что она ему не позволит. Он, видимо, это тоже понял, потому и решил идти напролом.
— Прочитала.
Татьяна выдохнула медленно и быстро схватила кусок омлета, чтобы жевать и не отвечать на следующие вопросы. Отец закивал, не отводя глаз. Губы его стянулись в морщинистую трубочку. Руки сжимали махровый пояс. Вадим с Дмитрием притихли оба, опустив головы. Воздух наполнился удушающей неловкостью. Прожевав омлет, девушка взялась за кофе.
— Хотя бы, — выдохнул отец спустя минуту и потупил глаза. — Я не прошу тебя прямо сейчас меня прощать…
— Я и не собиралась, — грубо оборвала его Татьяна, со стуком поставив чашку с кофе на стол, из-за чего напиток пролился на скатерть.
Отец быстро схватил бумажное полотенце и кинул на пролитую жидкость, но не осмелился вытереть сам, потому что дочь предупредительно на него посмотрела. Она взяла салфетку и, пропитав каплями кофе, выбросила в мусорное ведро под раковиной.
— Просто… мы же все-таки семья, — сказав это, отец заплакал и прикрыл рот рукой.
Первые слезы стекли вниз на подбородок, вторые он вытер воротником халата. Дав себе еще минуту, чтобы успокоиться, он продолжил:
— Я всегда буду твоим папой, а ты — всегда моей дочерью.
— Да, я знаю, — холодно ответила Татьяна, глядя в его заплаканное лицо. — Жаль, что родителей не выбирают.
Она вздохнула. Отец закрылся руками и разрыдался. Дмитрий сразу подскочил к нему, приобнял нежно и увел в спальню. Вадим то ли разочарованно, то ли с упреком, то ли и с тем, и с другим одновременно смотрел на девушку. Татьяна отворачивалась, чувствуя, что перегнула палку. Но душа радовалась тому, что она смогла съязвить, причинить ему боль, заставить разреветься, как ребенка. Впрочем, наслаждение от отмщения было недолгим. Ликование быстро сменилось безудержной тоской и щемящей болью в груди. Она сама себе была противна. Эти чувства усугублял пристальный взгляд Вадима. Не выдержав, девушка ушла в комнату.
Час она пролежала лицом в подушку, стараясь ни о чем не думать, хотя мысли обо всем и сразу неистово крутились в голове. В этом вихре недофраз и недослов встречались обломки переживаний из-за ссоры с отцом, ругательства в адрес Вадима, эпизоды из детских воспоминаний и зачатки идей подарка для Алисы и Дэна. К концу часа внутреннего буйства она все-таки зацепилась за последнюю мысль.
В комнату без стука заглянул парень. Татьяна продолжала лежать лицом в подушку.
— Николай приглашает нас в его пекарню, — сообщил он без особой надежды на то, что девушка это услышит, осмыслит и, тем более, согласится.
Но Татьяна приподняла голову.
— Пирогом обещает угостить ананасовым с киви, — продолжал Вадим осторожно, как бы прощупывая почву. — Уютное местечко.
Девушка посмотрела на него и предложила сделку:
— Поеду, если поможешь мне выбрать подарок для Алисы. И Дэна.
Он приободрился и широко заулыбался.
— Легко.
И уже через пятнадцать минут они, сидя на заднем сиденье отцовского автомобиля, ехали по проспектам Питера в уютное местечко за пирогом с ананасом и киви. Отец настоял на том, чтобы отвезти их самостоятельно, хотя Вадим предлагал поехать на его машине. Дмитрий остался дома, кажется, тоже по настоянию отца. Парень смотрел смешные видеоролики, облокотившись на ручку двери. Татьяна смотрела через тонированное окно на улицу.
На удивление себе, она соскучилась по этому городу, хотя, казалось, что большая его часть мало, чем отличалась от Москвы. Спальные районы были такими же застроенными, заселенными и грязными. Отличался только центр. Но они ехали сейчас как раз по спальному району, а она все равно любовалась улицами, магазинчиками, современными бизнес-центрами и советскими многоэтажками. Здесь витала своя атмосфера. Небо хмурилось иначе — монотонно серело над городом, превращаясь в купол из равно распределенного тумана. Солнце пропало без вести, слившись с небом в единую бесцветную массу. Но город продолжал кипеть жизнью, пешеходы — перебегать дороги на красный, автомобилисты — успевать проскочить на желтый, мотоциклисты — гнать на зеленый. Любование родным городом ее немного успокоило.
Отец через зеркало постоянно поглядывал на дочь, но она применила все навыки актерской игры, чтобы делать вид, будто не замечает этого.
— А что ты подаришь на свадьбу? — спросила девушка у Вадима спустя десять минут бессмысленных рассуждений о том, что полезно для молодоженов.
Он, не отвлекаясь от видео, ответил просто:
— Мозаику, конечно. И деньги.
— Ты ее с собой привез? Мозаику?
Парень усмехнулся.
— Нет, блин, сейчас начну лепить. Видео досмотрю только.
— А где она? — проигнорировала его сарказм Татьяна.
— В машине. Она небольшая.
Девушка закивала. Парень продолжал смотреть в телефон и смеяться. Она снова отвернулась к стеклу и задумалась. Еще пара минут не принесла никакого результата.
— А что мне им подарить?
Вадим, наконец, взглянул на нее. На лице медленно проявлялась коварная усмешка.
— А что ты умеешь? Станцуй. Попой к Дэну. Уверен, ему понравится.
Татьяне хотелось в него что-нибудь кинуть, но было нечего, поэтому она бросила только злобный взгляд. Параллельно в зеркале увидела, как отец тихо охает, гневно прищурилась и на него. Тот сразу вжал голову в плечи и вытянул губы трубочкой.
— Придурок, — проворчала девушка и скрестила руки на груди. — Я и так перед Алисой виновата.
Вадим только пожал плечами. Не успела она снова отвернуться к окну, чтобы поразмышлять еще немного, как автомобиль остановился. Отец оповестил о прибытии на место.
Пекарня занимала небольшое помещение первого этажа жилого дома, построенного в сталинскую эпоху. Вместо стен были панорамные окна, сквозь которые глазу представлялся зал целиком. Интерьер не отличался ничем особенным от других заведений такого типа. Вдоль боковой стены тянулся прилавок со стеклянными холодильниками и дубовым слэбом вместо столешницы. В витринах были разложены по кусочкам пироги и пирожные. Фоновую стену украшали деревянные полки с булками, батонами и буханками. В угловой печи румянились багеты. У противоположной стены расположились в ряд три квадратных мини-стола, едва вмещавших по одному человеку, но у каждого стояло по два стула. Стандартный интерьер разбавляли меловые надписи, гирлянды в упрощенном стиле стимпанка и декоративная кирпичная панель.
На боковой стене Татьяна заметила небольшие панно мозаики из разбитых осколков керамики. Их было три, одного размера и одинакового стиля, но картинки слегка отличались друг от друга деталями. Панно казались дурашливыми из-за неровности изображенных предметов, наивности их форм и деталей, а также насыщенности цветов, которые обычно используют в детских мультиках или игрушках. В центре каждого висел в
