И почему-то после этих слов все сразу становится на свои места. Я замечаю его обувь, какие-то личные вещи на тумбе в прихожей. Это его квартира — теперь я в этом почти уверена. Я знаю его совсем мало, но этот мужчина создает о себе вполне определенное впечатление. А даже самый дорогой отель напрочь бы сломал то хорошее, что зародилось после первого свидания.
Я скидываю босоножки и, осмотревшись в прихожей, прохожу дальше. В глаза бросается романтическая атмосфера, которую не поленился создать Андрей. Повсюду зажжены свечи, а на столике возле окна, которое закрыто грузными шторами, красуется огромный букет белых роз. Кстати говоря, на улице только начало смеркаться. Пораженная тем, что Миллер уделил внимание даже мелочам, я прячу улыбку и, подойдя к свежим цветам, вдыхаю их аромат.
Здесь каждый предмет интерьера, даже самый незначительный пропитан роскошью и дороговизной. Чувствуется, что к этому месту приложил руку хороший дизайнер — настолько продумана каждая деталь. А хозяин квартиры идеально вписывается в минималистичный стиль квартиры.
— Нравится? — со спины раздается хрипловатый голос Андрея.
— Да, здесь красиво, — честно отвечаю я.
— Совсем недавно закончили ремонт, и я наконец-то смог заехать сюда, — говорит он. — Правда, кровать должна приехать только на следующей неделе. Пока довольствуюсь диваном.
— Хорошая студия, просторная.
— И вид потрясающий, — соглашается мужчина, отодвигая шторы. — Примерно через час стемнеет, и вот тогда мы сможем увидеть настоящую красоту.
— Да и сейчас, — ахаю я, подходя к французскому окну, — дух захватывает. Так высоко.
— Перед покупкой я смотрел несколько видовых квартир, но именно эта завладела моим сердцем, — он широко распахивает руки.
— Не видела других вариантов, но этот бесподобен.
— Голодная? — спрашивает он, резко меняя тему..
— Да, — и снова летит честный ответ. Я не обедала, потому что нервничала перед встречей.
— Тогда прошу за стол.
Андрей берет меня под локоть и аккуратно разворачивает лицом к себе. Его потемневшей взгляд заставляет меня снова ощутить тягучее и будоражащее меня напряжение, которое выбивает из мнимого равновесия. Мне слишком волнительно находиться с Миллером в одном помещении, которое резко сужается. Одно дело — на природе, где можно спрятаться за любым деревом или кустом, и совсем другое — быть в его квартире в опасной близости друг от друга, отрезанные от остального мира тоннами бетона и стекла и высотой...
Я первой отвожу глаза и, высвободив руку, присаживаюсь на стул, чувствуя на себе изучающий взгляд Андрея. Мужчина молча проходит к кухонному гарнитуру, который находится за моей спиной, и начинает заниматься приготовлениями.
Буквально через минуту он выставляет на стол закуски, вино, салат и стейк, издающий невероятный аромат.
— Я хоть и голодна, но объективно понимаю — такое количество еды мы не осилим даже за неделю, — говорю я.
— Не знал, каким блюдам ты отдаешь предпочтение, — усмехнувшись, говорит он и забирает из моих рук пустую тарелку. — Я могу за тобой поухаживать?
— Да, конечно, — спокойно отвечаю.
Судя по молчанию, которое длится на протяжении длительного времени, голодна здесь не только я. Пока я поочередно пробую блюда, думаю о том, насколько хорош у Андрея вкус во всем: интерьер, еда, одежда, развлечения. Уверена, после пяти свиданий этот список увеличится. Мужчина располагает к себе — невозможно отрицать очевидное. И это мне не нравится, ведь он — враг моей семьи. Или же все не так очевидно?
— Еще вина? — Миллер кивает на мой опустевший бокал.
— Нет, благодарю. Мне достаточно, — на автомате прикрываю бокал ладонью.
— Как тебе центральное блюдо? — спрашивает Андрей, наполняя свой бокал темно-красной жидкостью.
— Мясо потрясающее. Лучшее блюдо на этом столе. Просто тает во рту, — не могу промолчать.
— Рад, что тебе понравилось.
— В каком ресторане заказывал ужин?
— Ресторан в соседнем здании. Заказал там все, кроме мяса, — глубокий низкий голос отдается вибрацией в моем теле.
