— Мам! — Глеб в несвойственной себе манере врывается в мою спальню и плюхается поверх оделяла. — Тебе привет! Ты не спишь уже?
— Не сплю, — пользуясь моментом приобнимаю сына, и он, что опять же совершенно не свойственно ему уже года три, не уворачивается, утыкается острым своим подбородком мне в плечо. — Отличный привет. От Криса? — Спрашиваю я у сына, кивая в строну карусельки.
А Глеб в ответ широко улыбается.
— Ага. Он знал, что тебе понравится.
— И ты его впустил? — притворно хмурю брови, потому что, ну, мне надо понимать уровень доверия Глеба к Хиддлстону.
— Ну маа, — слегка выпрямляясь, тянет сын, — Крис попросил помочь сделать тебе сюрприз. Он не похож на какого-то там придурка, честно!
Верю, Глеб, верю. Разгоняю хмурь из своего взгляда, смотрю на сына со всей своей нежностью.
Что же ты делаешь со мной, Крис? Что делаешь с нами?
— Тут кроме привета, — подбоченясь и явно выполняя возложенную на него миссию, прерывает мои размышления Глеб, — и приглашение еще на ужин сегодня.
— Сегодня? — вскакиваю я, глядя сначала на часы, потом на сынулю.
— Одиннадцать, — ухмыляется тот и сразу же предупреждает мои трепыхания. — Я уже завтракал, с Крисом. И да он действительно любит чай с молоком!
— Это все хорошо, — перебиваю я сына, — но мне надо успеть столько всего до вчера.
И прежде всего найти где-то в глубине этого разливающегося внутри меня уютного тепла хоть какой-то баланс. Спасибо, тебе Вселенная за все твои подарки мне, но можно, пожалуйста, дать мне несколько минут на выдох?
Глава 12. Он просто хочет наконец-то с тобой переспать...
Хочется забиться в самый дальний угол. И чтобы сердце моё угомонилось, перестало трепыхаться, остановило свой бешенный, нервный бой. Потому что хватит, потому что боюсь, если оно будет биться и дальше так рвано, то я забуду эту ночь. А я не хочу, как бы глупо это не звучало! Я хочу унести с собой дальше эту ночь. Хочу носить её с собой отныне и навсегда! И, когда мне в жизни будет паршиво, доставать её из своей памяти. Эту удивительную ночь!
Разве я жалею о ней? О том, что мы делали, как мы делали? О том, каким нежным был Крис, как он открывал меня себе и мне самой? Нет. Не жалею. Хотела бы я еще раз провести с ним ночь, спать и проснуться с ним рядом? Хотела бы! Только без этого всего, потом, утром. Я понимаю — это детский сад.
Моя реакция, желание спрятаться ото всех. А мне сейчас надо собрать все свои мысли в кучу — и как-то идти дальше.
Нет, ночь Сочельника не вызвала у меня никаких сомнений, она никак не поколебала мое ощущение праздника и счастливое, до дурости, ощущение свободы. Но за все нужно платить, и вот это, то, что я смотрю на телефонную трубку будто на змею — моя плата.
Но я хочу, очень хочу немного отсрочить ее. Кладу телефон на тумбочку у кровати, ложусь, раскинув руки. Прислушиваюсь. В комнате Глеба тихо, сын отсыпается. Кидаю взгляд на туалетный столик. Бархатная коробочка цвета шалфея ждет, что я открою ее и унесу с собой её содержимое, как собираюсь унести ночь с тем, кто мне её подарил сегодня. Рядом с ней обратные билеты. Первый класс, все дела…
Интересно, смогу я их поменять и улететь отсюда уже сегодня вечером? Интересно, я сойду с ума от того, что только несколько часов отделяют это мое решение от момента полного, переполняющего меня счастья?
***
Вчера, как только Глеб озвучил мне приглашение от Криса, я сразу занялась сборами. Отчего-то мне хотелось выглядеть именно идеально, для него.
А мой сын сразу заявил, что ни на какие такие ужины он ехать не собирается, что родители Дарьи пригласили его на весь вечер к себе и что возможно он там и заночует.
И меня тронуло то доверие, которое испытывают к моему сыну родители его подруги и я согласилась. В семь вечера я получила сообщение от Хиддлстона. Он уже ждал меня у отеля — и я поспешила к нему. Глеб к тому времени уже умчался и оценить мой наряд — белую рубашку оверсайз, джинсы и кеды — было некому.
