- Смотри на меня! - шепчет Эни, всхлипывая, а я проваливаюсь куда-то, мне хорошо. Пытаюсь улыбнуться, успокоить ее, но рот онемел и сознание покидает. Ее голос вибрирует, становится громче, но я уже не слышу.
А потом какой-то калейдоскоп картинок под призмой боли. Я то приходил в себя, то вновь проваливался в пустоту, и эти потери сознания казались мне спасением. Как только я открывал глаза, меня тут же накрывало, тело агонизировало, каждая мышца вопила, каждый нерв дергало, посылая в мозг мощнейшие сигналы, разрывая его на части, только ноги не беспокоили, я их вообще не ощущал, но на тот момент воспринимал это как благословение небес. Перед глазами проплывали лица врачей, матери, Анны, сестер, но это было подобно миражу или галлюцинации. В какой-то момент я стал замечать смену дня и ночи, все принимало более четкие очертания, туман рассеивался, боль утихала, и я стал больше проводить времени в сознании, но только, чтобы обвести взглядом палату, справить нужду и вытерпеть какие-то манипуляции врачей с моим телом. А после каждая поджилка дрожала, и я падал без сил. Таким немощным себя еще никогда не чувствовал, в подобном состоянии живешь на каком-то молекулярном уровне, каждой клеткой ощущаешь изменения окружающей среды, да и внутренней тоже в физиологическом смысле. Так шли дни, точнее пролетали со стремительной скоростью, стоило только закрыть глаза, и еще один день прожит, но в какой-то момент время замедлило ход.
Когда я очнулся вновь, вокруг никого не было, кроме матери и Анны, уснувших в креслах по обе стороны от меня. Странная это картина - видеть их вот так - вместе, хотя почему бы и нет, яблоко раздора, то бишь я, устранено и нет причин скалится. Кажется, от моей смерти очень много преимуществ. Усмехнулся, точнее, попытался это сделать, тело меня не слушалось, боль еще давала о себе знать, ломило везде и всюду, кроме ног, их я почему-то до сих пор совсем не чувствовал, и это пугало. Попытка сдвинуться была подобна самоубийству, такая агония, что я сам не понял, как начал стонать и тут же мать дернулась, подскочила ко мне и сжала мою руку.
- Привет. - прохрипел я, во рту было сухо, попытался сглотнуть, но не получилось. Мать кивнула, зажала рот рукой и беззвучно заревела, сжимая мою руку сильнее. – Ну ты чего, мать? – подбодрил я ее, но она замотала головой и уткнулась мне в плечо, давясь слезами. Я начал гладить ее по голове, успокаивая. Самого колошматило, как припадочного, только сейчас нахлынуло понимание произошедшего. Смотрю на мать, на Аньку свою и не понимаю, какого вообще... В голове творилось, когда я залечивал, что хочу умереть, какие-то готовские мысли поперли тогда, такого со мной еще не случалось.
Довела ты меня, любимая, до ручки! Теперь мы квиты, больше я тебе ни хрена не должен.
Сейчас все те первые мысли стали казаться аффектными, мечтательными. Как же исчезли наши проблемы?! Никуда они не исчезли и то, что она здесь сейчас, мне лично, ни о чем не говорит. Я бы скорее удивился, если бы ее здесь не было. Это же Эни - жертвенная, сострадательная, делающая мне сраные одолжения. Святая, мать ее! Смотрел на нее и злился с каждой секундой все сильнее и сильнее. Потому что хочу, чтобы не из сострадания она меня за руку держала, не потому что я отец ее детей и не из-за всей этой кучи причин, о которых столь любезно поведала мне во время последнего скандала. Хочу, чтобы она здесь именно из-за меня сидела, по мне, именно по мне, слезы лила. Чтобы любила она меня, черт ее раздери! Хочу любви этой женщины, до смерти хочу. Всегда хотел, первое время требовал, потом доказывал, а после просил и вымаливал, одно время верил, а сейчас понимаю, что все бред. Не стоит и надеяться, мы все решили, ничего не изменилось и не изменится.
- Мы думали, что все... - всхлипнула мать, отдышавшись.
- Я живучий. - усмехнулся, хотя в висках заломило от боли. Как Диана, Зак?
- Все хорошо. Надо позвать врачей, сейчас разбужу Анну.
- Не надо! - простонал я, закрывая глаза, говорить все еще было тяжело. Мне не хотелось сейчас всей этой суеты, к тому же мать не видел давно, соскучился, да и Эни, видимо, не спала неизвестно сколько и только теперь смогла позволить себе отдых, поэтому совершенно ни к чему было ее будить. Говорить с ней о чем–то сейчас был не в силах, но и принимать подачки ее, тоже сил не было. – Посиди... - попросил мать устало.
Она кивнула понимающе и села обратно, погладила меня по лицу и улыбнулась сквозь слезы.
- Мой мальчик. - прошептала, закусив губу.
- Твой. - улыбнулся ей, сглотнул и решил сказать то, что давно был должен. - Мам...
- Что, родной?
- Ты помнишь, как я сбежал из больницы, чтобы тебя поздравить с днем рождения? - начал издалека.
- Помню, как же не помнить. - улыбнулась вновь, а я поразился, только сейчас заметил, как постарела она, но все равно красивая. Такое до боли родное лицо. Приложил ладонь к ее щеке, она прижалась к ней еще плотнее, потерлась, так тепло стало от этого жеста.
- А в этом году даже не позвонил. - тихо продолжил я, каясь, хотя перед матерью это было так тяжело. Она прикусила дрожащую губу, слезы вновь наполнили ее глаза.
- Я понимаю...
- Ты всегда понимала и поймешь, знаю. Но я не понимаю. - горько усмехнулся и посмотрел на Анну, мать проследила за моим взглядом и ответила.
- Так и должно быть, сынок. Она бы тоже выбрала тебя...
Я иронично хмыкнул и покачал головой. Мать же недовольно поджала губы.
- Вся проблема в твоих сомнениях. Все оступаются, Маркус, но нужно давать людям второй шанс. Конечно, это страшно, а ей думаешь какого было? Но она...
- Просто пожалела бедолагу, она любит благотворительность. Совесть не позволила иначе. - отрезал я и тут же сжал руку матери, как бы извиняясь за резкий тон. В голове пульсировала боль, меня кинуло в жар и тело вновь заломило. Мать тяжело вздохнула.
- Зря ты так. Мы все ошибаемся. Обвиняешь ее в том, что она тебе не дала второй шанс, точнее не поверила в тебя. А ты? Ты сам хоть раз доверился ей? Тебе проще замыкаться. И сейчас ты даже не даешь ей шанса, хотя стоит.
- На чьей ты стороне? - взбесился я, потому что все эти речи искушали. Сейчас очень хорошо понимаю наркоманов, которые в завязке. У меня та же песня и хочу до смерти быть с женой, и понимаю, что никому от этого пользы не будет.
- Ни на чьей, потому что вы - два дурака, портящие себе жизнь. Ты вдумайся, что ты с ней сделал, а после возмущайся, что она не поверила тебе на все сто. Думаешь легко жить с человеком, который тебя бил, как собаку?
