– И у тебя хватает наглости… Возможно, я и была бы способна на такую глупость, но в данном случае это совершенно исключено. Слишком многие видели, как я спускалась к ужину. А потом я все время была с Эспинозой.
Ну что ж, цинично подумал Уэбб, они все это здорово продумали. Но до встречи с Эспинозой он даже не мог предположить, насколько здорово.
Ситуация приводила его в бешенство. Они оба внимательно смотрели на него. Эспиноза – с неизменной улыбкой, на этот раз сочувственной. Рия – сузив кошачьи глаза и, он это сразу почувствовал, подобравшись в ожидании чего-то.
Итак, его бросили на растерзание волкам. Интересно, это тоже один из шахматных ходов Риардона? Ведь им же было известно почти все. Но они, конечно, не сочли нужным сообщать это ему. И зачем Эспинозе понадобилась эта «тайная» беседа?
– Я вас слушаю, – его голос звучал немного глухо, а мозг лихорадочно работал в поисках более-менее правдоподобного объяснения.
– Я рассчитываю на твой здравый смысл, – невозмутимо начал Эспиноза. – Я не желаю тебе зла. Во-первых, потому, что у нас очень много общих друзей, во-вторых, потому, что у нас вообще много общего. И чтобы доказать свою добрую волю, я первым выложу карты на стол. Думаю, что после этого ты сочтешь нужным сделать то же самое. Ведь, если я не ошибаюсь, у нас есть и общий враг?
Риардон. Даже Крег Гайятт – его правая рука – в конце концов отвернулся от него. Гайятт на их стороне, и он знает, что люди Риардона прячут Лючию. Если Уэбб согласится сотрудничать, Эспиноза гарантирует полную безопасность Лючии и ее сыновей.
– Но только нам необходимо действовать очень быстро. До тех пор, пока Риардон обнаружит, что один из его самых посвященных сотрудников на нашей стороне. До того как…
– Но зачем? – голос Уэбба был по-прежнему глух. – Вы так хорошо со всем справлялись без меня. Зачем же вам вдруг понадобилось мое сотрудничество? И что заставило вас поверить в то, что на Гайятта можно положиться?
– Во-первых, на него очень большое впечатление произвел Маркхем. Во-вторых, ему стали претить некоторые методы Риардона. Но, думаю, основная причина в том, что он совсем не против занять место Риардона. Власть, мой друг, власть! Чего только не сделаешь, чтобы добиться ее! Что касается твоего первого вопроса, то, честно говоря, я очень заинтересован в том, чтобы ты был на нашей стороне. Мне бы не хотелось ставить под угрозу некоторые дела, которые я веду с… вашей семьей.
– И это все? А как к этому отнесется наш общий друг Гаррис Фелпс? У меня создалось впечатление, что я ему не очень-то симпатичен.
– Гаррис, конечно, по-прежнему является нашим партнером. Мы не ссорились, если это то, что ты имеешь в виду. Но вся беда в том, что…
– Беда в том, – Рия резко повернулась лицом к ним обоим; ее глаза метали молнии, – что из-за этой бледнолицей сучки он совершенно утратил здравый смысл и способность трезво рассуждать! Ты прекрасно знаешь, о ком я говорю – об этой славной дочурке Риардона, за которой и ты бегаешь по пятам! Что вас всех так привлекает в ней? Да она бы не выдержала и сотой доли того, что пришлось пережить мне! Но теперь, когда Гаррис рассказал ей слишком много, она стала опасной для нас. Если мы хотим, чтобы наш план удался, то не можем позволить себе слабых звеньев. Думаю, что Риардон на нашем месте не колебался бы ни секунды.
Теперь перед ним была совершенно незнакомая Рия – жестокая, беспощадная. Уперев руки в бока, она стояла перед Уэббом, вызывающе выпятив подбородок. Ну что ж, по крайней мере, он наконец увидел ее истинное лицо. Рия продолжала говорить, но еще до того, как она закончила, Уэбб прекрасно понял, какого именно «доказательства» лояльности потребуют от него в обмен на безопасность Лючии и его собственную.
– Ты что, тоже влюблен в нее, Уэбб? Думаю, ты изменишь свое отношение к ней, если я покажу тебе кое-какие видеозаписи. Например, те, где твоя любимая Анна позволяет Кариму делать с собой все, что ему угодно, и получает от этого массу удовольствия! Неужели ты поверил в ее басню об изнасиловании перед камерами? Разве тебе приходилось хоть раз насиловать ее? Все мужчины просто идиоты! Ты ведь был с ней той ночью, разве не так? Я это сразу увидела по твоему лицу, когда пришла тебя будить сегодня утром.
– Заткнись, Рия! – он был умышленно груб – другого языка она просто не понимала. – Да, совершенно верно, вчера ночью я заглянул к Анне. Я вывел из строя этот проклятый монитор, который уже начинал меня раздражать, и решил, что визит к ней послужит мне неплохим алиби. Но только не надо про любовь! Я не имею привычки влюбляться в каждую шлюху, с которой сплю. Кроме того, – теперь глаза его сузились, и в них появился злобный блеск, – ты, кажется, совсем упустила из виду, что она дочь Риардона – человека, которого я всегда ненавидел. Теперь же, после того, как этот хладнокровный мерзавец организовал похищение моей сестры и ее детей…
– Тогда убей ее! Докажи, что ты говоришь правду! Это можно будет обставить как несчастный случай – ты ведь сможешь что-то придумать? Мы с Салом подтвердим, что все время были с тобой, и даже Гаррис ничего не узнает. А когда этой сучки не будет в живых, он снова обретет способность мыслить здраво.
– Хорошо, но только с одним но, – Уэбб старался говорить совершенно бесстрастно. – План будешь придумывать ты. И если он мне понравится, я возьмусь за это дело.
В этот день Барстоу вновь засиделся на работе допоздна. Правда, так бывало довольно часто, когда назревало действительно большое дело. В любом случае дома делать было абсолютно нечего. Он никогда не был женат. Жены… дети… при такой работе, как у него, они делают человека слишком уязвимым. А когда у него возникала потребность в женщине, то ее легко было удовлетворить, особенно в Вашингтоне, где была масса дамочек, которые хотели, чтобы их накормили, напоили и уложили в постель. Но в последнее время у него не было времени ни на такого рода развлечения, ни даже на мысли о них. Услышав характерное покашливание, он поднял голову от бумаг и посмотрел на генерала. Таррант не привык находиться здесь в такое время, и он совершенно не умел ждать. Нахмурив густые брови, он шагал взад-вперед по крохотной комнатке, не отрывая взгляда от маленькой красной лампочки, которая означала, что Риардон разговаривает по личному телефону и его нельзя беспокоить.
Но в данный момент он смотрел на многострадального Барстоу. Генерал был в форме, и его шея над тугим воротничком становилась все более пунцовой. На лбу пульсировала жилка, что свидетельствовало о крайнем раздражении:
– Что все это значит, черт побери? Вы выдергиваете меня прямо с приема у Маркхема, откуда уйти было совсем непросто. Не говоря уже о том, что мне пришлось довольно долго объясняться с собственной женой. И теперь я торчу здесь уже десять минут, пока ты шуршишь бумагами, а он – Таррант ткнул толстым пальцем в направлении внутренней двери – висит на этом проклятом телефоне. Что здесь происходит, черт вас подери? И где Гайятт? Я думал, он тоже будет здесь.