Глянув на одну секунду в окно, я убедилась в том, что снег ещё продолжает валить, и нырнула в пальто, замотав горло шарфом. Кеды я оставила, все равно ведь везде на машине ехать.
Хиддлстон вышел из салона и предупредительно распахнул мне двери, пропуская меня вперёд. А ещё Крис так лучезарно улыбался, что я поддалась и заулыбалась ему в ответ.
А еще внутри меня всё дрожало и вибрировало от его близости, от аромата, что источала его кожа. Я окинула его взглядом, отмечая, что его наряд удивительно совпадает с моим, сглотнула от желания прикоснуться к вороту его белой рубашки и ухватиться за полы серого пальто.
И я снова словила кайф от нашей очень многообещающей разницы в росте. Не удержалась от мимолетной фантазии: вот я привстаю на цыпочках, чтобы поцеловать его, а он, приподнимает мое лицо своими тонкими изящными пальцами. Очевидно, щеки мои вспыхнули, потому что Крис чиркнул по мне мгновенно читающим взглядом и в глазах его промелькнул отблеск бури.
— Ты великолепна, — прошептал он куда-то в изгиб моей шеи, когда мы разместились в полутьме салона, — и мне действительно очень сложно держать себя сейчас в руках.
Крис плотоядно усмехнулся, черти заплясали в его зрачках — и внизу моего живота. Я инстинктивно потянулась к его губам, подставляя свою шею и Крис втянул аромат моих духов.
— Шалимар, — произнёс он со знанием дела, пробегаясь кончиками пальцев по моей напряженной коже, — колдовской аромат.
Меня дернуло, и от тона его, и от прикосновения. Глубокий, сочный баритон отозвался где-то глубоко внизу моего живота, что-то там, внутри меня сделало тройное сальто-мортале. Я глубоко, натужно выдохнула и поняла, что не смогу сопротивляться. Или смогу, но не долго.
— Куда, — пискнула я, — куда мы едем?
— За город. Мой друг держит настоящий постоялый двор эпохи Тюдоров, — будто не замечая моих голосовых колебаний, ответил как ни в чем ни бывало Крис, — Хочу показать тебе, замечательно место.
«Ага, ага», — проклюнулся внезапно поднявший голову здравый смысл, ехидно и грубо прорывая волну моего счастья, — «он просто хочет наконец-то с тобой переспать».
Но я затолкнула эти мысли подальше от себя в своем сознание. А затем хмыкнула, совсем как Скарлетт О’Хара произнося мантру: «Я подумаю об этом завтра».
Вообще, рядом с Хиддлстоном все, абсолютно все казалось правильным. Будто так и нужно, будто только так и должно быть.
Я немного оперлась плечом о плечо Криса, погружаясь в его открытые объятия, позволяя и себе и ему забыться. Потерлась щекой о мягкую ткань его пальто. Передернула легонько плечами и он меня понял, прочитал мое желание, обнял немного сильнее и крепче.
— Ты меня с ума сводишь, Алиса, — прошептал он в мой в висок и вздохнул с явно читающимся отчаянием.
Крис еле сдерживался, , я видела это, чувствовала кожей.
Правда только одна его ладонь легла поперек моей талии, вторая сжалась в кулак. Никогда еще в своей жизни я не вызывала таких чувств, такой внутренней борьбы у мужчины. Хотя, нет, вызывала. Но я тогда испугалась, сбежала и все разрушила. Быть второй раз дурочкой мне не хотелось и я только думала, как так сказать ему, чтоб Крис отпустил себя.
Я настолько погрузилась в эти размышления, что все мои собственные демоны, все, о чем я не хотела говорить Крису, ушло на задний, на десятый, нет на двадцатый план.
Я была сейчас только здесь, в его руках.
Пригород Лондона, Сент-Олбанс, встретил нас мягким светом уличных огней и тишиной. Мы проехали по узким улочкам, петляя между двухэтажными домиками. То тут, то там, нам попадались украшенные ветвями остролиста и пушистыми еловыми лапами входы в дома, венки на дверях. Я залюбовалась этой красотой, мерцанием огоньков на окнах и фасадах. Мне захотелось как-то прочувствовать этот волшебный вечер, ощутить его в своих легких, на коже, на кончиках пальцев.
