Пропущенный завтрак дает о себе знать, и в кафетерий я иду голодная как волк. Беру блинчики с творогом и с вишней и какао, но как только поворачиваюсь, чтобы идти к столу, на меня налетает Милена.
У нее в руках стакан с горячей водой из кулера. Секундная задержка, Милена смотрит на меня со злорадным превосходством и выплескивает горячую, почти как кипяток воду, мне на руку.
Вскрикиваю и роняю поднос. Все поворачивают головы в нашу сторону.
— Извини, Заречная, я не хотела, — с ангельской улыбкой говорит Милена. — Быстро поднятое не считается упавшим. Так что приятного аппетита.
Разворачивается и идет к их столику с Никитой. А я стою, сцепив зубы, и ловлю сочувствующие взгляды аутов.
Рука покраснела и жжет. Я могу купить дополнительную порцию, но мне уже ничего не хочется. Недовольная уборщица сметает на совок осколки посуды и блины, я бормочу извинения и иду за стол.
Макс, Сева и Алька встречают меня молчанием, Сева подсовывает кофе. Так же молча мотаю головой.
— Не стоило тебе сцепляться с Милкой, — негромко говорит Макс, — она теперь от тебя не отстанет.
— Я нечаянно облила ее кофе, а она специально.
— Тебе надо было извиниться, — шепчет Алька.
— Я извинилась. Или надо было встать на колени?
Они снова замолкают, и я чувствую чье-то присутствие. Перевожу взгляд на пол и вижу ноги в узких черных джинсах, ниже стилевые лоферы. Но я бы и по запаху узнала, мне не всегда нужно видеть.
Моргаю, чтобы не разреветься. Зачем он пришел? Но передо мной на столе появляется поднос с едой, и кажется, не только я задерживаю дыхание. А весь кафетерий.
На подносе слишком много еды, как раз для здорового, проголодавшегося парня. Никита отдал мне свой обед?
Снова мотаю головой.
— Ешь, — слышу отрывистое.
— Нет, — говорю осипшим голосом, — я столько не съем. Мне много.
— Я сказал, ешь, — теперь он говорит приказным тоном. Сглатываю и послушно беру вилку. А он добавляет: — Извини, Маша.
И выходит из кафетерия вместе с Мамаевым.
— Ник! — Милка бежит следом, и все снова пялятся на меня.
Медленно жую салат, не чувствуя вкуса. Мне жаль, что Никита остался голоден из-за этой высокомерной стервы. Все равно я не съем всю порцию.
— А ты боец, — вдруг говорит Макс с уважением и тоже принимается за еду.
Интерес ко мне потихоньку угасает, и у меня получается сплавить Севке отбивную и часть гречки. Как тут открывается дверь, и в кафетерий входит парень. Я бы и внимание на него не обратила, но в глаза бросается странный выбор цветов одежды.
Он в темно-фиолетовых штанах с накладными карманами, ничего особенного, если бы не красная толстовка. Самое неуместное сочетание, которое только можно придумать.
С учетом того, что в лицее строгий дресс-код — одежда должна быть приближенная к деловой. Никаких протертых джинсов и спортивных худи со свитшотами.
Но судя по выражениям лиц окружающих, дело вовсе не в этом. На парня смотрят с интересом, у некоторых в глазах читается азарт, а кое-кто опускает глаза, и на их лицах явно читается страх. Как у Альки.
Севка не проявляет никакого интереса, зато Макс удивляет. В его глазах появляется настоящая ненависть. Он сжимает в кулаке салфетку, и я вижу, как напряжены мышцы его руки.
— Макс, — осторожно трогаю его за локоть, — что с тобой?
Он молчит и провожает взглядом парня в красно-фиолетовых шмотках.
— Макс, — повторяю, — кто это такой?
— Игрок, — цедит он сквозь зубы.
— Игрок?
— Максим, — с упреком говорит Алька, — не надо!
— Она все равно узнает, — Макс отводит мою руку и смотрит в упор. — Это цвета Игры. Он — аут, который хочет сыграть.
— Сыграть? — оглядываюсь на Альку, на Севу. — Это как? И зачем?
Алина кусает губы, Севка хмурится. Лицо Макса просто каменное.
— Потому что ему очень нужны деньги. И Учредители это знают. Узнали откуда-то.
Звонок застает врасплох, мы подхватываемся и бежим в класс.
— После уроков го пить кофе, — предлагает Макс, и я как завороженная киваю.
