Еще несколько номеров проходят мимо меня. Откровенно, я не фанат детской самодеятельности. У Сани есть пятилетняя дочка, и он как-то с пеной у рта рассказывал мне, какие успехи у его малышки в пении. Я потом посмотрел запись — покивал только, чтобы не обижать друга. Тут то же самое. Вокруг все умиляются пляшущим человечкам в кокошниках и пестрых платьях, а я смотрю на все с завидной долей скептицизма и иронии. Знал бы архитектор Егоров, ради чего я перенес наш с ним созвон, оскорбился бы ни на шутку.
Когда перед объявлением следующего номера в зале приглушают свет, я уже почти ни на что не рассчитываю. Но с первыми аккордами мелодичной баллады на сцене появляются три худеньких девушки в обтягивающих трико и воздушных юбках, и в одной из них я с ходу узнаю Дашу.
Мое давно зачертвевшее сердце вдруг совершает странный рывок, разгоняя по телу кровь и адреналин. На спине выступает испарина. И я понимаю, что не могу оторвать взгляда от девчонки: от плавных движений ее гибкого тела, от того, как развиваются ее волосы и каким сосредоточенным кажется миловидное лицо. Забираю свои слова обратно: я, оказывается, фанат самодеятельности. Но только, если на сцене будет Даша Немцова, к которой у меня развилось какое-то совершенно нездоровое влечение.
Номер длится минуты три не больше, но теперь я знаю о Даше чуточку больше: она реально хорошо двигается, у нее есть чувство ритма и она очень гибкая. И я наверное умру в муках, если не узнаю, каково это – когда ее длинные стройные ноги обвиваются вокруг моих бедер в самом древнем танце, который могут исполнять двое. Мужчина и женщина.
До конца вечера Даша появляется на сцене еще один раз. Тоже в общем номере, но с сольной партией, которая по уровню сложности едва уступает балетной. И когда в финале она смущенная и раскрасневшаяся выходит на поклон, я едва удерживаю свой зад на месте. Хочется выйти к ней на сцену и вручить цветы, но я знаю, что она не оценит этого прилюдного внимания. К тому же, я даже не могу быть уверенным, что старик Немцов или кто-то из его свиты не присутствует в этом зале. Поэтому я терпеливо сижу, гипнотизируя силуэт девчонки взглядом, и только когда опускается занавес и люди начинают тянуться к выходу, я просачиваюсь сквозь толпу за кулисы и успеваю перехватить Дашу до того, как она убежит переодеваться.
— Что ты тут делаешь? — шипит она, заметив меня.
— Пришел посмотреть, как ты танцуешь, — отвечаю честно, протягивая ей букет.
— С ума сошел? — вместо букета она хватает мой локоть и тянет за собой в какую-то подсобку, в которой свалены декорации и поломанные стулья. — А если нас кто-то увидит?
— Твой отец тут?
— Нет, конечно, он слишком занят, — выдает Даша, сверкая глазами, и как бы намекая, что я, очевидно, совсем не занят.
— Ты должна сделать мне скидку, Даша. Увидеть тебя на сцене еще раз давно стало моей идеей фикс, — говорю с дерзкой улыбкой.
Она краснеет. Очень сильно. Сначала краской наливаются ее щеки, потом шея, потом верхняя часть груди. Интересно, под этим трико…
— Тебе нельзя здесь находиться! — Даша вырывает из моих рук букет и прячется за ним, как за щитом. Хитрая.
— Я уйду, — соглашаюсь я. — Моя машина на парковке во втором ряду. Ты же взяла паспорт?
Она кивает.
— Не задерживайся, — я бросаю демонстративный взгляд на часы на запястье. — У нас до вылета остается чуть больше трех часов.
— Куда мы летим? — спрашивает она, когда я направляюсь к выходу.
— Разве ты не любишь сюрпризы?
Глава 13
Даша
— Доброе утро, Даша, — тихий хрипловатый голос раздается в метре от меня.
Вмиг распахиваю глаза, мгновенно пробуждаясь от присутствия в комнате постороннего мужчины. Обычно мое утро начинается иначе — я всегда даю себе возможность понежится в постеле десять-пятнадцать минут прежде, чем окончательно проснуться. Но только не сегодня, не сейчас, когда Миллер буквально пожирает глазами мое полуобнаженное тело.
