– Отвезите меня, пожалуйста, обратно в Нью-Йорк, – попросила Лиллибет, не желая пускаться в дальнейшие объяснения. – В любую гостиницу, только приличную и не слишком дорогую, – добавила она. У нее был домашний адрес и телефон Роберта, но заявиться к нему посреди ночи, да еще в таком виде, Лили не могла. Ей нужно было место, чтобы очухаться и привести себя в порядок. Утром, быть может, она позвонит Бобу, а пока…
– Хорошо, мисс. Я как раз знаю один недорогой отель… – Ничего больше не прибавив, водитель тронул машину с места. Лили тоже молчала – она только несколько раз всхлипнула, а потом высморкалась в салфетку из пачки, которая лежала перед ней на приборной доске. Вскоре они выехали на шоссе и помчались вперед, причем ей показалось, что лимузин движется гораздо быстрее, чем днем. Пару раз водитель опасно вильнул на совершенно прямом участке, и Лили подумала, что он, возможно, задремал за рулем. В конце концов она не выдержала и спросила, как он себя чувствует.
– Нормально, мисс, – был ответ.
– Но, может быть, вы устали?
– Устал, конечно, но не очень. Все в порядке, мисс, – сказал водитель, и Лили, немного успокоившись, стала смотреть в окно и думать о том, что произошло дома: как отец орал на нее и как буквально вышвырнул за порог, так что она пролетела по воздуху несколько футов и упала. Похоже, он и правда сильно на нее разозлился, но почему? За что? Чем она так провинилась? Неужели ей нельзя быть писательницей, тем более что от своих домашних обязанностей она отказываться не собиралась?
Так они ехали и ехали, а Лиллибет все так же смотрела в окно и думала о своем. Потом машину снова потащило куда-то в бок и сильно качнуло, и Лили, повернув голову, посмотрела на водителя. Он все-таки задремал, навалившись грудью на руль, но от толчка сразу очнулся. В следующее мгновение Лили увидела огни фар, которые неслись, казалось, прямо на нее, и вскрикнула. Водитель тоже их заметил, но среагировал слишком поздно. Пока он спал, лимузин перескочил разделительную полосу и оказался на встречке, и теперь водитель машинально крутанул руль в обратную сторону. Лимузин занесло, потом снова тряхнуло, затем пол и потолок почему-то поменялись местами, а еще через секунду фары встречного грузовика вспыхнули ослепительно-ярко и раздался оглушительный удар. Многотонная груженая машина протаранила опрокинутый лимузин, подмяла под себя и со скрежетом остановилась.
Последним, что запомнила Лили, был оглушительный рев клаксона, а еще мгновение спустя она провалилась во мрак и тишину.
* * *
Полиции понадобилось три часа, чтобы растащить поврежденные машины и извлечь из груды металла, в которую превратился лимузин, тела пострадавших. Движение пришлось перекрыть, но, поскольку час был поздний, машин на шоссе скопилось немного. Сверкали красно-синие проблесковые маячки полицейских и пожарных автомобилей, резко пахло разлившимся топливом, но пожара, к счастью, не произошло – в противном случае спасатели вряд ли смогли бы подвести под кабину грузовика домкраты и разрезать специальными ножницами искореженный корпус легковушки. Шофер лимузина погиб, та же участь постигла водителя грузовика и его пассажира. Единственной, кто еще дышал, была молодая женщина на переднем сиденье лимузина, и ее тотчас отправили в реанимационное отделение ближайшей больницы в Нью-Браунсвике. Никаких документов при ней не нашли, поэтому в канцелярии ее зарегистрировали просто как «неизвестную женщину белой расы». Только санитарка, которая раздевала ее перед операцией, предположила, что пострадавшая, судя по одежде, – аманитка. Никто из врачей не надеялся, что она выживет: у нее были сломаны обе руки и разбита голова. Тем не менее реанимационная бригада без задержек приступила к работе.
Рано утром полиция связалась с владельцем компании по прокату лимузинов Уильямсом, чтобы сообщить ему о случившемся и гибели одного из водителей. Причина аварии была пока неизвестна – посмертное вскрытие, с выявлением в крови погибшего алкоголя или наркотиков, еще не закончилось. Представитель полиции упомянул и о пассажирке, надеясь выяснить ее имя из путевого листа компании, но Джек ответил, что его водитель возвращался в гараж после того, как выполнил последний за сутки заказ, так что никаких пассажиров у него быть не могло – если, конечно, он не посадил кого-то по дороге.
– Скверные новости, – сказал Джек Уильямс своей секретарше, опуская трубку на рычаги. Машина разбита вдребезги, Грейсон погиб, и его проверяют на алкоголь. Наше счастье, что он не вез пассажиров – то-то бы мы прославились! «Пьяный водитель компании Уильямса стал причиной гибели клиента!» – вот что написали бы о нас бульварные газетки уже завтра. Правда, полиция говорит – в машине был кто-то еще, но это, к счастью, не наш клиент. Диспетчер утверждает: около девяти вечера Грейсон освободился и ехал домой. Должно быть, он взял попутчика, который «голосовал» у дороги.
– Бедный Грейсон! – вздохнула секретарша. У погибшего водителя не было ни жены, ни детей, и вообще никаких близких родственников, поэтому она не знала, кого следует известить о его смерти.
На следующий день выяснилось, что водитель лимузина был пьян. В его крови нашли достаточно много алкоголя, поэтому он, вероятно, заснул за рулем.
Тем временем дорожная полиция связалась с местными полицейскими участками и обратилась с просьбой отправить несколько патрулей в ближайшие аманитские общины и выяснить, не заявит ли там кто-то об исчезновении молодой женщины с такими-то приметами. Ответ, однако, был отрицательным – никто никакой женщины не разыскивал. Между тем сама неопознанная жертва дорожной аварии никаких сведений о себе сообщить не могла – после операции она впала в кому.
Лишь через шесть дней компания Уильямса получила из полиции вещи, уцелевшие после аварии: набор инструментов, одеяло, кое-какие бумаги и небольшой чемодан, в котором также не нашлось ни документов, ни удостоверения личности, ни даже бирки с именем владельца. Полицейские считали, что чемодан принадлежит пассажирке, но это было все. Больше ничего они пока сделать не могли.
Заглянув в чемодан, Джек Уильямс обнаружил там женскую одежду весьма небольшого размера. Осматривая ее, он наткнулся в кармане джинсов на небольшой конверт, который почему-то не заметили полицейские. На нем стояло имя Лиллибет Петерсен и адрес сыроварни Латтимера, а внутри лежала записка, подписанная Робертом Белладжо. Насколько Джек помнил, именно на сыроварню Латтимера он отправлял машину две недели назад, чтобы доставить некую мисс Петерсен в нью-йоркское издательство «Белладжо пресс». Джек Уильямс справился у дежурного диспетчера и убедился, что память его не подвела. Больше того, он узнал, что в прошлую пятницу Грейсон должен был отвезти обратно в Ланкастер все ту же Петерсен.
