что замужем. Блядь, я реально что-то поплыл. Надо наказать моего психолога, совсем не ловит мышей мозгоправ. Наказать психолога, принять душ и ехать домой к дочери.
Чертово утро перестает быть томным.
– Машину мне подай к подъезду и оплати номер. Плати налом, чтобы имени моего не фигурировало. И куклу какую-нибудь подороже мне выпиши.
– Шлюху? Вадь, ну ты уж…
– Блядь, Гриша, куклу. Это такая резиновая херня с глазами, – рычу я. Чертова зайка не идет у меня из головы. Точно чем-то меня опоили.
– Погоди. Что вообще все так печально? Ты уже на кукол перешел? Вадя, ты помнишь, что у тебя на силикон аллергия? – озадаченно бубнит Гриня. Что он там несет? Так. Он что… Он… Сука, что подумал? Оооо.
– Ты совсем охренел? – от моего вопля звенят осколки графина на столе. А в дверях тут же появляется испуганная физиономия служителя отеля. Но тут же исчезает, потому что видимо мой вид сейчас совсем уж зверский. Маска эта на морде еще, которую я так и не удосужился снять. Сросся с ней. – Куклу купи Саньке, самую дорогую. И я уже тебе сказал, что ты уволен?
– Каждый день, по пять раз, – скалится мерзкий поганец. Мне точно срочно нужен новый психолог. Абсолютно. А еще… Я схожу с ума от яростного бессилия. Все могу, кроме совсем крохотной малости – найти Зайку.
И создал бог женщину. И отдал ее мужчине. И сказал – так тебе и надо!
– Ольга Петровна, ну не могу я вас пропустить, – прогнусил охранник на входе в клинику, пряча глаза. – Олег Анатольевич запретил. Сказал, что уволит, а у меня семья. Вы же знаете, я руки вам целовать готов, за то, что вы для нас с Танюшкой сделали. И денег не взяли, вы добрая и настоящая. Но мне надо жену беременную кормить. Простите, пожалуйста.
– Ничего, Дима. Я все понимаю, – улыбаюсь вымученно, а в душе ярость вихрится. – А он на месте, ваш начальник?
– Прибыл час назад, – снова отводит взгляд парень. Хороший работник, послушный и исполнительный.
– Ну и прекрасно. А давайте, Дима, вы мне вещи мои соберете пока. У меня там ценное денежное дерево. Мне его пациентка подарила, не могу без цветка, прям ночей не сплю. Погибнет ведь без ухода. Жалко. А я тут подожду.
– Жалко, да. Живое. Только пост мне оставлять нельзя.
– А мы никому не скажем, – подмигиваю я заговорчески слишком наивному Диме. Хотя. Мне ли его судить за это в общем-то не самое плохое человеческое качество? Я сама такая. Никогда не считала его пороком. Теперь начинаю сомневаться. Очень надеюсь, что бедолагу из-за моей лжи не уволят.
– Ну, хорошо. Только, пожалуйста, посидите тут.
– Конечно-конечно, – хлопаю ресничками, и глаза делаю честные пречестные. Но, видимо ночь проведенная с не пойми кем оставила в моей личности слишком глубокие отметины, сделав меня наглой и безбашенной. Наверное это замечательное качество все таки передается половым путем, и когда-нибудь я защищу на эту тему докторскую. Защитю, защищу… Не важно. При мысли о чертовом ястребе в кожаных штанах в моем животе снова расцветает огненный цветок. Вот совсем сейчас не к месту, и я вероятно все еще нахожусь под влиянием абсента. У него видимо пролонгированное действие в этот раз. Провожаю взглядом фигуру охранника и срываюсь с места. Даже не вспомнив про то, что в нашей клинике есть лифт взлетаю на четвертый этаж, туда, где находится кабинет моего неверного мужа. Наверное я сейчас похожа на растрёпанную Фурию, но мне абсолютно наплевать.
– А, дорогая, – Олег выглядит как с картинки. Поднимается мне навстречу из своего начальственного кресла, словно только и ждал моего прихода. Халат белый отутюженный, прическа волосок к волоску. Красивый, привычный, такой родной. – Здравствуй, Оленька.
Дышу через раз, но блин. Мне кажется, что я все еще чувствую запах Вишенки, витающий в этом шикарно-стерильном пространстве.
– Здравствуй, – пытаюсь говорить твердо. Но голос дает позорного петуха. – По какому праву ты меня уволил? Ты понимаешь, что мои пациенты пострадают, а значит репутация этой клиники? Олег, наши личные взаимоотношения не должны сказываться на…
– Детка, ну что ты? Я никогда бы не стал пользоваться служебным положением в личных целях. Ты же знаешь. Но правила для всех равны. И то, что ты моя жена не дает тебе права прогуливать работу. И отец твой меня поддержал в этом вопросе. Я без него шаг тут не могу сделать, ты же знаешь. А потом, мы должны что-то изменить в нашей семье. Пора пришла. И пап твой согласен. Сказал, что согласен с тем, что моя любимая жена должна сидеть дома и думать о детишках, а не хватать инфекции в этой богадельне. Старик хочет внуков, Оля, – бьет меня в самую больную точку мой любимый муж. Смотрит прямо в глаза, и режет без ножа. И я снова начинаю задыхаться. Черт, тут определенно воняет этой сукой, и ее аромат действует на меня как нашатырь. Помогает стряхнуть болезненное оцепенение. – Я сейчас квоту выбиваю. Олька, сделаем ЭКО. Родим нашего с тобой малыша. И забудем все, что произошло, как страшный сон. Ну, малыш. Ты же так хотела. И станем настоящей семьей. Ты права, что мы неполноценные. И потому кризис у нас.
– Да уж, молодец, дорогой. Ты все придумал. И папу моего в соратники себе получил. Только вот как мне развидеть ошейник на твоей мужественной шее и язык в чужой вагине? Ты не придумал?
– Детка, все можно исправить. И я для тебя луну с неба достану, ну дай мне шанс.
– Камнем собьешь, – вздыхаю я. Мне кажется, или я слышу какой-то шорох, несущийся со стороны душевой. У Олега в кабинете есть сан блок, и именно там что-то шуршит. Словно мышка норушка. Да нет, наверняка вода в трубах. Черт, а почему сегодня в приемной нет секретарши? Делаю шаг к двери, за которой точно есть кто-то, но Олег хватает меня за руку и начинает покрывать мою ладонь жалящими поцелуями. И я бы, наверняка, уже растеклась лужицей у его ног, если бы не грохот, несущийся из-за двери помывочной.
– Кто там у тебя? – хриплю, пытаясь высвободить пальцы из захвата ладони моего мужа. МОЕГО. Которого я чуть было не простила прямо сейчас. Он точно знает все мои болевые точки, и как на них нажать. И у него почти получилось. Толкает меня в сторону приемной, на ходу сдирает пальто с вешалки.
– Поехали домой, Олька. Отпразднуем наше счастье.
– Конечно, милый, – растягиваю
