каре, поправляя очки на переносице.
- Мне нужен Марк.
- Марк Алексеевич?
Алексеевич? Черти знают, как зовут мужчину, что поспособствовал его рождению.
- Ну, если у вас других Марков нет, тогда, вероятно, Алексеевич.
Мадам деловито открывает блокнот и, вытянув губы трубочкой, что-то проверяет.
- А кто вы и на сколько записаны?
- На семь. - Натягиваю улыбку, но самой хочется уже оказаться за той тёмно-коричневый дверью, а то этот Цербер меня искусает раньше самого Марка Алексеевича.
- Вы не записаны.
Ещё бы он тебя в известность ставил о своих фантазиях.
- Конечно, это произошло спонтанно.
И, пока она снова сканирует его расписание, быстро сокращаю расстояние до двери и открываю ее.
- Вам нельзя, - лепечет позади. Боится за свою юбчонку. Интересно, ее он тоже так заставляет выполнять свои прихоти. Ничего, милая, я скоро избавлю нас от этого.
- Марк Алексеевич, - обращаюсь к мужчине за столом, - вы так добивались встречи со мной, что забыли внести в свое расписание?
- Она сама… Марк Алексеевич… Я сказала...
- Все в порядке, Анжела, можете идти.
Ох, как бы она сейчас хотела воткнуть мне свой каблук между лопаток, а юбку натянуть на голову. Но я ее спасу от этого тирана. Потом ещё спасибо скажет.
Когда она наконец оставляет нас одних, запал несколько спадает. Но уверенность в правильности моего плана подбадривает. Нельзя просто взять и заставить человека заниматься тем, чем он не хочет.
Рассматривает меня, как на аукционе. Размышляя, что же делать с таким экспонатом.
- Я же предупреждал, что добровольно будет и приятней, и менее болезненно. - Молчу, показывая всем видом, что ни о каком “приятнее” речи точно не будет. - Иди сюда, - кивает, чтобы подошла к нему. Все еще не верю, что можно так поступать с людьми. Играть в мышеловку. Открыто и без бесплатного сыра.
К тебе, так к тебе.
Ставлю сумку со скрытой камерой на край стола, чтобы она засняла все. Скидываю пиджак рядом. А сама иду в его сторону. На мне специально надеты джинсы и плотная рубашка, чтобы не просвечивалось ничего и не вызывало никаких пошлых мыслей.
Обхожу стол и становлюсь лицом к большому панорамному окну во весь рост. Вид шикарный. Сейчас бы насладиться им, но у меня другая миссия и я должна сосредоточиться на ней. Каждым своим действием показать сопротивление.
Выдыхаю через губы, когда слышу за спиной скрип стула и несколько твердых шагов. Начинается.
Так близко за спиной, но не трогает меня. Упирается руками в стекло по обе стороны от моих плеч и наклоняется ко мне.
Втягивает аромат волос и ведёт кончиком носа по шейным позвонкам. Оставляя на коже теплый след от дыхания. Японские подшипники… Что он делает. Надо срочно его спровоцировать, пока он окончательно не загипнотизировал меня. Этот, точно, все книги про соблазнения прочитал до конца.
- Раздевайся, чего ждешь?- ухмыляется, дыша в затылок
- Иди к дьяволу, - шиплю в ответ.
- Это я и есть. Так что, идти никуда не надо.
- Тебе надо, ты и раздевай, - грублю в ответ. Хочу заставить его беситься и начать действовать.
Ждать долго не приходится. Подталкивает в спину, прижимая телом к стеклу. Задерживаю дыхание, хватая воздух. От нас до земли сумасшедшее расстояние. И единственное, что нас удерживает от падения, тонкое стекло.
- Страшно? - наклоняется ближе и шепчет на ухо. Мурайвеник мурашек разбегается по телу от хрипловатого голоса. Проводит носом по шее, больной маньяк. Накручивает волосы на кулак и тянет на себя. Черт. Алиса, соберись. Даю себе установку. Ты тут, чтобы разоблачить его, а не поддаться чарам.
Зажмуриваюсь, усмиряя либидо, и толкаю его локтем в живот. И тут же чувствую, как хватает в ответ. Не давая вырваться, и разворачивает к себе. Хватает за полы рубашки и тянет их в разные стороны. Разрывает тишину падающим бисером пуговиц.
- Придурок, ты что делаешь? Мне еще домой ехать. - Пытаюсь прикрыть руками полупрозрачное кружево лифчика.
- Я тебя подброшу. - Опускает взгляд ниже, пока не касается белья. - О, бедная девочка любит дорогое белье. - Снова толкает к стеклу и прижимает телом. Закусывает кожу на шее и шарит пальцами на джинсах, разыскивая пуговицу. Дергаюсь, чтобы вырваться. Все-таки я должна играть недотрогу, а не кайфовать. Он только сильнее прикусывает, оставляя след.Запускает руки в джинсы и тянет вниз. Хватает запястья и прижимает к прохладному стеклу одной рукой. Второй скользит по телу. Рассматривает нагло белье, мечтая раздеть полностью.
- Знаю сколько получаешь, поэтому если не хочешь лишиться своего охрененно дорогого белья, то снимай его сама. Иначе мне придется и его испортить.
- Да я лучше в окно выпрыгну, чем перед тобой разденусь.- Вырываю запястья и толкаю его в грудь. Хочу его еще больше разозлить, чтобы зафиксировать попытку изнасилования. А не просто заигрывания.
- Лучше выпрыгнешь? Давай. - Хватает за руку и тянет в сторону. Несколько шагов. И передо мной открывается одно из окон. Тело в дрожь от вечерней прохлады. Инстинктивно упираюсь руками в раму окна и смотрю вниз. Подо мной миллионы людей. Огни. Машины. Отец, которого я не могу бросить. Но парень крепко держит за талию. Знаю, что не даст упасть.
- А говорила, лучше выпрыгну. - Тянет внутрь и, захлопнув окно, разворачивает к себе. Сжимает подбородок, показывая, кто здесь кто. Тянется ко мне и хочет поцеловать. Но я уворачиваюсь. Со всей силы толкаю его в грудь. Он сильнее обхватывает меня. Сама провоцирую его и сама же уже боюсь.
Прижимает к столу и скользит рукой по трусикам.
- Потушишь мой пожар ниже пояса, Гаечка?
Не хочу так. Не хочу, чтобы нравилось это. Не хочу, чтобы заводило.
- Охлаждающей жидкостью залей себя, Чипидэйл.
Но этого недостаточно, чтобы по видео говорить об износиловании. Поэтому позволяю ему скользнуть пальцами в трусики. Сама дергаюсь, чтобы вырваться.
Заставляю себя думать о том, что это мерзко и неправильно, но хочу, чтобы продолжал. Шевелит во мне пальцами, надавливая на что-то. Отчего непроизовольно выгибаюсь в пояснице. И, чтобы не застонать, снова дергаюсь.
Как будто готовая ко всему дальнейшему, прижата к столу. И, если кто-то войдет, то я сгорю от стыда.
- Вы все одинаковые, шлюшки. Одинаково раздвигаете ноги перед каждым, кто прикажет, - шепчет, захлопывая в своей мышеловке.
Тут, перед ним, распущенная и развратная. Опозоренная . Если бы меня увидел
