И все же, Ника облекла остатки этих мыслей в слова и выложила все Стасу, как только захлопнула за собой дверцу его машины.
— Стоп! — оборвал он ее. — Не надо сейчас изливать на меня этот поток! Ни слова, пока не доедем!
— А до куда мы должны доехать? — в Никином голосе были нотки обиды.
— Не важно. Главное — дальше от посторонних глаз и ушей.
Ника даже не удивилась тому, что Стас привез ее на пляж. Сейчас здесь было пустынно и ветрено. От пляжных баров остались лишь обшарпанные заборчики, да выцветшие вывески. Сейчас работали только два заведения — в самом начале пляжа, но Ника не пожелала туда идти:
— Я хочу пройтись, — заявила она. — Может, ветер выдует из моей головы парочку дурных мыслей.
Стас оставил машину на небольшой стоянке и они спустились к морю. Ника закурила. Подставив лицо ветру, ничуть не заботясь о том, что его порывы треплют волосы, разрушая укладку.
— Сегодня мне звонил Глеб… В субботу мы все были в "Сафари" и там… Глеб сказал, что Скиф выполнил угрозу…. Ту, про Милену и героин…
Стас помолчал прежде, чем ответить на это.
— Ника, я понимаю, как тебе тяжело сейчас, — начал было он, но девушка оборвала его, гневно сверкая глазами.
— Понимаешь?! Что ты можешь понять?! Откуда тебе знать, каково мне сейчас?
— Ника! — в его голосе появились властные нотки. — Ника, ты должна понимать, что именно сейчас ты должна стиснуть зубы и быть сильной, иначе… Пойми, он только того и ждет, что все потеряют контроль, слетят с катушек и вцепятся друг другу в глотки!
— Стас! — Никин вопль звенел над пляжем. — Сколько можно уже болтать?! Стас, я пол года живу стиснув зубы!!! Сильная и трусливая! А этот урод играет людьми, как куклами! И никто не может его не то что остановить, но даже угадать — что будет дальше!!!
— Здесь ты ошибаешься, — Стас был спокоен. — Глеб неоднократно получал от него предупреждения, прежде чем Скиф выполнял угрозы. Тем более, Ника, возможно мои слова будут казаться тебе циничными, особенно в этой ситуации, но от одного приема героина с Миленой ничего не случится. Самое худшее, что с ней может быть, это словно бы у нее грипп.
— Как бы не цинично это звучало, — передразнила его Ника, и вновь сорвалась на крик. — Да мне плевать на Милену! И на Глеба плевать! Мне просто паршиво чувствовать себя опасной для людей! Мне это жить мешает! Ты не знаешь, какие мне мысли иногда в голову приходят!
Ника замолчала, делая несколько глубоких нервных сигаретных затяжек.
— Иногда я думаю о том, что мне легче было бы просто… Умереть или… Убить его… — Ника посмотрела Стасу в глаза и глухо сказала: — Самое страшное в том, что я чувствую, что способна и на то и на другое.
Она выбросила окурок в набежавшую волну и сделала небольшой круг по песку.
— Ника, — Стас понимал, что время для слов утешения давно прошло, что Нике нужны если не действия, то какие-то обещания, а он не мог сейчас ей дать ни того ни другого. Он открыто признался в этом. — Ника, я хочу помочь тебе и даже могу это сделать, но не сейчас. Еще не время. Пока у меня связаны руки.
— Стас! — ее глаза блеснули надеждой, но он быстро осадил девушку.
— Ни о чем не спрашивай. Я все равно не смогу тебе ничего рассказать. Может быть со временем, но не сейчас… Все. Тебя куда отвезти?
— К Яну, — ответила Ника. И хоть внутри у нее все просто ныло от любопытства, но она заставила себя молчать и не задавать никаких лишних вопросов.
Ян. Ее милый, любимый Ян. В джинсах и черной футболке. Ян, такой домашний и уютный. Ян, ее тихий счастливый островок еще не сошедшего с ума мира. Ян, рассеяно чмокнувший ее в губы в полутемном коридоре. Ян, не уловивший в ее волосах запаха морского ветра, не заметивший печали на дне ее серых, цвета мокрого асфальта глаз. Ян, грустно сообщивший ей:
— Представляешь, второй час борюсь с Египтом — не могу взять!
Ян, счастливый в своем неведении, среди всех этих кошмарно-опасных интриг, Ян расстраивался из-за компьютерной игры!
— У тебя все получится, — подбодрила его Ника. — Я в тебя верю. Может, кофе попьем, пока ты снова не отправился в очередной завоевательный поход?
— Хорошо.
Они прошли в кухню. Ян включил чайник, сообщив Нике:
— Кофе только растворимый. Заварной закончился еще вчера.
— Ничего, — улыбнулась Ника, забираясь с ногами на кухонный диванчик. — Какие еще новости, кроме твоего непокоренного Египта?
Ей хотелось знать о том, объявлялся ли Глеб и если да, то с какими новостями.
— Да ничего вроде не случилось, — пожал плечами Ян. Пришлось Нике задать вопрос более конкретно:
— Как там друзья твои?
— Глеб еще не звонил, а вот у Лиса снова какие-то сложности с Машкой.
— Да? Неужели хуже, чем раньше? — Нике было плевать на Лиса, но нужно же было поддержать разговор.
— Машка нашла своего настоящего отца и на днях с ним встречается. Что-то Лис от этого не в восторге.
Отношения Лиса и Машки дали трещину и виноват был во всем тот злосчастный вечер, когда Лис встретился с Элиной и его сбила машина. Когда Лис вернулся из больницы, рассчитывая на то, что все будет как раньше, его ждал довольно неприятный сюрприз — и в первую ночь, и во все последующие Машка упорно избегая близости, стелила себе на диване в гостинной. Сначала Лис был в недоумении, но гордость не позволяла пускаться в расспросы и выяснения отношений. Лис знал — как ни крути, а виноват все же он, и поэтому скандалить попросту глупо. И все та же гордость не позволяла Лису объяснить Машке на сколько его обижает ее холодность. В последнее время они вообще мало разговаривали — все больше как-то по необходимости. Даже в "Сафари" Лис позвал Машку только потому, что ему не хотелось выслушивать нравоучения друзей о том, как он, свинья и негодяй, с ней в очередной раз плохо поступает. Если бы не Глеб, который в тот вечер стал "гвоздем программы" в их компании, то все заметили бы охлаждение Машки к нему, Лису. Это охлаждение, сейчас, вполне искреннее, а не нарочитое, как бывало раньше, было для Лиса равносильно позору. И все же, не смотря на осознание своих промахов, Лис не мог открыто принять их, потому что это означало бы полную и окончательную капитуляцию, это означало бы, что Лис признает, что ему совсем не плевать на Машкины чувства, на ее отношение к нему, а это у Лиса уже было. Это он уже проходил. Стоило "прогнуться" один раз и потом долгое время тебя ни во что не будет ставить та, ради которой ты способен поступиться своими принципами. И все же была другая сторона медали, то противоречие, из-за которого его просто раздирало пополам. Дело в том, что после того унизительного для Лиса разговора с Элиной он понял, что Машка, глупая, проблемная малолетка нужна ему. Потому что она любила его искренне, она прощала ему так много, она не ставила условий и не тыкала носом в список требований.
