Однако сейчас говорил со мной тоном, полным упрёков.
— Это шутка какая-то?
— Никакой шутки здесь нет, — возразил Александр. — Ты дома? Я могу подняться к тебе. Надо поговорить.
Удивившись ещё больше, я сдвинула в сторону штору на окне кухни и выглянула во двор: на углу дома был припаркован тёмно-вишнёвый Митцубиси, принадлежавший Александру.
Мне не очень хотелось пускать в дом чужих людей. Мне хватило и одного визита головорезов.
— Я спущусь сама, — ответила я. — Но предупреждаю, что у меня мало совсем немного времени.
— Жду. Мой джип вишнёвого цвета стоит на углу дома, — проинструктировал меня Александр.
Накинув поверх футболки старенький кардиган, я спустилась по лестнице и вышла из подъезда. Я не планировала долго беседовать с Александром и испытывала лёгкое раздражение по поводу предстоящего разговора.
Мне казалось странным, что Александр решил поговорить со мной именно сейчас. Неужели нельзя было сказать всё, что было у него на уме, в момент, когда я находилась в доме Алёхиных?!
Едва я поравнялась с джипом, передняя дверь с пассажирской стороны распахнулась настежь.
— Залезай, поговорим, — предложил Александр, похлопав ладонью по сиденью.
— Обязательно говорить в твоей машине?
— Обязательно.
Мне пришлось залезть в салон авто.
В нос сразу же ударил запах освежителя для воздуха — в нём было слишком много дурманящих, резких нот с тяжёлым фоном горького ветивера.
— Устраивайся поудобнее, — предложил Александр.
Он забарабанил тонкими, длинными пальцами по рулю.
На правой руке Александра два пальца из пяти были украшены дорогими мужскими перстнями с довольно крупными драгоценными камнями. Это были броские ювелирные украшения, которые буквально кричали о состоятельности владельца.
— Что ты хотел? — задала вопрос в лоб мужчине.
— Я? — неприятно усмехнулся Александр. — Кажется, это тебе нужны были деньги. Если ты пришла в наш дом.
Он уставился на меня, округлив глаза цвета грязной, застоявшейся воды.
— Если это всё, то я, пожалуй, пойду! Дел полно!
— Постой…
На плечо легла прохладная, влажная ладонь. Я ощутила это прикосновение даже через тонкую ткань кардигана и внутренне содрогнулась от омерзения.
— Мне не очень интересно, в какие неприятности ты влипла. Зато я могу дать тебе денег, — предложил Александр.
Я повернулась в его сторону и внимательно посмотрела на лицо, пытаясь отыскать в его мимике признаки, что это дурной, жестокий розыгрыш. Но Александр выглядел серьёзным.
Несомненно, мне хотелось бы получить поддержку. Но интуиция подсказывала, что здесь что-то нечисто.
Я была так измотана за прошедшие сутки, что у меня не хватало сил быть вежливой, потому я задала прямой вопрос:
— Дать денег? Почему именно сейчас? Почему ты не сообщил о желании помочь, когда я была в доме твоих родителей?
— Вот ты и сама ответила на свой вопрос, — прокряхтел Александр и внезапно перегнулся через сиденье, потянувшись к бардачку.
При этом его плечо скользнуло по моей груди, задев её, а пальцы пробежались по колену.
=13=
=13=
Александр достал из бардачка пачку сигарет и прикурил одну из них, прямиком в салоне, даже не приспустив окно.
В воздухе потянуло дымом с химическим привкусом ментола, я нажала на кнопку стеклоподъёмника и повернула лицо в сторону потока свежего воздуха.
— Я не мог говорить с тобой в доме родителей. Потому что они оба были там. Ты и сама знаешь, как мама и папа относятся к Беляковым. Считают вас охотницами за толстыми кошельками, мошенницами… Дешёвыми помойными кошками, — сластолюбиво протянул оскорбления Александр.
— Довольно! — потребовала я. — Ничего нового я от тебя не услышала…
Я двинулась в сторону и даже сцепила пальцы на дверной ручке, но Александр внезапно резко потянулся в мою сторону. Он опустил ладонь на моё колено, впившись в него пальцами.
Я вскрикнула от неожиданности и лёгкого укола боли, возникшей в том месте, где длинные, светлые пальцы Александра впились в тонкую ткань домашних брючек.
