Засада продолжалась еще в течение двух дней после похорон. Затем ФБР отозвало своих людей, заявив, что состав преступления не соответствует расходам. Тэк был в ярости. Он хотел, чтобы Джефф был найден. Дафна держалась за это дело, и он хотел, чтобы оно было разрешено.
После небольшого разговора на повышенных тонах ему удалось убедить своего босса, что он должен остаться в Нортгемптоне до конца недели. В течение этого времени, когда он не был с Дафной, он ходил огромными кругами от дома Лауры к дому Лидии и на кладбище. Частный детектив Кристиана занимался тем же, но Тэка это не смущало. Детектив был его другом, нанятым по его рекомендации, и хотя между ними существовало соперничество, оно имело здоровый характер. Тэку было наплевать, кто застукает Джеффа, главное, чтобы он был пойман. Когда они вдвоем занимались обходами — а иногда и втроем, если к ним присоединялся Деннис Мельроуз, — шансы на успех увеличивались.
Джефф не появлялся. К полудню воскресенья Тэк решил, что в следующей своей жизни станет психологом.
Обычные человеческие навыки ни к чему его не приводили, и он был повергнут в отчаяние. В понедельник утром его ждали в Бостоне. Ему не только было нечего предъявить в качестве отчета за время, проведенное в Нортгемптоне, он опять стоял перед необходимостью прощаться с Дафной. Он не знал, на сколько еще его хватит. С каждым разом это становилось все труднее и труднее, учитывая то, как росла его любовь. Он обожал ее. Он считал ее сексапильной и умной, и был уверен в том, что она тоже обожает его. Он хотел жениться на ней. К чертям пятерых детей. Если она родит одного или двух, он уже будет счастлив. Он даже готов был стать кормилицей и няней, если она этого захочет. Если она откажется переезжать в Бостон, он готов был сменить работу. Он сможет использовать свой диплом и опыт работы в Службе внутренних доходов, чтобы брать работу на дом. Он был готов стать образцовым семьянином, демонстрируя скромность власть имущих. Его в дрожь бросало при мысли о степени собственной самоотверженности — путь от супермена к домоседу.
Он думал об этом ранним воскресным вечером, то просыпаясь, то засыпая после занятий любовью с Дафной, когда зазвонил телефон. Слишком пресыщенный, чтобы шевелиться, он даже не открыл глаз, когда Дафна взяла трубку.
— Алло, — тихим голосом спросила Дафна, полагая, что Тэк спит. Он не стал ее разубеждать в этом, чтобы просто слушать ее спокойный ласкающий голос, но в следующее мгновение он почувствовал, как у нее перехватило дыхание, а затем она произнесла еще тише:
— Не вешай трубку, сейчас я перейду в кабинет.
Он приоткрыл один глаз и увидел, как она, схватив свой халат, бесшумно вышла из комнаты. Ощущая неловкость, он сел. Он не понимал, откуда это прерывистое дыхание, если звонок был деловой, чем вызвана тревога в ее голосе и зачем ей потребовалось спускаться вниз.
Он посмотрел на телефон, прислушался к шагам Дафны, спускавшейся по лестнице, а затем пересекавшей коридор. Как только она сняла трубку в кабинете, он поднес к уху трубку, лежавшую на кровати и прикрыл рукой микрофон.
— Ты здесь? — все так же тихо спросила она.
— Я здесь, — откликнулся низкий мужской голос. — Я прочел обо всем в газете в понедельник, я хотел позвонить раньше, но не знал… не был уверен… не мог. Как она умерла, Даф?
— У нее был сердечный приступ. Ее нашел Кристиан, но было уже слишком поздно.
— Она сразу умерла?
— Нет, но она не приходила в сознание. Она не страдала, Джефф. Она умерла во сне.
Тэк закрыл глаза.
Джефф молчал так долго, что Дафна спросила:
— Ты все еще здесь?
— Да. — Дыхание у него было прерывистым. — Я так понял, что ее похоронили рядом с моим отцом.
— Да. Священник произнес прекрасное надгробное слово, и служба была очень красивой.
— Не сомневаюсь. У Лауры талант все устраивать.
— Лаура ничего не устраивала. Всем занимался Кристиан.
— Какая ирония судьбы, — задохнулся Джефф.
— Он как Богом послан не только для Лауры, но и для Скотта и Дебры. Им нужен был кто-то. Возвращайся, Джефф. Ты должен вернуться.
— Я им не нужен.
— Возвращайся, — с мольбой в голосе произнесла она.
— Ты прекрасно знаешь, что я не могу. Мы уже обсуждали это.
— Но такая неопределенность несправедлива. Мы должны продолжать жить. А сейчас мы не можем этого делать. Всему этому должен быть положен конец. Ты должен вернуться.
— Только для того, чтобы попасть в тюрьму? Это будет хуже для моей семьи, чем неведение.
— Я буду защищать тебя, — возразила она. Тэк ощутил, с каким отчаянием звучит ее голос. — Я смогу вытащить тебя со штрафом и условным сроком.
— Нет, не сможешь, — ответил Джефф, и Тэк согласно кивнул. — Против меня слишком много улик.
— Но у тебя нет преступного прошлого.
— Я не могу вернуться.
— Джефф…
— С Деброй и Скоттом все в порядке?
Дафна помолчала, и Тэк услышал, как она пытается справиться со своим судорожным дыханием.
— Да, с ними все прекрасно, но ты обязан объяснить им. Ты обязан объяснить Лауре. Ты обязан объясниться со мной. Ты должен вернуться.
— Я не могу.
— Пожалуйста, Джефф.
— До свидания, Даф.
— Джефф, не вешай трубку, о, пожалуйста, Джефф.
Но еще до того, как раздались короткие гудки, Тэк уже знал, что связь оборвана. Он тоже повесил трубку и долго сидел на краю кровати, сжав в руках простыни и опустив голову. Дафна не возвращалась. Он предположил, что она на кухне приводит себя в чувство после звонка или, возможно, готовит кофе, чтобы принести ему, словно ничего не случилось.
И вдруг его обуяло бешенство. Он вскочил, оделся и начал метаться между спальней и ванной, швыряя в сумку собственные вещи. Когда все было собрано, он спустился на кухню.
Дафна стояла у стойки, обеими руками сжимая дымящуюся чашку и смотрела в окно. Услышав его шаги, она оглянулась и улыбнулась ему.
— Тэк, я как раз собиралась подняться. — Но его мрачный вид тут же стер улыбку с ее лица. — Что-нибудь случилось?
— Я уезжаю домой.
— Но ты же собирался остаться поужинать.
— Я передумал. Я уезжаю прямо сейчас.
— Почему? — спросила она.
Он был в таком бешенстве, что вначале не мог даже ответить.
— Тэк, — она смущенно посмотрела на него. — Что случилось?
— Я был первоклассным идиотом.
Она смотрела на него еще с минуту, а потом обхватила себя руками.
— Ты слышал мой разговор, — тихим голосом промолвила она.
— Все до последнего слова. Я снял трубку. И давно он тебе звонит?
— С Нового года. — Она еще крепче обхватила себя. — Он не часто звонит. За все это время раза три или четыре.
