— Хорошо. Где ближайший магазин?
— У меня с собой.
— Отлично. Давайте.
Я достаю из рюкзака жестяную банку, еще прохладную. Крышка вскрывается с легким «пфф». Ложусь на бок, пью пиво и смотрю, как дети палочками гоняют по траве какого-то жука. Что ж, неплохо для начала.
Делаю большой глоток.
Еще не успеваю опустить банку, как внезапно формулируется следующее желание:
— Я тоже хочу походить по траве босиком.
Лео кивает: вперед!
Я разуваюсь, снимаю носки с мультяшными совами, ставлю ступни на траву. Прохладно и влажно.
Пробую ногами землю, будто ступаю по другой планете. Чувство знакомое, но далекое — из детства, пахнущего сеном и коровьим молоком.
Делаю несколько шагов. Замечаю лужу в песке, закатываю джинсы и направляюсь к ней. Этот маневр разгадывает Машка. Она влетает в лужу передо мной — впрыгивает в нее одновременно двумя ногами, поднимая стену брызг.
Ах, так!
Я тоже подпрыгиваю в луже — теперь у нас обеих мокрые штаны. Но это нас не останавливает. Мы резвимся до тех пор, пока не выплескиваем из лужи всю воду.
— Звездочка моя, я уже замерзла. И ты наверняка тоже, — трогаю ее уши — две ледышки. — Пойдем, наденем носочки.
Машка протягивает ручки: не пойдем, а поедем.
Я прижимаю ее к сердцу, обнимаю так, чтобы поделиться теплом как можно больше. Машка крепко, как обезьянка, обхватывает меня руками и ногами. Счастливые, мы возвращаемся на плед. Нас догоняют Лео и Сашка, чумазые после игры в футбол.
Я переодеваю Машке штаны, Сашке даю чистую майку. А вот себе я сменную одежду не брала: не думала, что буду купаться в луже. Искоса поглядываю на Лео. Пожевывая травинку, он смотрит на нас таким загадочным, глубоким взглядом, словно допил мое пиво. Но нет, банка, как и была, наполовину полная.
— А теперь я хочу домой.
Улыбаясь, Лео отшвыривает травинку.
— Ваше желание будет исполнено!
В этот вечер дети засыпают рекордно рано: нет и одиннадцати. Перед тем, как выйти из спальни, я проверяю поцелуем лоб Машки. Все в порядке.
Лео дожидается меня на диване в сумраке гостиной, я падаю рядом без сил. Некоторое время мы лежим молча, не шевелясь. Хорошо, что мне не хочется пить. Потому что я лучше умерла бы от жажды, чем поднялась за стаканом воды.
— Сегодня был хороший день? — спрашивает Лео.
Я открываю глаза, моргаю от света бра, который нацелен на меня, и понимаю, что вопрос прервал мое погружение в сон.
— Да, хороший. Только я не чувствую своих ног. И рук.
— Но вы счастливы?
— Да-а-а. А ты?
— Тоже.
Я снова закрываю глаза. Чувствую, как нагревается мое плечо от близости руки Лео. Мне приятно и спокойно рядом с ним. А еще я чувствую легкую щекотку в солнечном сплетении. Похоже на ожидание чего-то неизвестного, но хорошего — вроде поездки на море в детстве.
— Знаешь... — я усилием воли перекатываю свое тело на бок и кладу ладонь под щеку, чтобы рассмотреть профиль Лео. Красивые четкие губы, густые ресницы, упрямый подбородок. Его легкая небритость магнитит кончики моих пальцев. — Пашка — мой лучший друг — всегда желал мне счастья. Правда, в некоторой извращенной форме. Еще до замужества он все время сватал меня за кого-нибудь. То за толстяка с добрым сердцем, то за домашнего мальчика со скрипкой, то за ответственного научного сотрудника с правильным взглядом на жизнь.
— И что вас смущало? — уголки его губ вздрагивают, ресницы по-прежнему сомкнуты.
