– Ну, предупредить, что мы задерживаемся.
– А, так сестра все же с тобой пошла?
Ханна тяжело сглотнула и солгала:
– Да, пошла.
Ханна решила спросить про Эдди, потому что сама Джейни могла позвонить в короткий отрезок времени после возвращения Хамфри домой: она частенько звонила вечером, когда хотела, чтобы Ханна пришла и присмотрела за детьми на следующий день.
– Но концерт закончился больше двух часов назад.
– Да, конечно… Но потом мы пошли в ресторан.
– Какой ресторан?
– О, я толком не знаю. – Ханна прошла мимо мужа, снимая пальто, удивленная своим капризным голосом, как и Хамфри, но, осознав, каким тоном она произнесла последнюю реплику, развернулась и добавила: – Ты же в курсе, что я не особо разбираюсь в ресторанах, зато Джейни знает в них толк. Я не запомнила название, но мы там кое-что съели.
– И кое-что выпили. Будучи знакомым с Джейни, не удивлен.
– Да, Хамфри, – Ханна повернула к мужу голову, снова чувствуя странный прилив смелости, – мы действительно кое-что выпили.
– И, судя по твоему виду, вовсе не лимонад.
– Нет, не лимонад, мы пили «Пиммс».
Лицо Хамфри вытянулось.
– «Пиммс»?! Ты пила «Пиммс»? Там же виски!
– Да, в некоторых виски, в некоторых джин, а в некоторых ром.
– На твоем месте я бы поскорее лег спать, и в будущем мне стоит осторожнее отпускать тебя на концерты одну!
Ханна снова возразила:
– Да, Хамфри, но, возможно, для разнообразия в будущем я попробую сама выбирать, что мне делать.
– Да что на тебя нашло, Ханна? – обиженно протянул он.
Она плюхнулась на стул в прихожей, бормоча:
– О, Хамфри, прости, но я не слишком часто выхожу в люди повеселиться, и ты об этом прекрасно знаешь. – В следующую секунду она уже встала и выпалила: – Сколько времени прошло с тех пор, как ты думал обо мне, в том смысле, что хотел доставить мне хоть какое-нибудь удовольствие? Я сплю одна. Да, – закивала она, – да, я годами сплю одна.
– Ханна! – в голосе мужа послышался упрек. – Я думал, мы договорились полюбовно.
– Это ты так решил, Хамфри, но меня даже не спросил, согласна ли я.
Хамфри потер свое горло, словно пытался соскоблить что-то с кожи, а потом пробормотал:
– В браке есть другие вещи, более важные, чем секс, Ханна.
– Назови хотя бы одну такую важную вещь?
Она видела, что Хамфри ошеломлен – не только ее вопросом, но и в целом ее поведением, поскольку он отвернулся от нее и тихо сказал:
– Я иду спать, Ханна. Завтра, когда протрезвеешь – а сейчас, уверен, ты пьяна, – ты пожалеешь о своих словах, потому что поймешь, что нет в мире мужа более заботливого или внимательного, чем я. Спокойной ночи.
Ханна снова села и прислонилась к высокой спинке стула. Хамфри прав. Да, он несомненно прав. Наверное, она не в своем уме, раз такое заявила.
Господи! Она же не передала ему просьбу миссис Беггс! Ханна снова встала, но в ее голосе по-прежнему проскальзывали злые нотки, когда она крикнула:
– Забыла тебе сказать – звонила миссис Беггс. Хотела узнать, поедешь ли ты туда завтра или в субботу.
Повисла секундная тишина, потом дверь спальни Хамфри открылась, и он вернулся в прихожую и подошел к телефону. Ханна не двинулась с места, слушая, как муж говорит:
– Здравствуй, Бегги. Прости, что звоню так поздно, но я только что пришел.
Он помолчал, а потом сказал:
– О, мне жаль, я не собирался приезжать в пятницу. Какая жалость! Ах, какая жалость! Но я приеду в субботу утром… Нет, Бегги, вот что я сделаю – приеду завтра же вечером. Возможно, доберусь совсем поздно, потому что обычно по пятницам мы задерживаемся в конторе, поэтому, скорее всего, до девяти не успею. Но передай моим дорогим родственникам, что я их очень люблю. – Снова тишина. – Да. Да, конечно. Спасибо. Да, да, безусловно, и ей тоже передай. Спокойной ночи, Бегги. Спокойной ночи.
Ханна не знала, почему так и не тронулась с места, но муж прошел мимо нее, словно не замечая ее присутствия.
Оказавшись в своей комнате, она села на краешек кровати и, зажав ладони между колен, принялась раскачиваться взад и вперед. Это был самый чудесный день и самый волшебный вечер в ее жизни. О да, волшебный вечер. Но посмотрите, как он закончился. Она знала, что причинила Хамфри боль и что он считал ее неотесанной простолюдинкой, как и ее сестру, но разве это имело значение? Нет, нет, конечно же, не имело, потому что она встретила чудесного человека, которому пришлась по душе. Да, пришлась по душе, иначе он не попросил бы ее о новом свидании – а ведь он буквально умолял ее встретиться с ним снова. И она собиралась это сделать. Да, она собиралась поступить именно так. Она обязательно придет в тот ресторан в час дня в субботу, и ни Бог, ни черт не сумеют ей помешать.
«О Господи!»
Она вскочила с постели. Они с Джейни так похожи – по сути ничем не отличаются. Как глупо прибегать к таким затасканным клише! Оно даже не подходило к ситуации. О, Хамфри, Хамфри. Если бы он был другим. Самую чуточку другим. Но и таким как есть он довольно неплох: муж был прав, когда совсем недавно напомнил о своей доброте к ней, он безмерно внимателен и заботлив, и Ханна никогда не должна отплачивать ему неблагодарностью, причиняя боль.
Пока она надевала ночную рубашку, внутренний голос словно развернул ее и швырнул на постель, крича: «Нет! Не смей причинять Хамфри боль! Нужно считаться с Хамфри! Но считался ли он с тобой каждые выходные, каждые чертовы выходные на протяжении всего последнего года? Когда оставлял тебя совсем одну, чтобы навестить своих благодетелей, своих дорогих родственников?»
О, да, Ханна могла ездить с мужем. По крайней мере в самом начале. Но когда она приезжала вместе с ним, все чувствовали себя неуютно. Едва познакомившись со старшими Дрейтонами, она поняла, что ее легкомысленно светлые волосы заклеймили ее в их глазах как ветреную девицу, даже аморальную, бесстыжую охотницу за невинными мужчинами вроде их драгоценного Хамфри.
Завтра она снова навестит Джейни. Опишет все случившееся и послушает, что та скажет. Ханна знала: вполне может быть, что они с сестрой не сойдутся во мнениях, во всяком случае, в вопросе о тайных свиданиях с другим мужчиной – поскольку Джейни в глубине души по-прежнему сохранила незыблемыми некоторые моральные ценности, внушенные ей в монастыре. Например, сестра как-то проговорилась, что до свадьбы они с Эдди не крутили никакие шуры-муры. В тот памятный день в гостиной, когда Джейни объявила родителям, что собирается жить с Эдди, она на самом деле не собиралась делить с ним постель до свадьбы, и брак был поспешно зарегистрирован и осуществлен через неделю после скандала.