Надо отдать ему должное — после заселения он даже не заикнулся о том, что будет спать со мной в одной кровати. Андрей пожелал мне доброй ночи и устроился на диване в общей комнате, не предпринимая попыток проникнуть в спальню, которая на сутки стала моей.
— Доброе утро.
Я натягиваю одеяло так, чтобы как можно тщательнее прикрыть все свои провокационные места, и, приподнявшись на локтях, смотрю на Андрея в упор. Завороженный взгляд Миллера проникает в глубину души, вызывая неконтролируемый трепет, а следующие слова заставляют пульс участиться:
— Ты очень красива без макияжа, Даша, — говорит мужчина. — Такая естественная…
Он замолкает, а я чувствую, как багровеют от смущения щеки, ведь это далеко не все, что хочет сказать Андрей. Но я не уверена, что сейчас готова услышать что-то еще. Его взгляд говорит гораздо больше, и пока этого для меня вполне достаточно. Миллер и без того вызывает во мне симпатию, которая при любом раскладе не может быть уместной.
— Нас ждет завтрак на террасе, — судя по всему, Андрея веселят мои действия, потому что мужчина не перестает улыбаться.
— Что тебя так развеселило? — скрестив руки на груди, хмурюсь я.
— Твое желание спрятаться под одеялом.
— И что здесь смешного? — спрашиваю я, вздернув подбородок.
— А то, что мы находимся на море, Даша, — отвечает Миллер. — Рано или поздно я все равно увижу тебя в купальнике.
— Нижнее белье и купальник — не одно и то же, — возражаю я, но мое возражение звучит не слишком уверенно.
— Правда? Готов с тобой поспорить, но не сейчас, — он опускает взгляд на наручные часы и быстро добавляет: — Нужно поторапливаться, у нас не так много времени.
— Не так много времени для чего? — интересуюсь я.
— Скоро все узнаешь, — подмигивает он. — Жду тебя на террасе.
После завтрака Миллер сообщает мне о том, что нас уже ждет автомобиль, но больше не говорит ни слова. Натянув на себя купальник, который я на всякий случай бросила в сумку, и легкое платье, выхожу из особняка, специально арендованного для нашего третьего свидания. При виде меня глаза Андрея восхищенно вспыхивают, из-за чего у меня перехватывает дыхание. Переплетая наши пальцы, он ведет меня к белому внедорожнику, который доставляет нас до пирса.
— У тебя нет морской болезни? — интересуется он.
— Нет, — отрицательно качаю головой, предвкушая поездку на одном из пришвартованных катеров.
— Отлично, — отвечает он.
— Думаешь, это хорошая идея? — с сомнением в голосе спрашиваю я. — Погода портится.
— Не волнуйся. Успеем до дождя, — уверенно говорит Андрей, помогая мне взобраться на катер. Я решаю не спорить. В конце концов, он знает, что делает.
— Куда мы поедем? — спрашиваю я, оказавшись в кабине.
— Смотреть на море.
Он озорно подмигивает, словно мальчуган, который впервые оказался на свидании с понравившейся девочкой. Я же смущенно отворачиваюсь и приковываю взгляд к небесно-синей глади воды. Глубоко вдыхаю влажный воздух и прикрываю глаза — не раз мне случалось бывать здесь в Сочи, и я искренне люблю этот красивый город. А ощущение, что именно эта поездка станет для меня особенной и запомнится на всю жизнь, не покидает.
— Почти приехали, — слышу уже такой знакомый тембр.
Я поворачиваю голову в сторону берега и застываю в изумлении. Передо мной находится то, на что бы я ни за что не отважилась одна. Чувствую, как жар приливает к щекам, и от внезапно возникшего тепла не спасает даже прохладный морской бриз.
— Ты серьезно? — я удивленно таращусь на Миллера, который наслаждается моей реакцией.
— Конечно, — он хлопает в ладоши. — Ощущения непередаваемые особенно в первый раз.
— Как бы не так, — невольно дую губы.
— Тебе понравится, вот увидишь, — Андрей почти невесомо касается моего плеча. — Если не струсишь.
Последняя фраза действует на мне все равно, что красная тряпка на быка. Еще бы я струсила! Это всего лишь гребаный парашют — ничего необычного.
