— Послушай, Ладика, меня однажды назвали haritay — что это значит?
Валандийка тихонько присвистнула и взглянула на меня уважительно.
— Сильный мужчина за тобой стоит, права на тебя заявил. Только почему ты до сих пор не носишь русари? Он принял твою веру?
О том, какой веры и кто тот загадочный hari — я догадывалась смутно, а уж что такое русари — не знала вообще.
Ответить мне не позволили — лязгнули ключи, открывающие дверь, и в камеру вошли пограничники.
— Руки, — скомандовал офицер, и я послушно подставила запястья под браслеты. — Вперед.
Я вышла под конвоем из временного пристанища.
— Ладика, а что такое Shanie? — напоследок спросила я.
— Солнышко, — озадаченно перевела валандийка. — Это твой hari тебя так называет?
Я улыбнулась. Кажется, сумрачный образ таинственного hari стал проясняться.
Меня вели по длинному коридору к одному из кабинетов. Зачем — я узнала только после того, как меня усадили на стул и пристегнули наручники к короткой цепи на столе. Следом вошел человек в строгом костюме и расположился напротив, раскладывая бумаги. Он не торопился, он знал, что спешить мне некуда.
— Представьтесь, пожалуйста, — произнес он, снимая с ручки колпачок и приготавливаясь писать.
— Лианетта Ранхил.
— Гражданство.
— Лароссийка.
Быстрый взгляд в лицо — и на белом листе появляется знакомая с детства информация.
— Количество полных лет.
— Двадцать.
Мужчина полюбовался на предоставленные мной и записанные им данные и отложил ручку.
— Итак, рия? — он взглянул на мою руку без кольца и кивнул сам себе, — рия Ранхил, меня зовут Элайджа Марэ, я — следователь по особо важным делам. Сейчас придет фотограф, чтобы сделать пару фотографий.
Фотограф действительно пришел, меня, как ярую преступницу сняли и в профиль, и в анфас, после чего он удалился.
— Пока ваша личность устанавливается, — Марэ передал лист с моими данными одному из конвоиров, и мы снова остались одни, — я задам вам еще пару вопросов. Вас арестовали за пособничество особо опасным преступникам.
Тут мои глаза неестественно округлились. Это кому и чем я поспособствовала? Разве что деньжат слегка подкинула, рюкзак-то мой так и остался в бункере, его туда, если не ошибаюсь, сбросил Дрю.
— Какова цель вашего визита в Багран?
Думай, Лиа, все должно выглядеть как можно правдоподобнее.
— Я приехала, чтобы встретить отца, — ответила я. — Он у меня историк, уехал в геологическую экспедицию в Хенан.
— Как вы оказались в поселке, если, как вы утверждаете, встречали отца? Он назначил вам встречу?
— Нет. Я уточнила на пункте пропуска, не проезжал ли мой отец через границу. После этого ко мне подошел человек и сказал, что знает моего отца и отвезет меня к нему. Это усыпило мою бдительность, — я покаянно сложила руки на груди.
— Что произошло дальше?
— Убедившись, что моего отца нет там, куда меня привезли, я хотела уйти, но тут налетели люди в масках, меня затащили внутрь и взяли в заложники, — как складно я вру. Даже всхлип получился более чем натуральный.
— Каким образом вы преодолели расстояние до другого дома?
А вот говорить про бункер, скорее всего, не стоит. На рюкзаке и на бутылках остались мои отпечатки пальцев, и криминалистам не составит особого труда сложить два и два.
— Я не знаю, мне завязывали глаза.
Марэ терпеливо записывал мой горячечный бред, а я лихорадочно соображала, а что же дальше?
— Имена, фамилии какие-нибудь произносились?
— Нет. Они обращались друг к другу на южном диалекте, я ничего не понимала.
Марэ откинулся на стуле.
— Скорее всего, вас собирались вывезти в Хенан с целью продажи в рабство, — пояснил он.
— Один из преступников ранен, — сказала я. — Именно поэтому мне удалось сбежать от них.
— Состава преступления я не вижу, если переданные вами данные достоверны, через пару часов вас отпустят. Остались небольшие формальности.
