жизни.
Я прищурилась, глядя на отца, задаваясь вопросом, не заморозил ли холод клетки его мозга.
— Откуда ты мог знать? — спросил я.
— Она звонит, — эта новость заставила меня замолчать. — Она не так счастлива, как ты думаешь.
— И это всё, что ты мне скажешь.
Он вздохнул.
— Это не моя история, чтобы её рассказывать. Но мы все слышали цитату «трава не всегда зеленее на другой стороне».
— Мне насрать. Она не стоит чернил в моём свидетельстве о рождении.
Папа, возможно, сказал бы что-нибудь ещё, если бы в комнату не вошла заплаканная Джоли.
Джоли
— Ты думаешь, она мне интересна? Тебе не нужно беспокоиться об этом.
Его слова прозвучали отчётливо, поскольку я не отошла достаточно далеко от двери. Старая неуверенность в своей самооценке подкралась ко мне, когда я почувствовала укол слёз.
Я хотела верить, что мои эмоции покинули меня из-за страха за мою бабушку. Но это было не так, не так ли? Чёртов Кэл. Я была самодовольна, думая, что поймала неприкасаемого плохого мальчика, и всё же я осталась униженной.
— Привет, — голос был знакомым и незнакомым одновременно.
На долю секунды я чуть не произнесла слово на букву «П». Вместо этого я сказала:
— Кристиан.
Я не была уверена, услышал ли он меня или я потеряла связь, потому что ему потребовалось немного больше времени, чтобы ответить.
— Джо.
— Да, это я, — ответила я.
— Слава богу. Я… ты в порядке?
Он собирался сказать, что беспокоится?
— Да. Я застряла в… — я огляделась и почти собралась пойти спросить, когда вспомнила разговор, который слышала у себя в голове. — Я в Клинстауне, штат Мэриленд. Там шторм. Мы не можем вылететь. Как бабушка?
Было почти странно говорить «бабушка», а не «бабуля». Но в то же время это ей подходило. Она была царственной женщиной с блестящими серебристыми волосами и острым умом генерального директора.
— У неё пневмония, и всё, что они делают, не работает. Я не хотел тебя пугать.
Я неосознанно прикрыла рот рукой, когда вспышка боли наполнила мою грудь. Мне пришлось убрать её, чтобы заговорить.
— Нет. Я бы предпочла знать правду, — призналась я.
— Правда в том, что врачи не уверены, что она выживет.
У меня вырвался болезненный вздох.
— Могу я поговорить с ней? — спросила я, прежде чем осознала свою ошибку.
— Прости, Джо. Она едва может говорить.
— Могу я её увидеть?
— Отлично. Я тебе сразу перезвоню.
Я согласилась на «мёртвый эфир» и немного подождала. И ещё один момент, когда я подняла телефон высоко в воздух, подходя к панорамным окнам, надеясь, что сигнал не пропал.
Затем зазвонил телефон. Я ответила на видео-звонок, и экран заполнил мой отец. Мои друзья не раз называли его крутым, и, как один из богатейших людей в Соединённых Штатах, у него была своя доля внимания прессы. Но для меня он был Кристианом.
— Вот и она, — сказал он, направляясь к моей бедной бабушке, которая выглядела такой же белой, как выбеленные простыни, на которых она беспомощно лежала на больничной койке.
— Джо, — прошептала она.
Я пыталась скрыть отчаяние, которое испытывала, деревянной улыбкой, которая в лучшем случае выглядела хрупкой, если смотреть на себя в углу экрана.
— Не разговаривай. Я люблю тебя, и я как-нибудь доберусь до тебя.
— Я люблю тебя, — прохрипела она, прежде чем задохнуться в приступе кашля, который вызвал тревогу.
Внезапно экран отодвинулся, и мой отец отошёл вглубь комнаты, пока не стало тише.
— Что происходит? — закричала я.
— Ты смотрела новости?
— Нет, а что?
Новости были довольно удручающими. Я подумала, что, если будет что-то тревожное, я получу на свой телефон оповещение о погоде или оповещения об опасности. Если что-то ещё, мама позвонит и введёт меня в курс дела.
— Может быть, это не такая уж хорошая идея, чтобы ты приезжала.
— Конечно, я приеду. Я возьму напрокат машину и приеду, — твёрдо заявила я.
Видео пошло не так, и он оборвался на середине предложения.
— Не беспокойся о цене, — прежде чем экран полностью застыл, и я случайно сказала: — Папа, — поскольку изображение его расширенных глаз было в режиме паузы, когда он смотрел вдаль.
Я взяла себя в руки и несколько раз произнесла его имя, Кристиан, прежде чем звонок закончился. Я несколько раз пыталась перезвонить ему без видеосвязи, но сигнал пропадал.
Всё, что я могла себе представить, это то, что моя бабушка умерла, а меня там не было.
Моя сдерживаемая тревога и фрустрация выплеснулись наружу, и шлюзы открылись. Меня больше не волновало, что Грант говорит обо мне так, будто я ничто. Я ворвалась в двери и потребовала:
— Мне нужно попасть в Нью-Йорк, и немедленно.
Первым заговорил отец Гранта.
— Дорогая, сейчас это просто невозможно. Из-за этой снежной бури невозможно летать, и даже если бы её здесь не было, она направляется на север.
— Я понимаю, — сказала я, хотя и не совсем понимал. Мы были в горах. Разве они не должны были привыкнуть к такой погоде? Неважно, у меня не было времени на споры. — Мне просто нужна машина, и я поеду туда.
— На много миль вокруг не будет открыто ни одного пункта проката автомобилей. Тебе нужно будет добраться до города побольше, — вставил Грант.
— Неважно. Кристиан сказал, что деньги не проблема.
Я не была на сто процентов уверена, что он имел в виду это, прервав разговор, но я согласилась. Моя бабушка значила для меня весь мир. Хотя я была благодарна за тот короткий видео-чат, я должна была там присутствовать.
На мгновение тишину нарушал только шум бушующей бури, пока моё внимание не привлекло жужжание. Грант поднял телефон и прочитал что-то на дисплее.
Сделав это, он поднял взгляд.
— Я отвезу тебя в Нью-Йорк.
И его отец, и я заговорили одновременно.
— Что? — спросила я, не веря своим ушам.
— Сын, — сказал его отец. Это одно слово выразило всё его неодобрение.
Грант поднял свободную руку, и мы прекратили дальнейшие протесты.
— Ты когда-нибудь водила машину в такую погоду? — я покачала головой. — Мы в горах Аллегани и не привыкли к такой погоде. За пределами Мэриленда дороги крутые и холмистые. Четыре с лишним часа езды, вероятно, увеличатся вдвое, несмотря ни на что.
Возможность пробыть с ним в машине так долго заставила меня вздрогнуть.
— Я не могу просить тебя об этом.
— Тебе повезло. Как оказалось, мне тоже нужно быть в Нью-Йорке.
Отец Гранта бросил на него странный взгляд, который его сын проигнорировал.
— Но сначала нам нужно раздобыть для тебя
