте. Осталось выяснить добровольно ты это сделала или тебя вынудили.
– Ищешь больше причин для ненависти к отцу? – усмехаюсь я. – Слав, тебе давно не шестнадцать, ты можешь порвать с ним всякие отношения и быть счастлив. Но тебе всегда нравилось его ненавидеть, верно? Делать виновником всех своих бед? Потому что брать вину на себя ты так и не научился.
Пальцы Славы на моих сжимаются сильней, принося мне боль, его губы зло поджимаются, глаза вспыхивают недобрым светом. Он хочет что-то сказать, но его останавливает голос его отца, раздавшийся позади моей спины, от чего я вздрагиваю:
– Дорогая, полагаю, что следовало ещё полчаса назад отпустить няню. Ты так не считаешь?
– Да, конечно, – пытаюсь я высвободить руку, но Слава не отпускает, и у меня холодеет спина.
– Знаю, ты не веришь моим обещаниям, но я повторю: я докопаюсь до истины, – едва слышно произносит он и отпускает меня.
Я отворачиваюсь от него и, опустив глаза в пол, быстро иду ко входу в дом, но Свят ловит меня за плечо и негромко предупреждает:
– Я зайду к тебе чуть позже. Не ложись спать, не дождавшись меня.
Сердце испуганно замирает, кожа покрывается мурашками, и я безжизненно киваю.
Господи, как я только могла подумать, что легко отделаюсь? Ещё и к Славе зачем-то пошла, дура!
Когда я вхожу в свою комнату Митя уже спит в своей кроватке, Зоя тоже дремлет в кресло-качалке с книгой на коленях. Они выглядят ужасно мило, и на несколько минут я забываю о том, что случилось, о том, что меня ждёт в дальнейшем и просто любуюсь умиротворённой картиной.
Зоя ровесница моей мамы… Они подружились, как только она устроилась к нам в дом горничной; Зоя и ко мне, и к Славе всегда относилась очень тепло, частенько балуя нас конфетами.
После смерти отца многим, кто работал у нас пришлось уволится, в том числе и ей… И я безумно рада тому, что она не отказалась от должности няни, когда я, будучи женой непростого человека, предложила её ей.
Потому что она не чужой мне человек, потому что она реальное доказательство того, что когда-то у меня была хорошая жизнь, полная добра, тепла и семейного счастья. Вот и сейчас всего на секунду я представляю на её месте маму… Наверняка, я испытывала бы то же умиротворение, глядя на бабушку с её внуком.
Но не время раскисать. Встряхиваю головой и иду будить дорогую сердцу женщину.
– Зо-оя, – на распев тихо произношу я, поглаживая её по руке. – Простите, что задержалась.
– Ничего, милая, – выдыхает она, улыбнувшись. – Книга немного скучновата – задремала.
– Я вызову вам такси, – улыбаюсь и я.
После того, как мы прощаемся, я иду в душ.
Свят застаёт меня за туалетным столиком, когда я наношу на лицо ночной крем. Я отставляю баночку, пока он плотно закрывает за собой дверь, и с замершим сердцем жду, что он скажет.
Но мужчина молчит. Сначала он долго осматривает комнату: мою кровать, комод, детский столик, манеж для игр, разбросанные по углам игрушки; его взгляд едва задевает колыбель Мити и, наконец, вонзается в моё лицо в отражении зеркала. Да, мой муж не частый гость моего убежища. Кажется, это его второй раз за два с небольшим года.
– Мы действительно просто разговаривали с Николаем, – решаюсь я первой нарушить молчание. – Славе показалось, что я напугана, видимо из-за полумрака кухни. Я выяснила это, когда разговаривала с ним на веранде.
Лучшая защита – нападение, верно?
– О, я не пускал пыль в глаза, когда говорил о здравомыслии нашего гостя.
– Тогда… Что привело вас сюда?
– Ярослава… – подходит он ближе, кладёт свои руки мне на плечи, отчего я мысленно морщусь и стараюсь, чтобы отвращение не проступило на лице. – Я действительно верю, что Николай не стал бы выказывать тебе своё расположение в моём доме. И я действительно считаю, что ревность – удел слабаков. Всё дело в том, что нужно вовремя дать понять, что моё может принадлежать только мне. Ты это прекрасно осознаёшь, верно?
– Верно, – выдыхаю я.
– Я хотел убедится, что ничего не изменилось. Что мы по-прежнему понимаем друг друга. Обычно я не сомневаюсь в том, что меня услышали с первого раза, но у вас со Славой…
Я не удерживаюсь, вздрагиваю на звуке имени друга.
– Да, у вас со Славой своя история. Нет, мне не интересны подробности. Как я заметил ранее, для меня ничего не изменилось. Но, возможно, что-то изменилось для тебя? Боюсь, я не смогу закрыть глаза, если это так. Мне придётся принять меры, – сжимаются его пальцы на моей коже, словно подтверждая слова действием. – Ты помнишь, о чём мы договаривались, когда стало известно о том, что нас навестит мой сын?
