— Видите ли, я — адвокат. Профессия предполагает сохранность многих тайн. Это очень опасный груз, особенно когда начинают сомневаться в твоей компетентности, честности. У меня был один неприятный момент в жизни, и Георгий Иванович тогда здорово мне помог. Он не дал втоптать в грязь мое имя. Он спас не только мою репутацию, но и жизнь. — Попов передохнул, видимо, вспоминая и переживая трудности того периода. — Я сделал такое длинное вступление для того, чтобы вы поняли, что мое отношение к Мартову наполнено исключительно благодарностью. Я никогда не забывал о нем, поверьте. Он один из тех немногих людей, об уходе которых искренне сожалеешь. Хотя его жизнь далека от идеальной. Такая серьезная должность в наши непростые времена… Но я не об этом. Единственное, на что я не мог не обратить внимания, на его отношения с детьми. Это естественно, ведь Георгий Иванович трижды составлял завещание. В последнем варианте он сделал вас единоличной владелицей всего своего состояния.
— Зачем возвращаться к этому, Юрий Семенович. Я в большей степени счастлива оттого, что имею возможность растить нашего сына, а не от сознания обладания несметными богатствами.
— Все понимаю. Однако вы поступили очень благородно. Вы разделили его состояние на три части, не обделив никого.
— Вы хотите сказать, что Георгий был не в себе, когда составлял последний вариант завещания? — Лита скрестила руки под грудью и, поджав губы, посмотрела на Попова.
— Господь с вами, Аэлита Владимировна. Я совсем не это имел в виду. Просто благодаря вашему решению ниточка, связывающая детей с отцом, не прервалась окончательно.
Лите надоели недомолвки, намеки. Она поднялась и стала напротив Юрия Семеновича. Он тотчас встал, поправил аккуратные, коротко стриженные седые волосы. Лита поймала себя на мысли, что любуется этим белым снегом, покрывающим голову пожилого мужчины. Его выцветшие карие с зеленым глаза, не мигая, смотрели на нее.
— Юрий Семенович, скажите прямо то, ради чего мы встретились здесь. — В голосе женщины звучало нескрываемое нетерпение.
— Хорошо. Несколько дней назад из Штатов в ***нск прилетел Иван Мартов. — Попов увидел, как полумесяцы бровей собеседницы взметнулись вверх. — Да, Иван Георгиевич собственной персоной. И я не удивлюсь, если мы с ним встретимся сейчас, здесь.
— Весьма вероятно, что мы с ним разминулись. Когда я приехала, на могиле уже лежал роскошный букет, — Лита тряхнула головой. Потом пожала плечами и спросила: — Он был у вас?
— Да, заезжал ко мне в офис. Он приехал с товарищем и остановился вместе с ним у его родителей.
Лита подошла к памятнику, присела и, в который раз за сегодня, поправила цветы. Она перебирала тонкими пальцами еще не тронутые увяданием головки цветов. Было видно, что мысли женщины витают где-то далеко. Саша на расстоянии наблюдал за нею. Юрий Семенович не смел нарушить молчания.
— Интересно, почему бы ему не приехать в родительский дом? Самое место, чтобы вспоминать о своем отце открыто, с чувством благодарности к человеку, подарившему жизнь, вырастившему его. И почему его не было здесь два года назад? Ни его, ни Милы? Им были посланы сообщения по электронной почте. Ни ответа, ни привета. — Лита развела руками. — Ведь они вскоре узнали, что будут обладателями состояния отца. Мне не нужны были бриллианты их матери. Все, что мне было нужно — любовь их отца. Если с фактом получения части капиталов Мартова вы связываете наличие родственных связей, то что же помешало двум взрослым детям объявиться раньше?
— На все вопросы ответы знает только Всевышний.
— Бросьте, Юрий Семенович. — Лита раздосадовано махнула рукой. — Зачем вы сказали мне о приезде сына Мартова? Он не хотел общаться со мной при живом отце. Что изменилось теперь?
— Не знаю, — честно ответил Попов. Он очень неуютно чувствовал себя под пристальным взглядом Аэлиты. — Знаете, Иван относится к вам неплохо. Скорее всего, давление на него оказала сестра. Они слишком взрослые и самостоятельные. Амбициозно приняли решение, не предполагая, что судьба отмерит их отцу слишком короткий срок. Они не успели помириться при жизни Георгия Ивановича. Наверняка их это гложет.
