– Ой, да брось ты, – не отставала Джессика. – Я же не прошу тебя подключиться к Пентагону, ФБР или к чему-то очень важному.
– Да, это разные вещи, – согласился Рэнди. – Но все равно это нехорошо.
– Но и плохого тут ничего нет, – возразила Джессика. – Во всяком случае, никто об этом не узнает.
Рэнди заколебался. У него появилось предчувствие, что его ждут неприятности.
Но когда Джессика, изобразив на лице самую очаровательную обиженную гримаску, посмотрела на него, вся его решимость пропала.
– Хорошо, – сказал он. – Я сделаю это.
Когда на экране появились школьные записи, Джессика пришла в восторг.
– О, Рэнди. – Она обняла его. – По-моему, ты самый умный человек на свете!
Рэнди покраснел как рак.
– Я бы этого не сказал, – ответил он, переминаясь с ноги на ногу. – У меня просто есть способности к математике, вот и все.
– И ты большой специалист по компьютерам. – Джессика пробежала глазами экран и прищурилась. – Не мог бы ты посмотреть, какие у меня отметки?
– По всем предметам?
– Только по математике. – Джессика лучезарно улыбалась.
– Я попытаюсь…
Когда Джессика увидела двойку, улыбка ее померкла и лицо заволокло печалью.
– Ох, нет! Этого-то я больше всего и боялась.
– Все будет в порядке, – сказал Рэнди. – После наших сегодняшних занятий следующую контрольную ты напишешь хорошо.
– Только не я. – Она издала стон. – Я так пугаюсь во время контрольных, что у меня все мысли путаются. Даже если я знаю ответы. – Джессика закрыла лицо руками и сумела выдавить слезы. – Ох, Рэнди, что же мне делать? Если я не сдам математику, родители засадят меня дома на целые годы и я не смогу быть капитаном команды болельщиц.
– Да нет, все не так плохо, – успокаивал Рэнди, гладя ее по плечу. – Все совсем не так плохо.
– Нет, все именно так плохо, – ответила Джессика, рыдая. Она украдкой наблюдала за ним в щели между пальцами. – Тебе просто трудно себе это представить.
– Я всегда рад тебе помочь. – Рэнди беспомощно покачал головой. – Если хочешь, мы можем опять повторить эти задачи.
– Это меня не спасет. Я уже сказала: ничто мне не поможет.
– Будет тебе. Что-нибудь придумаем.
Руки Джессики безвольно упали. Затем она уставилась на Рэнди с выражением полного отчаяния.
– Ничто не поможет! – причитала она. – Ничто! Если только… может быть, эту отметку можно изменить…
– Ты хочешь сказать… – начал Рэнди и замер с выражением ужаса на лице.
Джессика кивнула.
– Ох, нет, Джес. Я не смогу этого сделать. Я не должен был даже подключаться к банку данных. Но изменить отметку? Это было бы ужасно.
Джессика смахнула слезу:
– Я бы не просила тебя, если бы не была в таком отчаянии.
– Ну перестань…
Теперь лицемерка «безутешно» рыдала:
– Я просто не знаю, что мне делать.
– Не плачь, Джес. – Рэнди положил руку ей на плечо.
Затем нашарил в кармане бумажный носовой платок и подал ей.
Джессика вытерла слезы.
– Надеюсь, я все-таки выживу, – сказала она с несчастным видом.
Рэнди стоял подле нее, виновато моргая.
– Ладно, я сделаю это. – Он нервно сглотнул. – Какую ты хочешь отметку?
Девушка слабо улыбнулась:
– Сойдет четверка с минусом. Рэнди что-то напечатал на компьютере.
– Хорошо. Сделано!
На лице лгуньи появилась теплая, счастливая улыбка.
– Ты сделал это! – воскликнула она, обнимая его. – О, Рэнди! Ты замечательный парень!
Он вздохнул и густо покраснел.
– Это ты замечательная, Джес. – Он шаркал ногой по ковру. – Я подумал… может, сходим куда-нибудь сегодня вечером? Мы могли бы что-нибудь поесть в «Дэйри Берджер», а потом пойти в кино.
Лицо хитрюги омрачилось.
– Я бы с радостью, Рэнди. Честное слово. Но не сегодня. Может быть, в другой раз. Но сейчас я должна вернуться домой. Ты подвезешь меня?
Рэнди тяжело вздохнул.
– Да, я понимаю… – сказал он наконец так тихо, что Джессика еле расслышала. – Ну пойдем, а то у меня сегодня еще много дел.
Приближался вечер. Элизабет достала из шкафа один из своих свитеров, но тут же аккуратно сложила и положила назад. Вытащив другой, она внимательно его осмотрела.
– Этот – прямым ходом в химчистку, – пробормотала она, обнаружив спереди пятно.
Она вспомнила, что, когда надевала свитер в последний раз, пятна там не было, так что, по всей очевидности, это была работа сестры. Элизабет вздохнула и отбросила свитер в сторону. Как раз в это время в комнату влетела Джессика.
– Лиз! Угадай, какие у меня новости? – выпалила она, бросаясь на кровать.
– Судя по выражению твоего лица, можно подумать, что тебе только что присвоили титул «Мисс Америка».
– Нет. Попытайся еще раз.
– Ты стала отличницей по всем предметам.
– Это уже ближе.
– Ну?
– Я сдала математику!
– Ущипни меня, – попросила Элизабет. – Ущипни и разбуди меня.
– Это правда! – ликовала Джессика.
– Как же это произошло?
– Может быть, я экстрасенс, – быстро сказала Джессика, пытаясь уйти от ответа.
– Если ты экстрасенс, то, может, скажешь, что случилось с моим новым шерстяным свитером?
– Что?
– Ты меня слышала!
– Ох, Лиз! – замялась было Джессика, но вдруг схватила подушку и швырнула ею в сестру.
– Ты вернешь мне его. Но в чистом виде.
– Обязательно.
Элизабет переключила внимание на содержимое своего шкафа. Она извлекла из него пару туфель, на которых стесались набойки на каблуках. Джессика между тем стояла перед большим зеркалом Элизабет и мрачно смотрела на свое отражение.
– Лиз, – спросила она, – у меня что-то не в порядке?
– Очень многое, – поддразнила ее Элизабет. – Но если ты ухитрилась сдать математику, я не могу понять, чем ты озабочена.
– Дело не в этом, – начала Джессика. – Дело в том, что… Как ты считаешь, я не потеряла еще все свое очарование? Может быть, у меня морщины появились? Или волосы поседели? – Она тряхнула головой, и золотая шелковистая копна упала ей на плечи. – Может быть, я уже старая?
Элизабет подошла к сестре и принялась внимательно разглядывать ее лицо и волосы.
– По-моему, ты осталась такой же, как и была, – объявила она. – Конечно, ты становишься старше.
– Элизабет Уэйкфилд! Какие ужасные вещи ты говоришь!
Элизабет пожала плечами:
– Разве это не происходит со всеми людьми?
– Да, ты права. Но знаешь, иногда мне кажется, что никто в целом мире меня не любит.
– Никто? Или кто-то определенный?
– Николас Морроу, – сказала Джессика и вздохнула. – Лиз, тебе не кажется, что он бесчувственный и жестокий человек?
– Насколько я могу судить, нет, – ответила Элизабет и быстро прибавила: – Он очень заботится о Регине. И потом, когда он был у нас на вечеринке, да и когда мы встретили его в торговой аллее, он был с тобой достаточно приветлив.
