Набрав запрещенную, но обычную для себя на этом участке дороги сотню, Обнаров гнал по пустой дороге, поднимая следом клубы плотной рыжей пыли.
Магнитола голосом популярного шансонье ненавязчиво мурлыкала что-то про пьяную вишню, как лекарство от сердечных ран, гонимые ветром желтые листья летели в лобовое стекло, светило солнце, утопая в бездонном голубом небе. Было спокойно и хорошо.
Еще издали на обочине дороги, сразу за мостом через залив, Обнаров увидел темно-зеленый джип. Левое заднее колесо джипа было спущено, багажник открыт, а хозяин, вернее, хозяйка, доставала из багажника запаску.
«Приехала, голубушка…» – усмехнулся Обнаров.
Женщин за рулем он, мягко говоря, не любил. У него была целая теория на этот счет. Расхожий эпитет «обезьяна с гранатой» был, пожалуй, самым мягким в его лексиконе.
Нет, останавливаться и помогать менять колесо он отнюдь не собирался. Просто, отдавая дань водительской вежливости, притормозил, чтобы пыли было поменьше. Именно в тот момент, когда машины поравнялись, в водителе джипа он узнал Полину. Конечно, проехать мимо не позволили рамки приличия.
– Ключи есть или свои достану? – спросил Обнаров, выходя из машины.
Полина поставила рядом с запаской домкрат, бросила коричневый кожаный чехол с инструментом и, безразлично глянув на Обнарова, плохо скрывая иронию, произнесла:
– Теперь уж я точно не пропаду!
Она надела матерчатые перчатки и, не обращая на соседа более никакого внимания, методично и ловко приподняла на домкрате левую часть автомобиля, после чего профессионально сняла проколотое колесо и поставила запасное.
Это была не работа. Это была песня. Сраженный, Обнаров мог поклясться, что он не сделал бы лучше.
– Вы просто амазонка! – сказал Обнаров и улыбнулся, наблюдая, как, подкачав колесо стареньким механическим насосом, Полина манометром проверяла давление воздуха в шине.
Она сняла перчатки, протянула ему.
– Пожалуйста, помогите мне положить колесо в багажник.
Обнаров с удовольствием подчинился.
– Кажется, я начинаю понимать, почему вы моему сыну так понравились.
Полина захлопнула багажник.
– Спасибо, что помогли, Константин Сергеевич.
Он усмехнулся.
– Вы же сами все сделали.
– До свидания.
Она открыла водительскую дверь.
– Полина! – позвал он.
– Да.
– Спасибо вам за Егора. С вами он просто ожил.
– Егор не по годам умный мальчик. Очень добрый, внимательный и воспитанный. С ним приятно общаться.
Обнаров кивнул.
Где-то высоко над ними, в пронзительной осенней синеве, точно на мольберте, белыми росчерками застыли две чайки. Они громко перекликались между собой, неспешно парили, чутко ловя крыльями теплые, восходящие от земли потоки воздуха. Вознесенные в бездонную высь, возвращаться на грешную землю они не спешили.
– Люблю это время года. Лес пахнет по-особому. Желтые и красные кляксы деревьев на голубом. Небо, бездонное и чистое, праздничное. Даже не верится, что совсем скоро ударит мороз, озеро замерзнет и кругом будет только черный голый лес, белый снег и низкое серое небо, – чтобы заполнить неуютную паузу, сказала она.
Обнаров нервно сцепил руки, хрустнул костяшками пальцев.
– Полина, тем утром я…
Она положила свою теплую и, как ему показалось, невесомую руку на его сцепленные в замок и побелевшие от напряжения пальцы, мягко произнесла:
– Не терзайтесь. Я уже забыла.
– Спасибо!
Сев за руль, он деликатно пропустил соседку вперед, чуть выждал, когда на дорогу осядет облако пыли, и поехал следом. Он надеялся встретить Полину в магазине, но там ее не было. Обратная дорога была монотонной и пустой.
– …Так закончилась эта добрая история про щенка Тишку и его верных друзей: неугомонного поросенка Хрюся и быстрого, как ветер, жеребенка Воронка.
Обнаров закрыл книжку и посмотрел на сына. Сын улыбался каким-то своим детским мечтам. Он склонился к нему, поцеловал в щеку.
– Спи, мой родной, спокойной ночи.
– Пап, а ты Полине сегодня колесо менять помогал?
– Твоя Полина меняет колеса, как заправский автомеханик. Погоди… – Обнаров подозрительно посмотрел на сына. – Ты откуда знаешь про колесо? Полины же еще нет дома.
Сын невозмутимо пожал плечами.
– Тоже мне бином Ньютона! Я у деда Галимского железяку, похожую на шип, из гаража спер и под колесо полининого джипа подложил. У нее же «бескамерка». Галимский сказал, что спустит через километра два. Так где она остановилась? До моста-то доехала?
Обнаров растерянно смотрел на ребенка.
– Ты что творишь, маленькое чудовище?!
– Надо же вас как-то друг к другу приближать. Полина была бы мне отличной мамой.
– Я понял. Сейчас же спать! Завтра поговорим серьезно. Чувствую, без меня ты совершенно от рук отбился.
Обнаров погасил свет.
– Пап, а ты Полину поцеловал? Там, на дороге…
– Нет.
– Зря, – вздохнул Егор с сожалением. – Ей бы понравилось. Я смотрел запись на видеокассете. Вы с мамой здорово целуетесь! Она от этого такая счастливая была…
– Еще слово, и кому-то по заднице. Немедленно спать!
Обнаров пошел вниз, где на кухне еще хлопотала мать.
– Уснул? – негромко, точно боясь разбудить внука, спросила Марта Федоровна.
– Если бы! – раздраженно бросил Обнаров. – Все твое сюсюканье, мама! Растет черт-те что!
Он сунул сигарету в рот и пошел на крыльцо.
Несмотря на погожий осенний день, к ночи небо затянуло плотными облаками. Ночь была на удивление темной и холодной. Казалось, в целом мире не осталось ничего, кроме густой и сырой черноты.
Прикрывшись ладонью от ветра, он щелкнул зажигалкой, закурил. Крепкий аромат сигареты штурмом ворвался в легкие. Обнаров чуть кашлянул, поежился от ночной прохлады, прислушался. Ни крика птицы, ни стрекота кузнечиков, только жесткие пронизывающие насквозь порывы ветра.
«Пожалуй, растащит всю эту хмарь к утру. Подморозит…» – подумал он.
В кромешной темноте тихонько скрипнула калитка. До чуткого слуха Обнарова донесся шепот:
– Константин Сергеевич!
– Полина?
Обнаров зажег фонарик.
Торопливые шаги. Сдержанное:
– Извините, что так поздно.
Соседка была босиком. На ней была легенькая футболка и короткие летние шорты.
– Что случилось?
– Если б я знала… – Полина зябко поежилась. – Ощущение, точно схожу с ума. Константин Сергеевич, только не смейтесь. Это началось три дня назад. Я приехала поздно, очень устала и легла пораньше. Я уснула. Проснулась оттого, что по чердаку кто-то ходит. Мой ужас я не передам! Я не уснула до утра. Утром я почти поверила, что шаги мне почудились или приснились. А сегодня… Сейчас…. Опять эти шаги! Даже потолок под шагами скрипит! Что это может быть?!
