говорит он, преграждая ей путь.
Она открывает рот, чтобы ответить, но я ее опережаю.
— Сонни, это моя сестра, Райли, если это не очевидно. Я в порядке. Правда. Не стоит беспокоиться. — Он смотрит между нами, но не двигается. — Послушай, я действительно в порядке. Мы просто ищем туалет. Не мог бы ты указать мне правильное направление?
— Если вы уверены, миссис Валентино. Прямо, третья дверь налево.
— Отлично, спасибо. — Я беру Райли за руку и тащу ее по коридору. Как только мы оказываемся в ванной, я копирую действия Тео с прошлой ночи и включаю все краны. Понятия не имею зачем, но все равно делаю это.
— Ладно, кто ты такая и что ты сделала с моей сестрой?
— Я все та же, Райли.
— Нет, это не так. Ты стала гораздо увереннее. Ты… я не знаю… другая. Хотя и не в плохом смысле. Но больше всего меня интригует то, что ты сегодня не грустишь. Ты не горюешь, как вчера. Что изменилось? И что, черт возьми, здесь происходит? Что это за мужчины в костюмах? Как будто мы попали в плохой фильм про мафию.
— Ладно, во-первых, я не знаю, почему я стала более уверенной. Может, это влияние Тео или что-то в этом роде. Во-вторых, и это очень важно, Рай. Ты не можешь никому рассказать. Даже Брэю. Я не хочу, чтобы он сошел с ума.
— Клятва на мизинцах, что не скажу. — Она протягивает мизинец, и я закатываю глаза.
Затем я наклоняюсь и шепчу:
— Ти не умер. Он был здесь прошлой ночью.
Райли смотрит на меня скептически.
— Ладно, я верю, что ты в это веришь. Иногда горе делает странные вещи с нашим мозгом.
— Нет, Рай, я серьезно. Я не сумасшедшая. Смотри. Вчера вечером, когда мы были… заняты. — Я покраснела. — Он укусил меня за лодыжку. — Я показываю ей заметный след.
— Ладно, допустим, он жив. Где он, Хол? И почему мы притворяемся, что он мертв?
— Вот в чем дело. Семья Валентино — это мафия, Райли. Вот почему здесь повсюду мужчины в костюмах. Ти вроде как… Дон. — Я пожимаю плечами.
— Не может быть. Холли, поклянись мне могилой Дилана, что ты не разыгрываешь меня. Ты не вышла замуж за босса чертовой мафии. Моя милая, невинная, добродушная сестра не могла взять и выйти замуж за гребаного мафиози, — визжит она.
— Шшш, говори тише. Ты не должна никому рассказывать. Я даже тебе не должна была говорить. Пожалуйста, Райли, пообещай мне.
— Хорошо, я обещаю. Но клянусь Богом, босс мафии или нет, если этот твой муж не будет относиться к тебе как к королеве, я сама отрежу ему яйца.
— Поверь мне, когда ты его узнаешь, то полюбишь. Он идеален, Райли… ну, за исключением того, что заставил меня думать, что он мертв. Но у него были свои причины, и нам нужно вести себя так, будто мы не знаем, что он все еще жив. Мы проведем службу, а потом вернемся в Сидней на несколько недель.
— Холли, ты действительно уверена в этом? Я имею в виду мафию? Людей пытают, они попадают в тюрьму и все такое. Это небезопасно для тебя.
— Я ничего не могу с этим поделать, Рай. Он моя половинка. Я знаю, это звучит глупо, но он мне нужен. Мне нужны мы. Это трудно объяснить, но он дополняет меня.
— Хорошо, я постараюсь смириться с этим… пока.
— Спасибо. Пойдем, нам нужно спланировать похороны моего мужа.
— Ты говоришь об этом гораздо радостнее, чем следовало бы, Хол.
— Он заставил меня верить, что он мертв, три чертовых дня, Рай. Я получу удовольствие от планирования похорон. Это поможет мне восстановиться.
— Миссис Валентино, вы уверены в этом? Это слишком.
— Отец Томас, мой муж был королем. Вы хотите сказать, что выпустить голубей, символизирующих каждый год его пребывания на земле, — это слишком? Я думаю, что нет.
— Дело не только в голубях, миссис Валентино. Но оркестр? Серьезно? Тео даже не любил классическую музыку.
— Ну, Тео здесь нет, чтобы решать, что будет на его похоронах. А я есть. И мне нравится классическая музыка. Что скажешь, Глория? — спрашиваю я.
— Я думаю, мой сын хотел бы, чтобы у тебя было все, что ты хочешь, дорогая. — Она вытирает салфеткой уголки глаз.
— Я хочу, чтобы мой муж вернулся. Вы можете сделать это для меня, отец Томас? Скажите своему Богу, что это слишком рано. Я не хочу планировать похоронную службу. Я не хочу быть чертовой вдовой еще до тридцати лет. Я хочу целую жизнь воспоминаний с моим мужем, а не только несколько недель. Я хочу быть матерью его детей. Я хочу стареть вместе с ним и смотреть, как вокруг бегают наши внуки. Я хочу, чтобы он вернулся! — кричу я. Вся эта история с планированием похорон оказалась сложнее, чем я думала. Это сюрреалистично, несмотря на то, что он жив, а похороны — это притворство. Это больно, словно я заглядываю в будущее. Поднявшись на ноги, я задвигаю стул. — Простите меня. Мне не следовало срываться на вас. Пожалуйста, организуйте простую службу. Тихую, только для семьи. — Я выхожу из столовой и направляюсь в сад.
Мне нужно побыть одной. Мне нужно очистить свой разум от образов безжизненного тела Ти, лежащего в гробу. Я нахожу место возле пруда и сажусь на землю. Воздух прохладный. Надо было взять с собой пальто… Я достаю из кармана телефон и снова, и снова перечитываю его послание — оно кажется мне единственным спасательным кругом на данный момент. Единственная связь с мужем.
Пять минут спустя силуэт заслоняет солнце, и кто-то садится рядом со мной. Я смотрю прямо перед собой, глядя на воду, и нарушаю тишину.
— Ты знал и не сказал мне. Ты позволил мне думать о худшем. Ты смотрел, как я страдаю. И все равно ничего. Ни слова.
— Мне жаль. Я не мог тебе сказать. Он тоже не должен был тебе говорить, — говорит Нео.
— Я ненавижу тебя сейчас. Ненавижу за то, что ты знал все это время. И я ненавижу его за то, что он это сделал. Я ненавижу его за то, что его здесь нет.
— Это не так, Холли. Ты не сможешь возненавидеть его, даже если попытаешься. Нам просто нужно пройти через это, а потом мы сможем вернуться к нормальной жизни.
— А как будет выглядеть нормальная жизнь, Нео? Сколько похорон мне придется посетить? Спланировать? Эта жизнь, которой вы живете, она небезопасна.
