– Была, так будет правильнее, – ответила Уорнер.
– Были? – переспросила Абигейль. – Вы хотите сказать, что все кончено?
– Вы что, думаете, что, накрыв своего мужика с проституткой, я буду еще что-то продолжать? – удивилась Уорнер. – Вы можете с этим мириться, но я точно не собираюсь.
– Я вижу, вы тоже об этом читали, – вздохнула Абигейль.
– Нет, я об этом не читала, – поправила ее Уорнер. – Я его арестовывала.
Абигейль едва не потеряла сознание.
– А как долго вы с ним встречались?
– Где-то полтора года, – честно призналась Уорнер. Абигейль пришла в ужас.
– Полтора года!
– Устраивайтесь поудобнее, – предложила Уорнер, подумав, что большинство мужчин имеют то, что заслуживают. – И, если хотите, я могу вам все рассказать.
Лесли привыкла, что Эдди водит машину неаккуратно. Она пристегнула ремень и стала надеяться, что все обойдется.
Но беспокоила ее не только опасная езда. Она вся похолодела, когда стала догадываться, куда они направляются.
И, разумеется, Эдди остановил машину у дома мадам Лоретты.
Лесли не стала отстегивать ремень. Она сидела абсолютно неподвижно и ждала.
Он тоже молчал.
Через несколько минут Лесли тихо спросила:
– Эдди? Зачем мы сюда приехали?
– А чайку попить, – ответил он. – Разве не за этим ты сюда приезжала? Так ведь ты говорила? Чайку попить и поболтать.
– Верно. Но я всегда сначала звонила.
– Да брось, радость моя. Я слышал, мадам Лоретта очень гостеприимна. Всегда рада принять людей. Она будет счастлива нас видеть.
– Эдди. – Она умоляюще посмотрела на него. – Зачем ты так со мной поступаешь?
– Как «так», детка? Не понимаю.
– Ты все прекрасно понимаешь.
– Ты не хочешь кого-нибудь здесь видеть? – спросил он, оглядываясь вокруг с невинным видом. – Давай, детка. Вылезай из машины, и пойдем навестим мадам Лоретту, как ты это привыкла делать.
Она медленно отстегнула ремень и вышла из машины. Эдди взял ее за руку и повел к парадной двери. Дверь открыла одна из горничных.
– Мадам Лоретта дома? – спросил он.
– Простите, кто ее спрашивает?
– Скажите ей… Лесли здесь. Скажите ей… Лесли готова вернуться на работу.
Лесли повернулась к нему, глаза ее наполнились слезами.
– Подонок, – сказала она вполголоса. – Когда ты узнал?
– Почему ты мне не рассказала? – спросил он злобно.
– Потому что ты бы не понял.
– Отчего ты так думаешь? Ты же знаешь, ты должна была мне сказать: «Я проститутка, Эдди», вот и все. «Мужчины трахали меня за деньги». Ты думала, я бы сбежал? Не женился бы на тебе?
– Ты грязный сукин сын.
– Я – честный. А ты – подделка. Теперь я тебя тут оставлю, детка, потому что здесь твое место. Не трудись возвращаться домой.
– Ты не можешь так поступить, – взмолилась она.
– Еще как могу.
– Разве ты меня не любишь? – произнесла она печально. – Ты всегда говорил, что любишь.
– Ну, я любил хорошенькую девочку из Айовы. Но я не люблю шлюху, спавшую, возможно, с каждым мужиком в городе. – Он повернулся, чтобы уйти. – Прощай, Лесли. Спасибо, что меня обслуживала бесплатно.
– Ты хочешь, чтобы все произошло именно так, Эдди? Потому что в этом случае не жди, что я вернусь.
Он громко рассмеялся.
– Да кому ты нужна? Это же надо совсем с ума сойти, чтобы хотеть твоего возвращения.
Он вразвалку направился к своей драгоценной машине.
Обдолбанный Эдди, по сути, не соображал, что делает.
– Там какой-то парень к вам пришел, – сообщил Оутис. – Говорит, что знает вас. Что он ваш старый друг.
– Ему назначено? – спросила Лаки.
– Нет. Он въехал на стоянку в лимузине с шофером и еще двумя мужиками. Полагаю, лимузин произвел впечатление на охрану. Его никто не остановил.
– Как его зовут?
– Карло Боннатти, – ответил Оутис. – Похож на итальянского бандита. И говорит соответствующе. Нашим бы в актерском отделе на него посмотреть.
– Боннатти? – повторила Лаки. – Что делает здесь Карло Боннатти?
Карло Боннатти. Имя из прошлого. История взаимоотношений семей Сантанджело и Боннатти насчитывает много лет. Слишком много лет…
– Так вы его действительно знаете. Впустить его?
– Да. Впустите, – велела она.
Карло отличался типичной для семейства Боннатти разболтанной походкой и злыми глазами с полуприкрытыми веками. Лаки показалось, что она попала в какую-то безумную машину времени, стоило ему войти в офис. Неожиданно она припомнила все связанные с ним несчастья. Убийство ее матери… Тот случай, когда она пошла к Энцо Боннатти просить денег для финансирования ее гостиницы в Вегасе…
Энцо, отец Карло, ее крестный отец. Он олицетворял зло и получил по заслугам…
Хотя она и знала Карло всю свою жизнь, но представления не имела, какой он на самом деле. Такой же похотливый садист, как его братец Сантино? Или он похож на еще более зловещего Энцо?
Лаки не знала. Не хотела знать.
И какое это имело значение? Оба мертвы. Что ни делается, все к лучшему.
– Привет, привет. – Карло вошел в кабинет, как будто к себе домой. – Малышка Лаки Сантанджело, вот мы и снова встретились.
Она не собиралась вести себя с ним вежливо.
– Какого черта тебе здесь нужно?
Он скорчил гримасу.
– Хорошо же ты меня встречаешь. Мы же друзья детства, а ты со мной так. – Он помолчал. – Как ты думаешь, что мне надо, Лаки?
– Понятия не имею, Карло. Выкладывай и убирайся.
Он окинул комнату взглядом. Она еще до сих пор носила явственные следы любви Микки к коже и хрому.
– Недурно, – похвалил он. – Есть слушок, что ты теперь здесь хозяйка. Похоже, ты неплохо преуспела для тупого детеныша Джино.
– Кончай, Карло, и убирайся отсюда к чертовой матери.
– Все еще леди до мозга костей, а?
– Ты не отличишь леди от грошовой шлюхи.
Карло взглянул на нее.
– Тут ты права.
Она прикинула, не позвонить ли Оутису и не велеть ли выбросить этого ублюдка вон, но решила, что не стоит поднимать шум без достаточного повода.
– Студия должна мне миллион баксов, – заявил Карло, садясь. – Приятно будет получить твои деньги.
Лаки встала.
– Вон! – воскликнула она. – У меня нет настроения разговаривать с шантажистом.
– Не уверен, что ты все четко понимаешь, – заявил он, не двигаясь с места.
– Да нет, я понимаю все прекрасно. Я знала еще раньше, что здесь происходит. У тебя была сделка с Эдди Кейном, обокравшим тебя. Так?
Карло внимательно осмотрел ее из-под полуопущенных век. На мгновение ей вспомнился Энцо. А именно, его лицо за секунду до того, как она выстрелила в него…
То была самооборона. Дело даже не дошло до суда.