— Постой. Ты меня ещё не выслушала. Сядь. Ну же, сядь. Я слышал, что тебе нужны деньги, или Тимофей в детдом отправится. Так? Да-да, всё так… Я могу тебе помочь. Деньгами.
— Мне нужна большая сумма денег. Очень большая.
— Я не бедный человек, Машутка. Очень не бедный. Разумеется, открыто я тебе помогать не стану. Всё будет происходить в тайне от мамы с папой. В противном случае, их удар хватит, что и второй сын запачкался об Беляковых. Но знаешь, ты мне всегда нравилась…
Александр облизнул языком тонкие губы. Над его верхней губой росли тонкие усики, мерзкие, при взгляде на которые меня подташнивало.
Водянистые глаза мужчины замерцали в полумраке салона, когда его рука взметнулась вверх и спустила кардиган с моего левого плеча.
— Я не прочь запачкаться… — севшим голосом сказал он и запыхтел носом, над верхней губой появилась влажная испарина. — Дам тебе пятнадцать тысяч. Для начала, да? Пятнадцать тысяч…
Он сунул руку в карман пиджака и торопливо высунул свёрнутые купюры, швырнул мне их на колени и кивнул на свой пах, расстегнув пуговичку на брюках.
— Но не за просто так, Машутка. Само собой, не за просто так. Денежки отработать придётся…
Он ещё говорил и говорил что-то голосом, то севшим, то резко изменившим тональность на высокий диапазон, а его пальцы тянули вниз молнию на брюках.
Мои пальцы сжались на купюрах. Они словно жгли мне пальцы.
— Сначала сюда, Машутка, — похлопал себя по бедру Александр, перехватив свободной рукой деньги, потянул. — Сначала нужно заслужить!
Я резко разжала пальцы и толкнула изо всех сил Александра в плечо.
— Мне нужно пятнадцать миллионов, кретин. А свои… свои пятнадцать тысяч можешь потратить на продажную женщину!
Выскочила из салона автомобиля с полыхающим от негодования лицом и твёрдой уверенностью никогда-никогда больше не обращаться к Алёхиным — насквозь прогнившим, отвратительным людишкам!
Я сбегу от преследования Лютого. Спрячусь так, что он меня никогда не найдёт!
Быстрым шагом я направилась обратно к своему подъезду. За спиной раздался хлопок двери и зачастили сердитые, быстрые мужские шаги.
— А ну стой! — прошипел мне вслед Александр. — Ты, что ли, гордая?! Оборванка! Тебе такой шанс выпал, а ты… Иди сюда, стерва!
Я припустила почти бегом, боясь оглянуться через плечо. Во дворе уже стояли густые осенние сумерки, редкие жёлтые лампочки висели не у каждого подъезда.
Прохожих тоже, как назло, не было ни одного.
Я бежала. Почти достигла своего подъезда, всего несколько метров до него оставалось, как вдруг я оступилась, подвернув ногу. Ойкнула от боли, замерев на месте и боясь сделать движение в сторону.
Громкий топот настиг меня сзади, и в волосы впились мужские пальцы.
Александр больно дёрнул меня на себя и потащил, грубо и грязно матеря меня.
Я никак не могла достать до него рукой и лишь вслепую молотила руками. При каждом взмахе руки Александр лишь грубее натягивал волосы, и я разрыдалась в голос от сильной, жгучей боли.
Внезапно послышался рык мотора нарастающий, громогласный, а потом — оглушительный визг шин по щербатому асфальту.
Александр вздрогнул и обернулся. Я зажмурилась от слепящего света фар, ударившего по глазам.
Только успела увидеть, как нас настигла огромная, чёрная тень мужчины, превосходящего Александра и ростом, и внушительной комплекцией. От страха мне даже показалось, что он больше меня в два, а то и в три раза.
— Отпусти её! Живо!
Александр не успел ничего сказать или сделать. Мощный удар кулака просвистел и обрушился на его лицо. Что-то громко хрустнуло. Один раз. Потом ещё.
Александр мгновенно разжал пальцы и повалился грузным мешком на асфальт.
Незнакомец могучего телосложения двинулся плавно и быстро в сторону врага, поверженного на асфальт, и отвесил ему несколько мощных, сильных пинков.
