— Я… — Она поколебалась и сказала шепотом: — Я помню. — Ей очень хотелось протянуть руку и накрыть ладонью эту дерзкую мужскую плоть. Ей до того хотелось это сделать, что у нее зачесалась ладонь. И она сделала шаг назад, лихорадочно пытаясь вспомнить все те причины, по которым она не должна вступать в интимные отношения с Бо.
— Не притворяйся, что не хочешь меня. — Он снова прижался всем телом к ее телу и крепко схватил ее за запястья. И затем стал жадно, но неторопливо целовать ее в губы.
Она знала, что пожалеет об этом, что должна этому воспротивиться. Для Бо она была всего лишь еще одна женщина из длинного ряда женщин, которые прошли через его жизнь. Всего лишь женщина, которую он попробует и некоторое время посмакует, прежде чем окончательно отодвинуть в сторону. Однако ее тело тосковало по прикосновениям мужчины, которого она любила, о котором мечтала в тишине и мраке ночей, когда лежала без сна в соседней комнате и гадала, думает ли он когда-либо о ней. Ее тело знало, что это может оказаться единственным разом в ее жизни, когда она сможет полностью, безоглядно ответить на страстный призыв мужчины.
Мало-помалу ее протест превращался в ласку, она перестала отталкивать Бо и прильнула к нему, а ее тело избавилось от напряженности и стало плавиться под жаром его тела. Она прижалась животом к пышущему жаром мужскому естеству, ее чувствительные соски вдавились в твердую, как скала, грудь.
А затем, когда Эмма полностью доверилась Бо и для нее в мире ничего не осталось, кроме его рта, его рук и его языка, который неистово требовал отклика, он приподнял ее за ягодицы и, оторвав от пола, понес в комнату. Она тихонько застонала, почувствовав, как его восставшая плоть нашла ложбинку между ее бедер и уютно в ней устроилась. Эмма почувствовала, с какой готовностью откликнулось и встрепенулось ее женское естество, и вцепилась пальцами в его густые волосы на затылке.
Бо поставил ее на ковер перед камином. Он не дал ей времени на раздумья или протесты. Он просто прижался ртом к ее рту в жарком чувственном поцелуе, глубоко погрузив язык. Руки Эммы медленно сползли с затылка на плечи, она ощутила ладонями его крепкое обнаженное тело.
Секундой позже Бо взял рукой ее ладонь и положил себе на грудь.
— Потрогай меня, Эмма, — пробормотал он.
Она не была вполне уверена, чего хочет, однако чувствовала, какой горячей была его кожа, и не могла отказать себе в том, чтобы провести пальцами по густой поросли волос на груди. Она провела пальцем по плоскому соску, и Бо со стоном втянул в себя воздух, заставив тем самым Эмму удивленно поднять на него глаза.
— Не удивляйся. Разве тебе самой не приятно это?
Эмма почувствовала, как вспыхнули ее щеки. Не будучи в силах выдержать его взгляд, она перевела глаза на его грудь и стала изучать форму и характер волос и теперь уже сознательно водить пальцем по его соскам.
— Ты мучительница, — хрипло пробормотал Бо.
Он пошевелил рукой, и Эмма почувствовала, как он сдернул с ее плеч бретельки купальника, стянул его через бедра вниз, и купальник упал к ее ногам. Затем Бо, взяв ее за руки, отступил на шаг, чтобы разглядеть то, что открылось его взору.
Она была потрясена. Возбуждена. Возбуждена и наэлектризована настолько, что казалось, стоит лишь к ней прикоснуться — и раздастся треск электрического разряда. Эмма сделала попытку броситься к Бо, спрятаться у него на груди от его взгляда, однако он удержал ее за плечи и, засмеявшись, сказал:
— Я хочу разглядеть тебя. Всю как есть, во всех деталях.
Эмма осталась стоять голая, а Бо пожирал ее наготу жадными, голодными глазами.
— Ты убиваешь меня, — произнес он хриплым, каким-то незнакомым голосом.
Он накрыл ладонями ее груди, и Эмма содрогнулась, испытав накат неведомого ощущения, которое родилось в области сосков и докатилось до низа живота. Внезапно Бо положил руки ей на талию и притянул к себе так, что она невольно выгнулась. Эмма, ахнув, ухватилась, чтобы не упасть, за его плечи.
Она ахнула снова и застонала, когда его губы сомкнулись вокруг ее напряженного соска. Он сосал горошину соска, а Эмма выгибалась все сильнее ему навстречу, ища еще большей близости, более энергичной ласки, более…
Когда ее колени подогнулись, он уложил ее на ковер, сдернул с себя шорты и плавки и расположился рядом. Его рука плотно легла на ноющий кучерявый холмик. Из ее горла вырвался легкий стон, она закусила губу, чтобы его заглушить, и увидела, что Бо улыбается.
Он снова нагнул голову, взял сосок в рот и принялся так энергично сосать, что Эмма вскрикнула. В то же самое время она почувствовала, как один его палец прокрался между сомкнутых бедер и отыскал горячие складки ее самого сокровенного места. Она беспокойно зашевелилась, Бо также зашевелился и, нависнув над ней, вставил колено между ее бедер, так что теперь она не могла их плотно сомкнуть. Его палец погружался все глубже между пылающих влажных складок.
— Ну, иди ко мне, малышка, — призвал Бо Эмму.
В этот миг весь ее мир состоял из гаммы ощущений. Она ощущала горячее дыхание маковкой своей груди, шелковистость мужской плоти, которая подрагивала и билась о ее бедро, тяжелое колено между своих ног и его руку, которая двигалась, гладила, исследовала ее ноющие интимные места.
Ладонь Бо основательно и по-хозяйски устроилась на кучерявом холмике между ног. Эмма широко раскрыла глаза, когда длинный палец Бо так внезапно, так дерзко двинулся в глубину расщелины. Бо смотрел ей в глаза, пока ее тело постепенно, шаг за шагом, уступало его домогательствам. Ей не хватало воздуха, она потеряла контроль над собой и плыла по волнам сладострастия в том направлении, куда ее вел Бо.
Ладонь Бо двигалась по ее лобку, в то время как палец описывал небольшие круги вокруг того места, в котором сконцентрировалась в этот момент вся ее женская суть. Ее тело превратилось в средоточие сладострастных ощущений, и она задрожала в объятиях Бо, ритмично выгибая спину навстречу движениям одного, но такого умелого, такого искусного пальца.
Бо извлек из нее палец и, не давая ей расслабиться, стал горячо, по-хозяйски целовать, одновременно раздвигая ей бедра. Возник мучительный момент ожидания — Эмма поняла, что Бо надевает презерватив, — а затем его тело соприкоснулось с ее телом.
Глаза у Эммы широко открылись после первой попытки мужской плоти войти в тесную расщелину. Она вцепилась пальцами в плечи Бо и вся напряглась, когда он толкнулся вперед, пытаясь расширить ее нежный, узкий вход, и она вскрикнула. Он заглушил ее крик поцелуем и в этот же момент преодолел барьер и погрузился в глубину ее лона.
Эмма застыла в испуге, почувствовав внутри себя нечто громадное и живое. Она заерзала под тяжестью его бедер, пытаясь найти более удобное положение, ею стала овладевать паника.