Войдя в класс первое, что вижу — Никита сидит у окна рядом с Анваром, а Милена смотрит на меня взглядом, в котором сквозит неприкрытая ненависть.
Дорогие мои читатели! Поздравляю всех с наступившим 2022-м годом! Будьте здоровы, будьте счастливы, будьте любимы и любите, пускай сбываются мечты и желания. всех люблю! Ваша Дина.
Глава 8.1
— А Алина не с нами? — оглядываюсь на подружку, но Макс с Севкой оттесняют меня к выходу.
— Она ненадежная, — говорит Сева, и я удивленно озираюсь на одноклассников.
— Пойдем, — подталкивает в спину Макс, и я послушно иду вперед.
Уроки закончены, у меня репетитор по физике только в пять, у Макса тренировка тоже вечером, и мы идем в кофейню на площади.
Проходим к самому дальнему столику, падаем на мягкие диваны. Я заказываю арахисовый латте, парни обычный. Севка снимает очки, кладет их на стол и трет уголки глаз, а потом смотрит на меня чуть виновато. Наверное, мой ступор слишком заметен.
— Я в линзах, Маша. Очки имиджевые, у меня отец такие носит. Прости, если ввел тебя в заблуждение. Так легче сойти за ботана.
Он сидит ровно, не сутулится, взгляд прямой, и я понимаю, что ничего не понимаю.
— Макс, — жалобно смотрю на парня, и тот переглядывается с Севой.
— Мы с Севкой расскажем тебе, Маш, — говорит после их своеобразного молчаливого диалога, — но, если ты пообещаешь, что не проболтаешься. Ни Альке, ни матери.
— Обещаю, — киваю завороженно.
— Игра — это тотализатор, — начинает Макс. — В ней есть учредители, есть беты. И есть игроки.
— Беты? Это что такое?
— Не что, а кто. Бет — тот, кто ставит ставки на игрока.
— А учредители тогда кто?
— Организаторы. Они выбирают игроков и скидываются на выплаты. Учредители бетят тоже, но их ставки никто не видит, там суммы гуляют будь здоров.
— И где эти ставки делаются?
— В чате Игры. Общем, который в свободном доступе, — отвечает Севка, и я снова внутренне поражаюсь, куда делся тот неловкий испуганный очкарик. — Но, конечно, там не пишут открыто о деньгах. Считаются баллы. Сто баллов — сотка баксов. Тысяча баллов — косарь.
Я сама понимаю, что ставки в отечественной валюте даже не рассматриваются, и проглатываю вертящийся на языке вопрос.
— У учредителей есть свой чат, — продолжает Макс, — там они общаются с игроком. И там он получает задания.
— Значит, Игра — это задания?
— Да, — Макс сжимает и разжимает кулак, на скулах играют желваки. Приглаживает волосы. С учетом, что у него короткий «ежик», ясно, что он так пытается успокоится. — Игрок получает задания, а участники делают ставки, справится он или нет. Если справился, получает свои деньги.
— А если нет?
— Тогда возвращает все полученные выплаты, — кладет Севка на стол руки и переплетает пальцы. — Здесь очень жесткие условия, Маша. Жесткие и несправедливые.
— Но если игроков принуждают, то почему никто до сих пор не обратился в полицию? — возмущенно восклицаю и осекаюсь, видя мрачные лица сидящих рядом парней.
— Ну, во-первых, участие в Игре — только добровольное, — отвечает Макс. — Ты видела сегодня парня в красно фиолетовом шмоте? Это заявка в Игру. Чтобы дать понять учредителям, что хочешь сыграть, надеваешь цвета Игры. И ждешь, когда с тобой свяжутся. Если решат, что ты годный, — добавляет сквозь зубы.
— А, во-вторых, есть условие — никакого криминала, — вставляет Сева, — поэтому никто не заявит, ни игрок, ни беты. К тому же, никто не знает учредителей, они не появляются в общем чате, и даже в тайном они все под никами.
— И что, никто ни разу не попытался их остановить?
Ответом служат два внимательных взгляда, скрещивающихся на мне, и я беспомощно хлопаю ресницами.
— Мой друг, Сергей, в прошлом году пришел в Игру. Он хотел попасть на чемпионат юниоров, но не хватало денег на сборы. Ты знаешь, сколько это все стоит — билеты, проживание, форма. У него нет отца, а мать одна не тянула. Я предлагал найти спонсоров или одолжить. Я был уверен в победе, денежный приз был бы его. Но Серега не послушал, — Макс говорит отстраненно, холодно, и только сцепленные пальцы выдают сумасшедшее напряжение.