Я украдкой перевела дух. Кажется, мне повезло и на этот раз пронесло. Возвращаться без денег и без ханаи было страшно, но куда страшнее сесть по глупости в тюрьму.
Следователь позвал конвоира и сказал ему:
— Допрос закончен, ждем подтверждения информации. Сообщите Ягри.
Конвоир кивнул и покинул помещение вместе с Марэ. Я приготовилась ждать.
Прошло явно больше часа, прежде чем про меня вспомнили. Двери распахнулись, впуская полного человека в форме пограничного патруля. Следом вошел Марэ.
— Мы приносим свои извинения, рия Ранхил, ваше задержание оказалось ошибочным, — вежливо произнес следователь.
Я протянула руки, чтобы меня освободили от наручников, но человек, пришедший с Марэ, неожиданно вскрикнул:
— Элайджа, оставь нас!
— Я должен освободить рию из-под стражи, — спокойно ответил тот.
— Я сам ее освобожу, но прежде я хочу пообщаться с подозреваемой.
Следователь подчинился, а мои инстинкты завопили на высокой ноте.
— Вижу — узнала, тварь, — прошипел мужчина, опираясь двумя руками на стол. — А где же твой тренер? Куда же смотрел наш вездесущий Агеллар? Или он прибрал к рукам денежки и кинул тебя?
— Закройте свой поганый рот, — посоветовала я, всерьез задумавшись о том, что лучше бы меня увезли с собой контрабандисты. Уязвленная гордость этого мужчины — это большая проблема для моего и без того шаткого положения.
Хлесткая пощечина привела меня в состояние крайнего озверения, но я только сжала зубы.
— Много чести — бить беззащитную девушку, — вытирая пристегнутыми руками кровь с разбитой губы, заметила я.
— Я бы с радостью тебя вообще удавил, — признался Лейб — бывший теперь уже тренер инженеров, — но для тебя у меня гораздо более изощренное наказание.
Его улыбка навела меня на мысль о его невменяемости. Он окинул липким взглядом мою фигуру и заявил:
— Я очень надеюсь, что ты еще нужна Агеллару, потому что на него у меня тоже есть определенные планы.
— Ушли, — обреченно произнес Гарде, отнимая от уха телефон. Он с таким энтузиазмом мысленно примерял на себя новенькую форму и знаки отличия, что Алестеру было смешно на него смотреть.
— Пожалуй, я поеду, — произнес он, поднимаясь со стула и обращаясь непосредственно к Каллини.
— Я позвоню, как что-то станет известно.
Штаб Агеллар покинул в приподнятом настроении. Который раз он убедился в некомпетентности забравшихся наверх, и эта неудача — очередное тому подтверждение. Гарде — карьерист, ему все равно, как и при каких обстоятельствах гибнут его подчиненные, главное, что при этом они приносят пользу. Для лишних звезд[2] и орденов на груди полковника всегда найдется место.
Занятий у него в этот день не было, но Алестер планировал пару часов провести на работе, чтобы навести порядок в документах и просто дождаться, когда у Ранхил будет физкультура. И не потому, что на ней так хорошо сидят голубые шортики из ее умопомрачительного комплекта — он намеревался серьезно с ней поговорить. Сколько еще она будет от него бегать, они же решили все? Или не все?
Группа экономистов ввалилась в спортзал жалкой кучкой, но среди оставшихся на занятие студентов Ранхил не было. Отсутствовал также и печальный влюбленный Ривара. Алестер нашел взглядом ее подружку и подошел к ней.
— Где Ранхил?
Вазентрап вздрогнула, осознав, что Агеллар обращается именно к ней. Она отвела его в сторону и воровато оглядевшись, прошептала:
— Я была уверена, что она с вами.
Брови тренера удивленно взлетели вверх.
— Это она тебе так сказала?
Вопрос застал девушку врасплох. Она неуверенно кусала губы, не зная, как выйти из ситуации — остаться верной подруге или рассказать правду ее…кому?
— Простите, рейн Агеллар, это я сделала такие выводы.
— Пойдем-ка в тренерскую, ты мне все подробно расскажешь.
В тесное пристанище резко помрачневшего Агеллара Гидра шла как на казнь.
— Я не съем тебя, садись.
Она присела, готовая в любой момент вскочить и дать деру.