— Его заказал в каком-то другом месте?
— Нет, Даша, я приготовил его сам, — снисходительно улыбается Миллер, внимательно наблюдая за моей реакцией.
Я отвечаю улыбкой в ответ, стараясь не выдавать своего шока. Ужин на природе из рыбы, которую мы поймали, не вызвал удивления — каждый рыбак и охотник умеет готовить. Совсем другое дело — ужин, приготовленный дома.
— Некоторые мужчины умеют готовить, — усмехается он, видя мое замешательство. — И, кстати говоря, лучшие шеф-повары — чаще всего мужчины.
— Не стану спорить, — робко отвечаю, думая о том, что Миллер прав. Во всех хороших ресторанах, которых мне приходилось бывать, шеф-поварами оказывались мужчины.
— Хочешь еще чего-нибудь? — интересуется он.
— Нет, благодарю, — быстро отвечаю. — Все было очень вкусно, но в меня больше не поместится.
— Я понял, — кивает Миллер, а я машинально поднимаюсь с места, чтобы убрать тарелки в посудомоечную машину, но Андрей останавливает меня. — Я сам. Ты — моя гостья.
— Отлично. Мне как раз не нравится загружать грязную посуду в посудомойку, — смеюсь я.
Пока Андрей убирает со стола, я любуюсь потрясающим видом, который открывается из его окон.
— Как насчет фильма?
— Давай, — неуверенно бросаю я. — Я не против.
Мужчина перечисляет варианты кинокартин, и я останавливаюсь на том, который еще не успела посмотреть. Устроившись на удобном диване, на сидение которого проваливаюсь словно в пух, я смотрю на экран в ожидании начала.
На протяжении двух часов, которые пролетают незаметно, мы активно обсуждаем главных героев, отрицательных персонажей и даже место проведения съемок. Если во время ужина чувствовалась некая скованность, то сейчас она испарилась, уступив место легкости. Такое общение очень располагает собеседников друг к другу.
Фильм подходит к концу, и на экране появляются заключительные титры, звучит мелодичная песня. Миллер поднимется с дивана и встает прямо передо мной.
— Даша, потанцуем? — поступает неожиданное предложение. — Отличный трек.
— Я… — теряюсь, — хорошо.
Андрей протягивают руку и помогает мне подняться с мягкой софы. Его ладонь огибает мою талию, и мужчина робко притягивает меня к своему стальному телу. Он будто боится сделать что-то не так, спугнуть меня. Или же это всего лишь игра моего воображения.
Эта неожиданная близость сбивает с толку. В объятиях Миллера я ощущаю не раздражение и злость, хотя должна была бы, а необъяснимое притяжение — будто мне хочется узнать этого мужчину поближе. Меня удивляет то, что он не совершает никаких попыток пойти дальше простого общения. Нет ни единого намека на пошлость — только уважение и нежность.
Мы медленно покачиваемся в такт музыке. Несмотря на мою танцевальную карьеру и долгие годы тренировок за плечами, в это мгновение веду не я. Миллер берет инициативу на себя и, надо сказать, прекрасно справляется со своей задачей.
— Ты напряжена, Даша, — его рука медленно скользит по моей спине, вызывая мелкую дрожь. — Я тебя пугаю?
— Нет.
— Это всего лишь танец. Попробуй расслабиться. Как тогда, на моем дне рождения. Между нами не будет того, к чему бы ты не была готова, — его серьезный взгляд смещается на мои губы.
— Разумеется. Ты слишком самоуверен, — говорю, не узнавая звука собственного голоса.
— Ты мне нравишься, — глядя мне в глаза, произносит мужчина. — Нет ничего удивительного ухаживать за женщиной, которая нравится. И рано или поздно ожидать взаимности.
— Ты уже говорил об этом, — его дыхание оказывается в паре сантиметрах от моих губ. — О том, что я тебе нравлюсь… Но это… Странно… Ты меня совсем не знаешь.
— Я знаю достаточно. И я готов повторить все еще раз.
— Это работает? — нервно усмехаюсь. — С другими женщинами? Наверное, они тают от одного только взгляда.
— Ты не такая как другие, — Миллер шепчет мне в губы и, кажется, вот-вот коснется их, но трек заканчивается, и я плавно отстраняюсь.
