Добравшись до верха платья, он берется за язычок молнии и кладет руку мне на бедро. Я дергаюсь. Это идеальное место, любое трение о бедренную кость или впадинку над ней, сносит мне крышу. Зажмурившись, использую каждую каплю силы воли, которой обладаю, чтобы не обращать внимания на контакт. Это трудно, но размер руки, лежащей на моем бедре, удерживает меня в неподвижности.
Молния платья медленно расстегивается, и я слышу, как он задыхается по мере того, как моя кожа постепенно обнажается. Он убирает руку с моего бедра, и я ошеломлена, сразу же потеряв тепло. Но тут я чувствую, как обе руки скользят под ткань платья и ложатся на обнаженные плечи. Его пальцы сгибаются, он отталкивает платье от груди, а потом медленно стягивает его вниз и позволяет упасть на пол.
У него перехватывает дыхание, и я благодарю всех святых, что надела приличное нижнее белье. Стою в лифчике, трусиках и туфлях на каблуках, и в полной власти Адониса, маячащего позади меня. Какого черта я делаю?
— М-м-м, кружево, — шепчет он.
Меня хватают за талию, и я поворачиваюсь к нему лицом. С этими каблуками мои глаза находятся на одном уровне с его подбородком, и, слегка вздернув голову вверх, я сосредотачиваюсь на его полных красивых губах и желаю, чтобы он коснулся ими меня. Быстро теряю самообладание, и моя совесть давно покинула здание. Я распутница, и быть такой с этим мужчиной — легко.
Он поднимает руку к моей груди и большим пальцем обводит через лифчик сосок, пристальный взгляд сосредоточен на собственных движениях. От прикосновения соски покалывает, они напрягаются за тканью лифчика. В уголках его губ играет легкая улыбка. Он знает, как действует на меня. Он подключает указательный палец и щиплет жесткий бугорок, заставляя мои груди пульсировать, превращая их в отяжелевшие ноющие холмики. Я в полном восторге от того, как пристально этот мужчина меня изучает, превращая в дрожащее месиво отчаяния. По-прежнему не могу поверить, что делаю это, но, черт возьми, могу ли я остановиться?
Смотрю, как он поднимает вторую руку, чтобы погладить другую грудь. Больше не могу держать свои руки подальше от него. Кладу ладони ему на грудь. От тепла и твердости у меня перехватывает дыхание. Начинаю водить пальцем по впадине между грудными мышцами, улыбаясь про себя, когда чувствую, как от моего прикосновения он вздрагивает и тихо стонет. Прежде чем успеваю воспользоваться доступом к его телу, он снова меня разворачивает, и мне хочется плакать.
— Я хочу тебя видеть, — выдыхаю я.
— Ш-ш-ш, — усмиряет он меня, расстегивает лифчик и запускает руки под бретельки.
Он спускает их вниз по рукам, позволяя бюстгальтеру упасть на пол, а потом начинает разминать мои груди. Он продолжает овевать мое ухо тяжелым, горячим дыханием.
— Ты. И. Я, — рычит он и разворачивает меня, прижимаясь губами к моим губам, лишая дыхания.
Я вернулась туда, где хотела быть. Его язык скользит по моей нижней губе, ища вход, и я не отказываю ему. Принимаю в свой рот, наши языки вступают в схватку, его рот горячий, язык расслабленный, но суровый. Закидываю руки ему на плечи, чтобы притянуть ближе, а он прижимается пахом к нижней части моего живота. Его эрекция тверда, как сталь, и стремится вырваться из-под джинсовой ткани. Каждая его частичка совершенна. Так, как я себе и представляла.
Он издает низкий стон, скользя обеими руками вверх по моей спине, чтобы обхватить голову, его пальцы растопырены на затылке, ладони покоятся на моих скулах. Он прерывает поцелуй, и я хнычу от потери.
Его плечи поднимаются и опускаются в такт глубокому, затрудненному дыханию. Зажмурив глаза, он прижимается лбом к моему лбу. Такое чувство, что ему больно.
— Я хочу потеряться в тебе, — выдыхает он. Его рука скользит по изгибу моего позвоночника вниз. Одним мягким рывком он закидывает мою ногу себе на бедро, а второй рукой обхватывает мою ягодицу. Он с отчаянием заглядывает мне в глаза. — Что-то есть, — шепчет он. — Мне это не кажется.
