нас и не дает прохода.
— Нет! Не пущу! — Он буквально заталкивает нас обратно. — Оставайтесь здесь, а я перенесу кое-какие вещи и устроюсь в правом крыле. Не проблема.
Влад вновь отчаянно ищет в моих глазах что-то. Наверное, одобрение, но черта с два он получит мою благосклонность.
— Спасибо, дядь Влад!
Обрадовавшись, Алиса неожиданно набрасывается на него с объятиями. Я получаю болезненный укол ревности. В груди лед намораживает от такой многозначительной сцены. Однако стоить дочурке потянуть меня за юбку и привлечь к себе, как мое сердечко оттаивает.
— Всегда пожалуйста, — с явным облегчением отвечает Влад, но не дочери, а мне.
Он имеет наглость приобнять меня за талию. Я тотчас скидываю с себя его лапищу и отбрыкиваюсь от непривычки, чувствуя жжение на шее и щеках.
— Ну все. Хватит телячьих нежностей! — заикаясь, делаю акцент на последнем слове. — Еще рано играть в семью!
— Да ладно тебе! Попрактиковаться-то можно, — настаивает Влад, но вопреки своим словам он отходит от нас и прячет руки в карманы.
7. Опробовать на практике
Мы с Владом оказались в одинаково равном положении, где нет четкого разделения на правых и неправых. Где нам одинаково паршиво буквально от всего: от неосмысленных фраз, от непреднамеренных действий, за которыми не угадаешь, что скрывается.
Еще какое-то время он переминается с ноги на ногу, выглядя при этом максимально смехотворно.
Чтобы не нагнетать обстановку, он оставляет нас в своей спальне, сказав, что ему нужно совершить пару важных звонков. И это единственное правильное решение, которое он принял за последние сутки.
Так как вещей у нас нет, следовательно заниматься обустройством быта тоже мало смысла, я ненадолго залипаю в телевизор. Безделье быстро наскучивает, тогда я занимаю себя сменой постельного белья, после чего достаю из-под кровати красные труселя и оставляю Алису. Пока она смотрит мультики на плазме, я отправляюсь исследовать владения, которые станут моими на предстоящие несколько дней.
Тщательно обозреваю все углы второго этажа: комнаты, кабинет, ванную комнату. Нахожу спальню, в которой обосновался Влад, и решаю проявить свою изобретательность.
— Уж не знаю, какие именно вещи ты хотел перенести, но я подумала, что без этого тебе точно не обойтись. Не благодари...
Я достаю из кармана непристойные трусы, вздеваю их на ночник, стоявший на прикроватной тумбе. Выравниваю по центру, чтобы отверстие четко проделось на лампочку. Затем отряхиваю ручки, улыбаюсь своему отражению в зеркале и сваливаю по-тихому, пока генеральный не объявился и не нарвался на мой сюрприз.
С чувством внутренней легкости я бабочкой порхаю на первый этаж, огибаю гостиную и холл, оформленные в таком же африканском стиле, что и спальня хозяина. Далее я отправляюсь в кухню и произвожу там тщательный обыск.
Рентгеновским взглядом осматриваю все поверхности и посуду, аккуратно сложенную в шкафчиках. Заглядываю в холодильник.
В конечном счете я прихожу к выводу, что все это фигня. Нас быстренько определят в участников заговора, далеко ходить не нужно.
Если отец Влада не обделен серым веществом, в чем я нисколько не сомневаюсь, он раскроет обман сразу же как только войдет на порог этого дома.
— Что притихла, женушка? Может, есть какие-то замечания? Говори, как есть.
Помещение гостиной равномерно заполняется бархатистым тембром, способным оправить в глубокое беспамятство. Однако мой мозг уже натренирован. Он адаптировался под ситуацию. Разум с ловкостью выбирается из заложников, и цепляется за немыслимый хаос, где есть только я и задание, которое мне было поручено.
Влад нашел меня за любованием моделек гоночных болидов и какого-то кубка, врученного за первое место в гонках.
