лицо Мамедова бледнеет, он начинает жадно смотреть на круглые полушария.
- Ну, Махмуд, веди меня к парням, будем развлекаться. – Даже если мне уготованы страдания, я пройду через них достойно. – Надеюсь, молоденькие да задорные, не посрамят звание насильников.
Откидываю рукой волосы.
- Сука. – Выдыхает Мамедов, меняется его тон. Не нравится ему, когда женщина стоит прямо, хочет видеть меня в своих ногах. – Ты быстро запоёшь по-другому в их руках, поверь мне.
- Главное не в твоих. – Отмахиваюсь и ласково улыбаюсь потерявшемуся Махмуду. Здоровый мужчина краснеет, немного теряясь. – Не стой столбом, проведи даму…
Махмуд переводит растерянный взгляд на Мамедова, пытаясь найти у него поддержку. Видимо они хотели слёз, истерик, желали почувствовать себя сильными и могущественными.
- Уведи её, будьте жёсткими. Пусть сука зальётся кровавыми слезами. – Процедил Мамедов, выходя из себя. Вот его истинное лицо, маленький закомплексованный уродец.
Если бы у него хватило смелости, то надругался бы сам, а так отдаёт меня, чтобы не участвовать самому.
Махмуд хватает меня грубо за волосы и толкает к выходу, мужчина действует жёстко, стараясь причинит мне максимум боли, унизить каждым своим действием, чтобы я перестала смотреть на него сверху вниз.
Перед глазами танцуют искры от его болезненного захвата, но сдаваться я не собираюсь.
Мужчина выводит меня из дома, ведёт босиком по каменной дорожке к соседнему, маленькому домику, видимо построенной специально для охраны.
- Принимайте подарок. – Говорит он хрипло, толкая меня с такой силой, что я не удерживаюсь на ногах и лечу на пол, разбивая коленки. – Босс попросил не церемониться. Отрывайтесь.
Обвожу присутствующих взглядом. Они не могут быть все отморозками как на подбор. Одно дело охранять жопу своего начальника, а другое дело творить аморальные вещи по его приказу. Кто-то из них должен струсить.
- Я думал, Босс её для себя притащил сюда. – Нарушает тишину мужчина, что увёл меня из больницы. Он в рубашке и брюках, вид у него напряжённый, старается не смотреть на моё голое тело.
- Он передумал.
Никто не торопится рвать меня на куски.
- Она Гроссерия. – Продолжает мужчина, скрещивая руки на груди, и закрывая собой парней. Он среди них главный, понимаю я. – Нас убьют всех потом за такие развлечения. Гроссерия такое не прощают.
Махмуд скалится, я слышу спиной скрип его жёлтых зубов.
- С каких пор ты стал трусом?
- Я рационален. – Отвечает спокойно мужчина. – За покушение на жизнь Омена за нами будут гнаться до самой смерти, за глумление над его женой… нам не подарят смерть, сколько бы ни простили её. Никогда и ни один Гроссерия такого не прощал. Это знают все. Можно трогать мужчин, но женщин и детей не стоит…
Сглатываю, чувствуя надежду, в голове мелькает призрачный свет. Демид жив, мужчина сказал, что было совершено покушение, значит, он ранен, но мертв, точно жив. Демид найдёт меня, нужно просто тянуть время. Не умереть быстро.
Демид
Рубашка окрасилась в алый, кровь медленно, но методично заливала бок. Швы начали расходиться, но это меня сейчас волновало меньше всего. Где-то километре от меня находилась Ника, и только Богу известно, что с ней.
Я выжимал из машины максимум, заставляя её выложиться на всю её лошадиную мощность.
- Я уже стар для всего этого. – Проворчал Алан с заднего сиденья, протирая очки. Он не позволил мне поехать одному, собрал чемоданчик, чтобы откачать меня, если я решу расстаться с жизнью. Никогда бы не посадил его в машину, если бы не эгоистичная мысль, что моей принцессе может понадобиться врач, а Алан лучший из лучших.
- Как думаешь, Изи причастна к тому, что случилось? – Спрашивает меня аккуратно Леон, он сидел на соседнем сиденье. Леон был намного старше меня и во многих вещах мудрее. Я прислушивался к мнению людей отца и деда, понимая, что они более опытные в таких делах, но больше верил своим инстинктам.
Они редко меня подводили.
- Не сомневаюсь. – Отвечаю коротко, с бывшей женой разберусь позже. Она сама это задумала или Мамедов её постарался сам – сейчас это не важно.
За нами ехали парни, упакованные по полной, готовые разнести дом Мамедова на кирпичи. Я собирался оставить там котлован, а самого Мамедова, любовника ненаглядной Изумруд, пустить на корм рыбам. Живьём. Чтобы отжирали неделями от него по чуть-чуть.
Увидев красные ворота, я нажал на педаль газа сильнее, увеличивая скорость до двух пятидесяти.
- Э-э-э! – Леон и Алан заверещали одновременно. План был совершенно иным, но у меня не хватало сил и терпения ждать всех и брать дом штурмом. Сил с каждой минутой становилось всё меньше, ранение давало о себе знать.
Машина протаранила ворота, отбрасывая железо в разные стороны. До последнего я не был уверен, что получится. Улыбка расползлась по моему лицу.
- Хана всем, ублюдки!
Не было времени надевать бронежилет, все мои мысли были сосредоточены на Николетте. Я выскочил из машины, быстро отстёгивая пистолет и снимая его с предохранителя.
Меня магнитом потянуло к маленькому домику, откуда посыпалась охрана Мамедова. Нельзя объяснить, но я чувствовал, что Николетта именно там. Снова интуиция. Моя душа тянулась к ней вопреки всему и всегда, и сейчас я был уверен, что моя девочка должна была быть там.
- Дэм! – Леон попытался остановить меня, наши парни только выгружались, но ждать я был не намерен, хотелось поскорее убедиться, что с ней всё в порядке. Мы так упустили два дня, пока я валялся на больничной койке. Если бы я не пришёл в себя, люди деда так и не смогли бы найти Николетту.
Изи случайно в нашем разговоре обронила фамилию Мамедова и я всё сопоставил.
- Ваша жена в доме. – Мужчина в рубашке и брюках поднял руки наверх. – Мы сдаёмся, готовы понести наказание.
- Разумный поступок. – Нас больше, сила на нашей стороне, а
