Однако долго находиться в состоянии анабиоза мне не пришлось. Тот, кто обещал заменить мне отца, решил, что объяснил все доходчиво и перешел к делу. Чуть ли не остекленевшими от шока глазами я просто фиксировала, как он надвигается на меня. И до последнего не верила, что это не кошмар, и что я не сплю.
И только когда мне в нос ударил его запах – запах похотливого самца, а его руки задрали мой халатик и принялись нагло шарить у меня в трусиках, я отмерла - мгновенно, будто мне сунули под нос ватку с нашатырем.
- Убери свои лапы, урод! Иначе закричу так, что стекла в доме полопаются! – зашипела я, забыв о том, что обращалась к нему всегда на «вы».
- Гланды зря не надрывай! Дома никого нет. Даром я тебя кормлю, что ли?!
Я дернулась и умудрилась выскользнуть из его мерзких щупалец.
- Я сказала – не смей меня трогать! Ты ослеп, что ли?! Не видишь, кто перед тобой?!
- Наоборот, прозрел! Ты хорошенькая сладкая девочка, которая будет со мной. Иначе сильно пожалеет.
От приторной сладости в его голосе меня чуть не стошнило, а угроза подействовала, как удар плетью.
Я попятилась и, наткнувшись на стену спиной, поняла, что этот ублюдок сейчас меня просто подомнет, и ему плевать на то, что я биологическая дочь его гражданской жены, на то, что я девственница. А потом будет брать, когда захочет, ведь мне уйти некуда. Разве что…
Глядя с ненавистью в масляные глазки отчима, я дотянулась рукой до стеклянной вазы, стоявшей на полке.
- Уйди! – с ненавистью выкрикнула я.
- Глупая! Ты думаешь, я позволю себя огреть по башке этой керамикой? И только попробуй! Я тебе покажу небо в алмазах!
В отчаянном желании защитить себя и свое достоинство я мгновенно стукнула вазой о стену и острым осколком полоснула по своему запястью.
Но по большому счету, я не герой. От пережитого стресса, от боли и вида крови я потеряла сознание.
Глава 9
Очнулась, наверно, еще в худшем кошмаре. Отчим орал в трубку, как резаный. Очевидно, излагая Регине свою версию произошедшего. Рука у меня была перевязана, голова гудела, наверно, я приложилась ею о плиточный пол.
- Очухалась, паршивка?! Тебе это даром не пройдет! – плевался ядом молью травленный ловелас.
- К сожалению, у меня нет денег, я бы заплатила, только б быть подальше отсюда, - зло буркнула я.
- А вот это я тебе гарантирую, - в его тараканьих глазках сверкнул такой огонь торжества, будто он в одиночку победил мафию. – И не вздумай обвинять меня! Если заикнешься, что я тебя, идиотку малолетнюю, хотел научить взрослым штукам, я скажу, что это ты меня домогалась и угрожала покончить с собой, если я не соглашусь стать твоим любовником.
Несмотря на шум в голове, до сознания дошла его информация быстро и без потерь. От одной мысли, что я могла б предлагать этому борову себя, меня чуть не стошнило. Ситуация была настолько унизительной, что я даже не могла себе представить, как кому-то смогу сказать, что этот упырь меня домогался. Забыть поскорей, как страшный сон, и никогда не вспоминать. Получить побыстрей хоть какую-то долю наследства и раз и навсегда стереть из памяти, что у меня есть родственники. Пусть уже все Регина выясняет поскорей. Сиротой я не сравнить, насколько комфортней себя чувствовала.
- Никому я не собираюсь ничего говорить.
Мне очень трудно сдержать эмоции, поэтому все, что я о нем думала, тут же отразилось на лице брезгливой миной.
- Кривись, кривись! – злорадно процедил он. – Недолго осталось.
Я подозрительно покосилась и начала потихоньку подниматься. Однако не успела. Раздалась соловьиная трель звонка, хлопнула входная дверь, и я застыла в испуге, хотя казалось, что сильней того страха, который испытала, уже не бывает. Здоровая тетка в белом халате и с таким лицом, будто за дверью лимон схомячила, надвигалась на меня, как цунами.
- А что это постадавшая на полу лежит? Перенесите на диван, - грозно скомандовала она.
