С Глебом не спала никогда в жизни. Мне противно от него. А еще больше от самой себя, что в прошлом поверила ему и угробила наше с Эмилем счастье.
Хотя... Не буду так жестока к самой себе. Не только я виновата в случившемся много лет назад. Возможно, я была глупой, двадцатидвухлетней девчонкой. Но Бестужев, взрослый мужчина, тоже поступил как ребенок. Слишком много мы ошибок наделали и все еще продолжаем в том же духе...
— С тобой мне разговаривать не о чем. И да, я даже не стану тебя убеждать в чем-либо. Думай обо мне что хочешь. Еще одно вбей в голову: сексом я могу заняться с кем угодно. От тебя мне нужна всего лишь работа. Если я тут лишняя, просто выгони, и все. Мужчину я себе найду при любом раскладе. Неоднократно Глеба спящим оставляла и сбегала из дома. Так что... Я как бы привыкла. И ты обязательно найдешь, с кем лечь сегодня в кровать, босс.
Я смотрю в упор в синие глаза. Не моргаю. Даже не дышу. Но нервно сглатываю ком в горле, когда Эмиль сильно сжимает мое бедро, впивается в кожу пальцами до боли.
Я опускаюсь на ноги, но отойти не получается. Эмиль встает и цепляется за мой локоть железной хваткой. Губы поджаты, грудь вздымается.
— Всегда ненавидел, когда ты несла чушь, чтобы подколоть меня. Ведь знала, как я ненавижу такое поведение. И сейчас... Сбегала от мужа, говоришь? — горькая усмешка трогает его губы. — И к кому же ты бежала, Арина?
— Это совершенно не твое дело, Бестужев! С кем я сплю, с кем встречаюсь — тебя волновать не должно. Ты всего лишь мой босс, не больше. И это тоже под знаком вопроса, потому что после сегодняшнего разговора я просто уйду. Напишу заявление, и все. Чтобы не бесить тебя своим тупым поведением и колкими словами. Доволен? Отпусти меня! Даже о Диларе разговаривать теперь смысла нет. Потому что твоей помощи я больше не хочу!
— Арина! Не наглей. Не перегибай!
— Ты прав, — вздыхаю. — Мне лучше уйти. Иначе действительно натворим непоправимое. Отпусти.
Бестужев отпускает, но я вижу, как он не хочет, чтобы я ушла. Не так я представляла себе наш разговор, но что есть, то есть. Ничего не поделать.
Покидаю компанию злая. Бесит все, даже своя речь. Я, кажется, действительно перегнула палку. Наговорила то, чего нет на самом деле. Если увижу Глеба, то просто врежу ему что есть силы.
И он не заставляет себя долго ждать. Едва я сажусь в машину, как он открывает дверь и располагается рядом. Смотрит так, будто мы близкие друзья. Или же все еще муж и жена. Только такие счастливые...
— Какого черта? — рычу.
— Надо поговорить, — отрезает как ни в чем не бывало.
— Поговорить? — повышаю я голос настолько сильно, что мой все еще муж морщится. — Да я тебя прикончу, придурок! И без того злая, так еще и ты, будь неладен, не «делай» мне мозги. На развод я уже подала, только посмей тянуть кота за хвост! Клянусь, иначе для тебя еще хуже будет!
— Я с тобой не разведусь, — безапелляционно заявляет Глеб. — Делай что хочешь, но развода ты от меня не получишь.
Боже... Как же орать хочется! Жаль, что под рукой ничего тяжелого нет, чтобы вмазать этому сукину сыну. Клянусь, даже глазом не моргну как в прошлый раз, когда он ко мне приставал.
— Слушай меня внимательно, Глеб, — сжимаю я крепко руль, смотрю перед собой отсутствующим взглядом. Цежу сквозь стиснутые зубы: — Несколько лет назад ты мне сказал, что алкоголик умер из-за того, что Эмиль его избил. Ты меня бессовестно обманул, зная, что ради Бестужева я пойду на любой шаг. Ты нам жизнь испоганил. Поверь, я все еще не начала... Я все еще не нашла времени расправиться с тобой раз и навсегда. Ты будешь гнить за решеткой, я тебе обещаю. Осталось совсем чуть-чуть. И пока я добрая, лучше проваливай отсюда! Мне срочно нужно ехать! Не до тебя сейчас! — последнее опять же кричу.
— Вот оно как. Значит, он тебе уже все рассказал, — хмыкает, хватая меня за руку, и дергает на себя. — И о том, что Эмилия его дочь, он уже знает?
