когда я вернулась после этого невыносимого обеда с Мариной. Если мы собираемся с ней «дружить», такие обеды станут нормой? Я не выдержу, правда.
— Она меня раздражает, — призналась я. На Лику посмотрела, и под её понимающей улыбкой, повторила: — Да, раздражает. Я не понимаю, для чего она всё это делает. Ведь всем ясно, что общаться нам с ней не нужно. Для чего притворяться и мучить друг друга? Она не хочет моего присутствия в жизни Глеба, это ясно, как белый день. А мне совсем не нужно ничего знать об их отношениях. Разве не проще держаться друг от друга подальше? Что за дурацкое желание быть добренькой и понимающей? Я вот не такая!
— Такая. Просто ты ревнуешь Глеба.
— Может, и ревную, — проговорила я недовольно. — Но я же не лезу ни к кому со своими чувствами. Я же к ней с поцелуями и объятиями не лезу! И не надо говорить мне, что она такой замечательный и открытый человек! — фыркнула я. — Просто тактику не слишком удачную выбрала.
— Я и не говорю. Но я бы на твоем месте задумалась о своей тактике.
Я нахмурилась.
— У меня нет никакой тактики. Я не собираюсь привязывать Глеба ребенком. Мне достаточно того, что он Нюту любит. А я… в сторонке постою.
— Конечно. И изведешься от ревности и злости.
Я развернулась на крутящемся кресле, на Анжелику посмотрела и поинтересовалась:
— Лика, ты на чьей стороне?
— На твоей, — спокойно ответила та. — Поэтому и советую тебе уже избрать свою тактику. Может, ты просто не хочешь замечать, что Глеба к тебе тянет? Ты же мне рассказывала про ваш бурный роман. Такого на ровном месте тоже не бывает.
Я снова фыркнула, но на этот раз не слишком уверено.
— У мужчины в отпуске за тысячу километров от дома? По-моему, именно так у них всё и бывает. — Я проговорила всё это, но затем расстроено вздохнула. На душе было тяжело. — К тому же, это было сто лет назад, — добавила я.
— Ага, — поддакнула Лика, улыбнувшись. — Ты уже совсем старушка. Кстати, ты уже сказала Глебу, что мы на неделю улетаем в Турцию? Представитель туроператора ждет подтверждения нашего присутствия. Ты ведь летишь?
Мне очень хотелось полететь. Очень. К тому же я знала, чего Анжелике стоило добиться приглашения от туроператора для нашего маленького агентства. Можно сказать, что крошечного. Ведь прямое сотрудничество выведет нас на новый уровень. И мне очень хотелось поучаствовать в самом процессе. Туроператором был забронирован отель на несколько дней, куда съезжались представители туристических агентств со всей России. Предполагался обмен информацией, опытом, туроператор предлагал новые программы, акции и условия сотрудничества. Всё это было безумно интересно, по крайней мере, лично для меня. Вот только ответ уже нужно было давать, а я всё ещё не решалась сказать об отъезде Глебу. Почему-то не могла предугадать его реакцию.
— В Турцию? Ты летишь в Турцию? Одна? — так и слышала я его возмущенный тон с оттенком претензии и непонимания.
— Не одна, а с Ликой, — терпеливо проговорила я, когда всё же осмелилась завести этот разговор. И тон, и слова услышала именно те, которые и предполагала. И Романов ещё смотрел на меня в упор, без всякого восторга от услышанного. — Глеб, это нужно для работы.
Он в задумчивости потер лоб, а сам продолжал пытать меня взглядом. Я в какой-то момент начала злиться. Уже теряя терпение, проговорила:
— Я еду работать. Это всего на пять дней. Ничего криминального в этом нет.
— Мне нужно забрать Нюту? — спросил он. По его поджатым губам и сдержанному тону я понимала, что он всё равно недоволен условиями моей работы. Наверное, он привык к тому, что когда я не бываю дома, то преимущественно провожу время в нашем маленьком офисе. Меня всегда можно отследить, даже без мониторинга. В Москве всего несколько мест, где я могу пребывать в данный момент, всегда можно рукой дотянуться. А тут Турция!
— Нет. Я хочу предложить родителям приехать. Они ещё не были у нас в Москве, проведу с ними несколько дней, пока они привыкают, а потом улечу. Они соскучились по внучке, очень хотят провести с ней побольше времени.
— А я? — вдруг спросил Романов, а я переспросила:
— Что ты?
— Я что буду делать эту неделю?
Его вопрос поставил меня в тупик.
— Подозреваю, что у тебя множество своих дел, — подсказала я ему. — Работа, личная жизнь и так далее.
— Что так далее?
— Глеб, я не знаю! — воскликнула я. Даже руками развела для наглядности. После чего повторила: — Я очень хочу поехать, правда. А мама отлично справится с Нютой, волноваться не о чем.
Он вздохнул, недовольно, но согласно. Присел за стол у кухонного окна и проговорил:
— Поезжай, конечно. Ты заслужила эту поездку.
Я на всякий случай нахмурилась.
— Глеб, я не отдыхать еду. Я еду работать, набираться опыта.
— Да я понял…
Тон, как у обиженного подростка, ей-богу. Я на Глеба посмотрела, серьезно и даже подозрительно, но Романов, видимо, принципиально от меня отвернулся. Смотрел в окно.
— И когда ты летишь?
Об этом он спросил меня следующим утром. Вчерашним вечером мы больше не разговаривали. В молчании поужинали, Нюта достаточно рано уснула, и Глеб уехал. Можно сказать, что даже толком со мной не попрощался. Получалось, что он недоволен или обиделся, но я посчитала, что мне тоже есть на что обидеться. И я не ожидала, что утром он вернется, с инициативой подвезти нас с Нютой до детского сада, а затем меня до работы. Обычно по утрам я пользовалась проверенной службой такси, а этим утром личный водитель объявился. С вопросами.
— Через семь дней, — ответила я как можно спокойнее.
— Значит, бизнес процветает?
Я голову повернула, на Глеба посмотрела. Пояснила:
— Развивается.
— Хорошо.
Глеб кинул взгляд на нас с Нютой в зеркало заднего вида. Мы встретились с ним глазами. По его глазам я понимала, что он многое хочет мне сказать. Сказать, запретить, поспорить, но делать этого не станет. И правильно, между прочим.
— Глеб, ты же ездишь в командировки. И мы без тебя справляемся. Я уверена, что