— Если бы умерла я — это устроило бы их больше. Правильно?
— Аэлита Владимировна, не будем поддаваться эмоциям. Мы с вами умеем владеть собой, что позволяет избегать принятия опрометчивых решений.
— К чему вы клоните?
— Если Иван захочет приблизиться к вам, не отталкивайте его. Это то главное, что я хотел сказать.
— Не знаю, почему вы их защищаете. Они отвернулись от своего отца. Не пожелали разделить с ним радость. Его счастье стало для них ложкой дегтя.
— Я увидел совсем другого человека: взрослого мужчину, который пытается жить правильно. Говоря философскими категориями, он хочет окружить себя светом и любовью. Это похвально, не так ли?
— Я и сама умею красиво говорить. Я разочарована тем, что так сложилось. Но, боюсь, менять что-либо уже поздновато. — На лицо Литы лег некоторый оттенок недовольства, которое женщина всячески пыталась в себе подавить.
— Вы многого не знаете, и слава богу, — загадочно произнес Юрий Семенович.
— Не желаете меня просветить? — тон Литы был нетерпеливый, нервозный.
— Нет, я ведь с самого начала сказал об этом.
— Я помню.
— Спасибо, что согласились встретиться со мной и уделили столько времени. Ваш день сегодня предполагает быть загруженным. Поэтому не стану больше злоупотреблять вашим вниманием. — Попов пожал руку, протянутую Литой. — Остаюсь полным уважения к вам и Георгию Ивановичу. Всего доброго. При необходимости обращайтесь. Всегда буду рад помочь.
— Благодарю, — коротко ответила Лита.
Когда машина Попова отъехала, женщина почувствовала, как забирающая силы усталость снова сковала ее. Ноги стали ватными, непослушными. Подступила неприятная дурнота. Лита медленно опустилась на лавочку. Закрыла глаза и почувствовала, что немного качнулась от головокружения. Через мгновение Саша оказался рядом. Он присел у ее ног.
— Вам плохо, Аэлита Владимировна? Вызвать врача? — Лита отрицательно качала головой. — Что наговорил вам этот напыщенный индюк?
— Как ты его назвал? — открыв глаза, спросила Лита. На лице охранника появилось выражение неуверенности. Но губы Мартовой вдруг задрожали, и она тихо засмеялась. Глядя на нее, Саша расслабился и шумно выдохнул. — Спасибо, повеселил. Ну что, поедем домой?
— Как скажете, — оглянувшись на памятник, тихо сказал Саша. — Бывайте, Георгий Иванович. Не переживайте: все под контролем.
— Тогда поехали. — Лита подошла к памятнику, коснулась ладонью. Что-то сказала еле слышно и пошла к машине. На ходу, ни к кому не обращаясь, произнесла: — Интересно, какие еще сюрпризы преподнесет сегодняшний день?
А он проходил размеренно. Еще несколько звонков от сотрудников Мартова из банка. Потом позвонил мужчина, представившийся однокурсником Георгия Ивановича. Лита слышала его имя и фамилию впервые — Степан Михайлович Доценко. Он сказал, что проездом в ***нске и обязательно заедет на могилу Мартова. Доценко просил уточнить, где именно ее искать. Лита попыталась пригласить его в дом, однако мужчина вежливо, но категорически отказался. Тогда Лита подробно объяснила, на каком кладбище и где именно находится могила Георгия Ивановича.
— Какой странный звонок, — Мартова поделилась впечатлением от общения с Доценко с Еленой Васильевной. — Вы не знаете, кто он, этот Степан Михайлович?
— Это давнишний друг Георгия Ивановича. Они вместе учились на экономическом факультете университета, а потом пути их разошлись. — Стеблова, конечно, вспомнила эту фамилию. Для нее она впервые прозвучала с кассеты, оставленной Светланой Мартовой — первой женой хозяина. Еще тогда стало понятно, что эту троицу связывает какая-то темная история. Похоже, что роль Мартова в ней трудно назвать положительной. Но подробностей Елена Васильевна не знала и потому решила не упоминать о кассете, которую зачем-то до сих пор хранила. — Он столько лет не давал о себе знать.