- Сейчас-сейчас! Я боялся тревожить до приезда скорой. Кое-как перевязал, чтоб кровью не истекла, - начал источать елей отчим. Но только он наклонился, чтоб взять меня на руки, я резвым поросенком подхватилась и рванула в комнату. Но наверно, крови потеряла изрядно, потому что голова закружилась, и я прислонилась к стенке.
Докторша, как раненого бойца с поля боя, подхватила меня подмышки и дотащила до дивана. Потом перевязала руку уже как следует и, чтоб жизнь медом не казалась, всадила мне болючий укол в плечо. Показалась, что на меня свалилась тяжелая бетонная плита – я не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. И даже пальцы казались не моими. В голове снова появился туман, но он был каким-то приятным, обволакивающим сознание и успокаивающим.
- Я должна сообщить в полицию. Возможно, что-то спровоцировало этот поступок.
- Ну что могло спровоцировать?! У Вареньки своя комната, холодильник всегда полный. Интернет есть. Что еще в ее возрасте нужно?! Скорей всего, это травмы прошлого вылезают. Мы с женой взяли ее из детдома. Бедняжка! Там так настрадалась, что никак забыть не может.
- Сегодня пусть отлежится, а завтра обязательно на прием к специалисту. Я сделала укол, она поспит. Потом придут из полиции. Объясните, что и как.
Докторша поплыла к выходу и чуть не столкнулась с Региной, которая, как на помеле, влетела в квартиру.
Я лежала с закрытыми глазами, чтоб только не привлекать внимание. В сон клонило, но пережитый стресс, очевидно, тормозил действие лекарства, поэтому я слышала все, что происходило.
Раздался звук оглушительной затрещины и сразу же визг, переходящий в ультразвук.
- Ты тварь паршивая! Это из-за тебя! На молоденьких потянуло?! Забыл, откуда я тебя вытащила? Да я тебя порву на мелкие кусочки! Ты подонок, ничтожество!
- Угомонись. Я это сделал, чтоб получить наследство. Сейчас ее поставят на учет, а потом признают недееспособной. И соответственно, ты будешь опекуншей, а я твоим мужем. А ты орешь, как потерпевшая. Если не уймешься, я скажу в полиции, что эта обезьяна случайно поранилась. И ей выгодно будет это подтвердить.
- Ты говоришь о моей дочери, вообще-то, а не об обезьяне!
- То есть то, что я хотел ее продегустировать, тебя уже не волнует? И правильно! Ты же знаешь, что люблю я только тебя! – уже спокойно, будто речь шла о покупке картошки, резюмировал он.
Маман заткнулась, будто разом растеряв весь свой пыл. Я хоть и не рассчитывала, что являюсь для нее чем-то важным, но меня сильно покоробила ее истерика по поводу возможной измены сожителя с молоденькой. Ее, как всегда, волновала только она сама, а то, что это ее дочь чуть не «продегустировали», ей по фигу. Как всегда. Черт, как же можно хорошему и приятному слову придать такое мерзкое значение… Дегустатор…
Тут я отключилась. То ли лекарство подействовало, то ли мозг отказался дальше слушать эту мерзость. Хотя, чем лекарственный сон отличается от обычного, я не знаю. Мне снился кошмар, в котором я оказалась в заброшенном городе, где царят зомби. Они рыскали везде, выискивая чудом уцелевших людей. И только я спряталась в надежном, как мне показалось, убежище, как Регина, вроде еще человек, меня нашла. И по ее змеиной улыбке я обреченно поняла, что она меня выдаст. Почему она не боялась за себя, не знаю, очевидно, таким дерьмом и зомби брезгуют.
До ее появления в моей жизни я знала только одно – мама не может быть со мной рядом, у нее очень серьезные обстоятельства. Это со слов дедули. А поскольку он никогда никого не поливал грязью, то мне оставалось лишь гадать, что же скрывалось за этими обстоятельствами.
И только баба Катя, не страдавшая излишней деликатностью, открыла мне глаза на свою дочь.
"Прошмандовка моя Галька! Настоящая прошмандовка! Вишь, мать ей плохое имя дала! Регина она теперь! Артистка Погорелого театра!"
О том, какую заразу неблагодарную она вырастила, баба Катя готова была говорить часами. Попутно жалея меня, сиротинушку горемычную.