— Ну а как же. Я достаточно долго скрывала от него правду. Пора теперь плюнуть на прошлое и начать все с чистого листа. У тебя не получилось, Глеб. Смирись. Ты проиграл. А теперь выходи из машины. Я больше повторять не стану.
Краем глаза замечаю полицейскую машину в метрах десяти от своей. Но не успеваю я ничего сделать, как Салтыков цепляется за мое горло и крепко его сжимает. Одним действием вышибает весь кислород из легких. Дышать почти невозможно.
Я наугад бью по рулю, стараюсь именно посередине, чтобы привлечь к себе внимание сигналом. Боковое стекло опущено. Машу рукой, дав тем самым понять, чтобы помогли.
— Мен...ты... — выдавливаю из себя. Глеб не сразу понимает. Но когда полицейская тачка тормозит напротив моей, быстро отпускает мою шею. — Придурок! Сукин сын! — откашливаюсь.
— С вами все в порядке? — спрашивает мент, едва я покидаю салон, из которого выхожу, чуть ли не выползая.
— Да, — прижимаю руку к горлу. — Еще немного, и он придушил бы меня. Вышвырните его, пожалуйста, из моей машины. Мне за дочерью в школу ехать надо, а он...
— Я твой муж вообще-то! — рявкает Салтыков. — А ты к чужим мужикам в кровать лезешь. Что я должен сделать? По голове тебя погладить?
— Так разводись, сукин ты сын гребаный! Я тебя рядом с собой насильно не держу! Раз я такая продажная, какого хрена не отпускаешь, а руки вместо этого распускаешь? Да потому что врешь! Всю жизнь мне сломал! Чтоб ты сдох!
Я сажусь за руль под пристальным взглядом ментов и прохожих и еду за дочерью.
Что за день такой, Господи?! Одно знаю точно: от Салтыкова надо избавиться раз и навсегда. Иначе он однажды меня действительно убьет, а я даже опомниться не успею. Маньяк настоящий. Совсем сдурел.
Глава 12
Буквально через час я выруливаю на трассу, и мы направляемся в сторону дома, где живет Дилара. Надеюсь, она не ноет в подушку, и лицо у нее в нормальном состоянии. Убивать себя ради кого-то совсем не выход. Знаю по себе. Поэтому нужно потихоньку как-то смириться и погасить внутри ту ненависть, которая вспыхивает, словно огонь, при первом же воспоминании о мужчине, сломавшем твои мечты.
Да, всю ту дорогу я прошла. Именно из-за этого я прекрасно знаю, что сейчас чувствует подруга. А самое стремное, что поддержать я ее тупо не могу. Никакие слова не успокаивают.
Помню, как она пыталась достучаться до меня, что у меня вся жизнь впереди, а сейчас я вынуждена повторять ей то же самое, чего совсем не хочется.
— Мамуль, — зовет меня дочь. — Сегодня столько всего надо сделать... Очень много уроков. Поможешь или у тебя дела? Если не...
— Конечно, помогу, — перебиваю, улыбаясь, поворачиваюсь к Эмилии. — Никакое дело не важнее тебя, родная.
Устремляя взгляд на дорогу, я вспоминаю слова Эмиля и мысленно проклинаю себя, что когда-то поверила Салтыкову. И, можно сказать, собственными руками все разрушила.
Дилары дома не оказывается. И на звонки не отвечает, отчего я начинаю переживать. Волнение переходит в панику. Я не знаю, к кому обратиться за помощью.
Благо, дочь рядом и успокаивает меня. Ее слова о том, что тетя Дили взрослая и очень умная, действительно дают мне пинок, и я перестаю названивать ей. Я и сама понимаю, что Дилара не наделает глупостей.
Но что-то внутри не спокойно. А вдруг...
Уже хочу спуститься вниз, как подруга выходит из лифта. В спортивной одежде, наушники, волосы распущены. Но выглядит на самом деле так себе. Лицо опухло, глаза красные.
— Тетя Дилара! Мы тебя заждались! — говорит Эмилия.
— Извини, принцесса, — вяло отвечает подруга, открывая дверь.
Она рассказывает все, что ей сказал Камиль, который оказался мерзавцем. Удивилась ли я? Нет, совсем нет. Я перестала реагировать на такие сюрпризы судьбы. Никогда не угадаешь, что тебя ждет завтра, а что случится через неделю.
Но я кожей чувствую ту боль, что испытывает сейчас Дилара. И искренне ей сочувствую.
Мы готовим ужин. Отвлекается не только подруга, но и я сама. Разговор с Эмилем добил меня. Выбил из колеи. До сих пор не верю его словам...
