Он также увидел гончарный круг, установленный в углу комнаты таким образом, что сидящий за ним смотрел на высокие окна, откуда дул легкий ветерок.
Когда служащий, проводивший их сюда, ушел, Зайяд указал рукой на круг и спросил Мэрайю:
— Кто же творец?
— Тара.
— Она живет здесь одна?
— Да.
— Но как же она может работать?
— Она — удивительная женщина, — улыбнулась Мэрайя. — Ее ничто не может остановить, особенно если она чего-нибудь очень сильно хочет.
— У меня гости, — раздался бодрый голос.
Зайяд поднял глаза и увидел высокую, стройную, длинноногую женщину лет пятидесяти с короткими светлыми волосами, которые чуть тронула седина. На ней было развевающееся оранжевое платье и в тон к нему — серьги. Она была очень красива, но дело было не только в ее внешнем облике. Эту женщину переполняли жизнь, счастье и открытая душа. Зайяд сразу понял, почему его отец обратил внимание на эту женщину.
Тара уперла руки в бока:
— Где же моя любимая Мэрайя? Почему она не бежит со всех ног, чтобы обнять меня?
— Я бы с удовольствием, Тара, — сказала Мэрайя. — Но я вчера вечером растянула ногу.
Услышав голос, Тара сразу направилась в ее сторону. Она села рядом с ней на кушетку, лишь едва нащупывая рукой.
— Ну, это не важно. Ты приехала, моя малышка, вот что главное. Ну, так что случилось с твоей ногой?
— Это просто небольшое растяжение. — Мэрайя посмотрела на Зайяда и улыбнулась. — Не беспокойся.
Тара наигранно рассердилась:
— Это мое право беспокоиться о тебе.
Мэрайя засмеялась:
— Я знаю.
— Значит, ты не сама приехала, не так ли?
Тара повернулась и посмотрела в сторону Зайяда.
— Так кто приехал с тобой сюда?
Зайяд отступил назад, ощущая странное чувство оттого, что Тара так легко обнаружила его.
— Как ты… — засмеялась Мэрайя — Ну, конечно.
Ну, конечно? Что это значит?
Он ведь не издал ни одного звука, не сделал ни одного движения, ничем не выдал своего присутствия здесь. Зайяд хотел знать, что это за чудо.
— Это мой сосед, — объяснила Мэрайя. — И мой друг. Он любезно согласился отвезти меня сюда, хотя я и так доставила ему немало беспокойства.
— О, моя девочка, ты просто очаровательна. — Тара встала, подошла к Зайяду и протянула руку. — Не так ли?
— Это так.
Тара сдвинула брови:
— А у этого друга есть имя?
Зайяд взял ее руку и поцеловал:
— Меня зовут Зайяд.
Замешательство, а потом и беспокойство отразились на лице Тары, она убрала руку. Все тепло, доверие и оживление исчезли, и Зайяд удивился тому, как хорошо она знала своего возлюбленного. Она знала даже имена детей…
— Вы голодны? — спросила Тара, быстро оправившись от своих чувств и отвернувшись от него.
— Немного, — сказала Мэрайя.
— Хорошо. Я приготовлю ланч, а потом мы поболтаем. Мне не терпится узнать, что случилось с тобой, а также выяснить, что заставило твоего соседа так далеко уехать из дома.
— Могу я помочь вам, миссис Хефнер? — спросил Зайяд.
Тара направилась в другую комнату:
— Нет, спасибо.
Когда они остались одни, Мэрайя повернулась к нему и сказала:
— Это было хорошее предложение, но она все любит делать сама. И она не миссис. Тара никогда не была замужем. Думаю, она была без ума от отца Джейн и не могла думать ни о ком другом, после того как он оставил ее.
Влюблена…
Зайяд разозлился.
— В чем дело? — спросила Мэрайя, глядя на него.
Зайяд покачал головой:
— Я просто подумал о том мужчине, который оставил ее.
— Настоящий подлец, правда?
— А ты откуда знаешь?
— Джейн мне рассказывала.
Зайяд почувствовал приступ гнева, вспомнив глупого помощника своего отца. Мысль о том, что его сестра думает, будто отец не хотел знать ее, была просто невыносимой. Не смотря на то, что мать его собственного сына хотела лишь богатства, Зайяд всегда говорил сыну только хорошее о ней и объяснял ему, что она не приезжает повидать его потому, что плохо себя чувствует, но все равно любит его.
— Не желать знать своего ребенка, — Мэрайя покачала головой, — это просто ужасно.
— Может быть, он не знал о его существовании.
Мэрайя удивленно посмотрела на него:
— Что заставило тебя сделать такое предположение?
Он не мог ответить ей, да и не хотел, потому что к ним присоединилась Тара. Она принесла большое блюдо, наполненное едой.
— Холодный цыпленок, картофельный салат и бисквиты.
Зайяд помог ей сервировать стол, и они приступили к еде. Они сидели за маленьким столиком в небольшом, но очень уютном дворике с видом на горные вершины. Тара в основном разговаривала с Мэрайей. Она хотела знать все о ее новом деле и о стратегии, которую она выбрала. Когда Мэрайя упомянула, что Зайяд собирается помочь ей, Тара отложила недоеденный бисквит на тарелку и спросила у него:
— Так откуда ты, Зайяд?
Она точно знала, откуда он, Зайяд прочел это на ее лице, но все же ответил:
— Я из маленькой страны, которая называется Эманд.
Печаль отразилась на лице Тары.
— Это красивое место? Там растут оливковые деревья? И воздух наполнен пряностями, а песок такой теплый на закате солнца?
— Да. — Его отец так много рассказывал ей о своей стране, что Зайяду даже стало жаль Тару.
— Ты говоришь так, словно была там, Тара, — заметила Мэрайя, опираясь на столик, чтобы встать и взять свои костыли.
— Возможно, в мыслях… — мягко ответила Тара.
— Куда ты собралась? — спросил Зайяд Мэрайю.
— В дамскую комнату попудрить носик, — улыбнулась она, — хочешь со мной?
— Конечно, я тебе помогу.
После того как Зайяд помог ей добраться до ванной комнаты, он вернулся к Таре.
— Ты не мог бы передать мне кусочек сахара, Зайяд, — попросила она. — Как ты успел заметить, я не очень хорошо вижу.
— Я думаю, что вы очень хорошо видите, мадам.
— Спасибо. Я много работала над тем, чтобы выглядеть нормальной. — Тара улыбнулась ему. — Мэрайя, наверно, уже сказала тебе, что я не всегда была слепой. Мебель, которую ты здесь видишь, была со мной долгие годы, и пять лет назад, когда зрение стало ухудшаться, осознание того, что я все же могу различать цвета, сильно помогло мне в те суровые месяцы.
— Должно быть, вам было очень трудно.
— Да, в начале. Но я привыкла к темноте. Я ищу свет в других вещах и в людях.
Эти слова заставили его подумать о Мэрайе. Под своей жесткой маской она была полна света, огня, чувств.
— Я должен вернуться к Мэрайе, — сказал Зайяд, — возможно, мы сможем поговорить в другой раз.