Нет, ему не кажется. Вспоминаю пятницу, когда впервые его увидела. Я чувствовала себя так, словно меня ударило током, в сознании и теле вспыхнули всевозможные странные реакции. Это было ненормально, и я так рада, что не одна это почувствовала.
— Что-то есть, — спокойно подтверждаю я, наблюдая, как его взгляд меняется от неуверенности к полному удовлетворению.
Я стою, полуобняв его одной ногой за талию, готовая запрыгнуть полностью и обхватить обеими ногами. Мне нужно почувствовать его целиком. Нужны его губы. Словно читая мои мысли, он наклоняет голову и прижимается губами к моим губам, но на этот он целует меня в таком нежном темпе, о котором можно только мечтать. Он льнет ко мне бедрами, и я мгновенно узнаю начало увеличивающегося давления у себя в паху. Я бессильна это контролировать. Я не хочу это контролировать.
Он продолжает медленно овладевать моим ртом, и это смешанное ощущение заставляет меня балансировать на грани. Одно прикосновение — и я, скорее всего, взорвусь.
Его поцелуй становится жестче, трение бедер усиливается.
— О, господи, — бормочет он мне в губы. — Не надо все портить.
Не надо все портить? Он умоляет меня или себя? Но потом все становится ясно: я слышу, как кто-то зовет Джесси по имени. Узнаю холодный, недружелюбный голос Сары, и мое нарастающее возбуждение умирает, отступая быстрее, чем пришло.
Отвали, отвали, отвали! Непрестанный крик разносится в голове. Мое томное тело внезапно напрягается, пальцы впиваются в плечи Джесси. Что я делаю? Его подружка рыщет где-то поблизости — возможно, снаружи, — а я обжимаюсь здесь с ее парнем. Я отвратительна!
Он углубляет поцелуй, до боли прижимаясь к моим губам, его язык настойчиво вторгается в мой рот. Понимаю, он пытается удержать меня в игре. Он отпускает мою ногу и кладет руки мне на бедра, чтобы я не двигалась. Он думает, что я собираюсь сбежать. Я и собираюсь сбежать. Он отпускает мои губы, и на автомате я опускаю голову.
— Дверь заперта, — спокойно уверяет он меня.
Сейчас я не могу продолжать! Может, мне и не нравится эта женщина, но я не разлучница. Я нанесла некий урон, но могу остановить это развитие до точки невозврата. Он поднимает руку, чтобы взять меня за подбородок, приподнимает мне голову и крепко держит, фокусируясь зелеными омутами прямо на мне.
Хмурая морщинка разглаживается, когда он ищет что–то в моих глазах — полагаю, надежду.
— Пожалуйста, — произносит он.
Слегка качаю головой в его хватке, взгляд падает ему на грудь, я зажмуриваюсь. Он сжимает мое бедро, и слегка встряхивает меня за подбородок в отчаянной попытке вытащить из скорлупы, в которую я спряталась.
— Не убегай. — Он почти выдавливает из себя эти слова, и они напоминают приказ.
— Я не могу этого сделать, — шепчу я, чувствуя, как с раздраженным рычанием он убирает от меня руки.
— Джесси? — снова слышу я голос Сары, но на этот раз ближе.
В полном оцепенении подхватываю с пола платье, бегу в ванную, захлопываю за собой дверь и щелкаю замком. Практически голая, прислоняюсь к двери, пытаясь контролировать прерывистое дыхание. Поднимаю глаза к потолку, стараясь сдержать слезы. Я так разочарована собой.
Мне кажется, я слышу приглушенные голоса, доносящиеся из спальни, и пытаюсь выровнять дыхание, чтобы прислушаться к тому, что происходит. Но там ничего нет. Ни шума, ни разговоров... ничего. Будь я проклята за то, что наполовину раздета и не могу убежать. Вместо этого я вынуждена скрываться в ванной, как отчаявшаяся шлюха, коей и являюсь. Мне не по себе от этих чувств. Действительно стыдно за себя. Мне изменяли много раз, и я уничтожала всех женщин, которые вторгались в мои отношения. За столькими бутылками вина я осуждала их, обзывала и желала поистине беспощадной расправы. Теперь я одна из них. Издаю стон, хлопая себя ладонью по лбу.
Шлюха!
Услышав, как закрывается дверь, я напрягаюсь. Он ушел или вернулся? В любом случае, мне нужно одеться. Ищу бюстгальтер в складках платья, которое все это время комкала — его нет.