Странно. Никогда не слышала, чтобы он интересовался гонками, и уж тем более участвовал в них.
Встрепенувшись, выхожу из состоянии задумчивости. Ставлю увесистый кубок обратно на полочку и разворачиваюсь к нему лицом.
Судя по его влажным волосам и мокрым следам на домашних футболке и штанишках, он нашел время, чтобы принять душ.
От былой растерянности не осталось видимых следов. Он собран и до неприличия равнодушен внешне, но так вышло, что его спокойствие прямо пропорционально моей расчетливости.
И тут уже дело не в том, вычислят ли нас или нам удастся выйти сухими из воды.
Отныне меня волнует только финансовая составляющая. Ради наживы и удовлетворения собственных амбиций, я лепешкой расшибусь, стерплю любое унижение, но заполучу те деньги, которые Влад мне пообещал, раз ни на что другое я рассчитывать не могу.
А на его папашу и на него самого мне по барабану.
Нацепив маску отъявленной стервы, я скрещиваю руки на груди.
— Сколько у нас есть времени до приезда гостей?
— Отец летит через Москву, — испускает заколебавшийся выдох, что свидетельствует о том, что он все-таки нервничает. — Заночует в отеле, с утра встретится с партнерами, а ближе к вечеру уже будет на месте. Получается, у нас есть максимум сутки на все про все.
— Тогда нам нужно поспешить! Я созвонюсь с Настей, она привезет кое-какие вещи. Еще закажу доставку из нашей квартиры, где мы жили, пока нас не выселили, — засучиваю я рукава в прямом и переносном смысле, на что Влад скептически изгибает бровь. — Сюда нужны игрушки! Тонна игрушек, если на то пошло. А еще нужны фотографии, рамки под них и Алискины рисунки, а также всесезонная одежда, чтобы не навести на себя подозрений.
Влад мыкается из стороны в сторону, но кивает, соглашаясь со всем. Тогда я протягиваю к нему руку ладонью кверху.
— Покажи мне свой телефон, — говорю я с нажимом.
Влад ставит меня на игнор. Недоверчиво косится на мою ладонь, затем смотрит в глаза, которые сами собой закатываются.
Как же он меня раздражает. Бесит до зубного скрежетания.
— Послушай, осел, это тебе или мне нужно? — дерзко бросаю и руками всплескиваю, не увидев в нем заинтересованности. У Влада рот набок перекашивается от моей бестактности. — Давай начистоту, ты ведь совсем не вписываешься в рамки семейного человека. Только идиот может поверить в то, что у такого отвратительного человека есть семья. Да ты даже не похож на того, кто может произнести слово "семья", не поморщившись!
— Вот как? — с холодящей сдержанностью произносит.
Влад делает скользящий шаг мне навстречу.
Чую, разозлила я его. Он в угол загнать меня желает. Тогда пусть он знает, что я не дамся без боя!
— А на кого я похож, по-твоему?
— На напыщенного индюка! — тыкнув в непробиваемую мужскую грудь пальцем, я выпаливаю. С остервенением, отвращением и с затаившейся болью. До хрипоты и потемнения в глазах. — Ты трус, Влад! И причин этому множество! Ты и представить себе не можешь, какая ненависть по отношению к тебе жила во мне! Ты дерьмовый человек! И это еще мало сказано!
Вдоволь накричавшись, делаю глубокий вдох. А когда кислород достигает мозга, я наконец могу оценить масштаб проблемы.
Сама того не ожидала, что позволю себе вывалить на Влада весь негатив, годами копившийся во мне, но парадоксальным образом мне нисколечко не стыдно.
Напротив, я кайфую от чувства освобождения.
Его челюсть плотно сведена, ноздри трепещут, а в глазах растет буйство ярости, окрашивая радужку зловещей чернотой.
Ему ничего не стоит приструнить меня. Сделать из рабочей кобылки трепетную лань. Он
