Барстоу откинулся на спинку стула. Он устал – этот день был безумно долгим. Кроме того, он немного нервничал, хотя и не хотел себе в этом признаться.
– Гайятт в настоящее время находится в Монтерее. А точнее – на небезызвестном нам острове, – предупредив сердитую реакцию генерала, он терпеливо продолжал: – Должен сказать, что ему было довольно легко отправиться туда под благовидным предлогом. Анна Мэллори – его бывшая жена, и они продолжают поддерживать довольно хорошие отношения. Кроме того, он выступает в качестве ее поверенного. Насколько я понимаю, он позвонил туда и напросился в гости. Они о нем больше ничего не знают, и так как Карнаган считает, что…
– Господи! Остается только надеяться на то, что больше не будет никаких промахов! Ты же читал эти чертовы Статьи, которые стали появляться все чаще в последнее время? Этот проныра-репортер постоянно намекает на грядущие разоблачения, которые затронут самых высокопоставленных лиц… Ты же знаешь, что я сегодня был на приеме у Маркхема. Он с каждым днем становится все более самоуверенным. Постоянно говорит журналистам о какой-то речи, которую собирается вскоре произнести. Тебе известно что-нибудь об этом?
– Джентльмены, – в дверях стоял Риардон. Его аскетичное лицо не выражало никаких эмоций, – если вы пройдете в мой кабинет…
Стулья были очень мягкими и удобными. Риардон, как гостеприимный хозяин, предложил им выпить. Таррант предпочел бурбон, Барстоу отказался. Сам Риардон редко пил что-либо более крепкое, чем минеральная вода. Его пальцы были тонкими и изящными, но, несмотря на это, создавалось впечатление, что они легко могут раздавить хрустальный бокал, который сжимают.
– Ради Бога, Ричард, объясни, наконец, что происходит! Как ты знаешь, Маркхем уже вернулся со своего воскресного любовного свидания. Если Гайятт собирался туда поехать, то почему он не сделал этого, когда там был сенатор? И почему мы до сих пор не предпринимаем никаких серьезных шагов?
Спокойный голос Риардона прервал поток сердитых вопросов генерала:
– Я хочу, джентльмены, чтобы вы послушали одну запись. Ее переправил сюда один из наших людей на личном вертолете Гарриса Фелпса. Этим же вертолетом с острова прилетели Кэрол Кокран и мистер Рэндалл.
Он нажал кнопку крохотного магнитофона, и, несмотря на слабый фон, послышались удивительно четкие голоса. Риардон невозмутимо называл участников записанного разговора: – Гаррис Фелпс, Сал Эспиноза… а это Руфус Рэндалл, Парментер – из ЦРУ.
Он уже слушал эту пленку, а потому, предоставив Барстоу и Тарранту такую возможность, позволил себе немного отвлечься.
Дело приближалось к развязке. Риардон был почти уверен, что первым вопросом Тарранта будет: «Ну и когда же мы наконец предпримем ответные действия?» Таррант и Барстоу считали, что он заинтересовался этим делом из-за Анны, которая собиралась сняться в слишком сексуальном фильме, что могло сказаться на ее отце. Отчасти это действительно было так. Но только отчасти. Он не мог рассказать им о том случае из далекого прошлого, когда он был достаточно молод для того, чтобы позволить собственным чувствам взять над собой верх. С тех пор он многому научился. Елена, его жена. И Анна – бледный худой ребенок, который теперь, став взрослым, слишком напоминал мать. Его давно должен был насторожить этот повторяющийся ночной кошмар и то, как она боится его – своего отца.
«Это пройдет с возрастом… Она перерастет… Слишком большое потрясение для семилетней девочки…» – психиатры были полны оптимизма, а он сам только радовался тому, что не приходится очень часто видеться с дочерью. Сначала она училась в различных закрытых школах, а по окончании последней сразу вышла замуж за Гайятта. Он облегченно вздохнул. Но Анна оказалась слишком похожа на Елену, и не только внешне. Последовал развод. Ее твердая решимость во что бы то ни стало добиться самостоятельности. Ее самоутверждение, ее любовники.
Любовник Елены. А может, были и другие? Тогда ему так и не удалось выяснить, кто этот человек. А после смерти Елены все казалось уже совершенно неважным. Но только до тех пор, пока не выяснилось, что важно все. Даже самая мельчайшая деталь. После разговора с Уэббом Карнаганом он тщательно проанализировал ситуацию и определил, что из всех людей, находившихся на острове, только трое могли знать, что у Анны есть заблокированные воспоминания детства, которые могут быть пробуждены под воздействием гипноза. Гаррис Фелпс и доктор Гарольд Брайтман находились по соседству, когда это произошло. Так же, как и еще один человек.
– Господи Боже! – запись закончилась, и генерал не удержался от восклицания. – Так вот что значат те доклады, которые мы последнее время получали от нашего человека в Иране. Эти ребята кажутся чертовски уверенными в себе. И когда?..
– Нам придется действовать очень быстро, – спокойно сказал Риардон. – Думаю, вы уже слышали о лесном пожаре, который вспыхнул в том районе? Большая часть съемочной группы напугана и настаивает на немедленном отъезде. Но Ив Плейдел убедил Фелпса предложить им удвоенную оплату за то, чтобы они все-таки задержались на несколько дней и закончили съемки.
– Надеюсь, что мы располагаем также и кое-каким планом! – фыркнул Таррант.
Риардон развернул карту, лежавшую рядом с магнитофоном, и кивнул генералу.
– Именно в связи с этим мне необходима была ваша консультация.
Он продолжал, и теперь Таррант не только слушал, но и внимательно рассматривал карту.
– Вот здесь проходит береговая линия… это сам остров… здесь в настоящее время бушует пожар. Вот здесь проходит автострада, но пожар перекинулся через нее на другую сторону и повредил телефонные провода. Правда, на острове есть небольшая радиостанция и автономный генератор…
Анна чувствовала себя смертельно уставшей. И тело, и мозг отказывались служить ей. В последние дни ей пришлось испытать больше, чем она могла выдержать. Хотелось только одного – уехать, убежать как можно дальше отсюда. А тут еще объявился Крег, чтобы «защитить» ее. В каждом его слове и жесте сквозила та же агрессивная терпимость, которую она слишком хорошо помнила по Лондону. Правда, на этот раз он был более мягок. «Бедная моя Анна! – повторял он, обнимая ее. – Если ты действительно хочешь уехать, то мы немедленно уедем. Фелпс не имеет права задерживать тебя здесь, особенно учитывая то, что…» – конец фразы повис в воздухе, но и без этого ее смысл был совершенно очевиден.
«Конечно же, он имеет в виду Уэбба», – подумала она. Гаррис оставил их вдвоем, и если до этого у Анны сохранялись какие-то сомнения, то Крег сделал все, чтобы их развеять. Она стояла абсолютно неподвижно, безразличная ко всему, в то время как он объяснял, что именно она была причиной, по которой ему пришлось, с риском для собственной жизни, порвать с ее отцом.