— Наверное, слова «добрый», «домашний» и «правильный». Во мне всегда все горело, я жаждала приключений. Искр во взгляде. Оголенных нервов. Ну, знаешь, автостопом через полстраны ради единственного поцелуя и тому подобное.
— И почему вы думаете, что домашние мальчики на это не способны?
— Потому что их мама не отпустит, — улыбаюсь.
Алкоголь делает меня уступчивее самой себе, позволяет расцветать мыслям, которые обычно даже не прорастают. Я представляю, как провожу подушечкой пальца по губам Лео. Они теплые и податливые.
— Ты уже многое узнал обо мне — почти все. А как проходит твой день? Что ты делаешь, когда просыпаешься утром? Что ешь на обед?
Лео поворачивает ко мне голову, и я осознаю, что наши лица находятся слишком близко, даже сложно долго смотреть друг другу в глаза. Но никто из нас не отодвигается.
— Ты действительно хочешь это узнать? — он скользит взглядом по моей переносице, по губам — и снова смотрит в глаза.
Щекотка в груди усиливается.
— Очень.
— Тогда возьми завтра отгул и приходи ко мне.
— Нет, — я улыбаюсь: настолько несбыточно это желание, — я не могу.
— Это не предложение, Анна, — он чуть отодвигается, и теперь я могу сколько угодно смотреть в его глаза. — У нас уговор. До конца этого дня вы делаете только то, что хотите.
— Мы же на завтра...
— Но отказываете вы себе в этом сегодня.
— Нет, — коротко отвечаю я.
— Очень жаль.
От тона его голоса мне становится горько.
Я жду, пока он встанет, чтобы продемонстрировать свое отношение к моему поступку. Но он все еще смотрит мне в глаза — внимательно, будто разговаривает с моей душой. Кажется, ему действительно жаль.
— Я не могу, Лео.
— Конечно, можете, — он улыбается.
Какая неожиданная реакция на мой отказ.
Мне нравится его улыбка. Он словно знает обо мне что-то, чего не знаю я.
— Хорошо. Отгул так отгул.
Теперь мы улыбаемся друг другу.
— Это отличное решение, Анна.
— Не думаю.
— Завтра посмотрим, — Лео встает с дивана, протягивает мне руку. — Я буду ждать вас.
Я отпускаю его руку только у двери. Тепло его ладони остается со мной. Так и стою: одна рука теплее другой.
Перед тем, как открыть входную дверь, я машинально щелкаю выключателем. И не сразу понимаю, что не так. Свет зажегся! Черт побери, я две недели завязывала шнурки на ощупь!
— Вкрутил лампочку, пока вы укладывали детей, — признается Лео. — Едва разобрался с плафоном: очень странная и неудобная конструкция.
— Дизайнерская лампа, — с нежностью в голосе произношу я.
— Так и думал... Знаете что, Анна? Сейчас вы кажетесь если и не счастливой, то удовлетворенной.
Я хихикаю.
— Так и есть.
— Сохраните это чувство до следующей встречи.
— Оно сохраняется автоматически. Автосейв.
— Отличная функция, — Лео заканчивает фразу с такой интонацией, словно собирается сказать что-то еще. Но прощается кивком и выходит из квартиры.
Я закрываю за ним дверь и прислоняюсь к ней спиной.
Сладких снов, Лео.
Примечание
Лео стоял, прислонясь к машине, и смотрел, как окно коттеджа вспыхивало оттенками то желтого, то синего. Они напоминали мерцание огня. Лео невольно поднес пальцы к лицу. Конечно, после душа запах дыма исчез, но его все же можно было представить.
Воображение — прекрасная штука. Оно позволяет быть свободным. Когда сегодня Анна спросила, что бы он хотел сделать прямо сейчас, воображение живо нарисовало картинку. Волшебные мгновения. И такие реальные... Лео взглянул на окно — и улыбка исчезла.
Он открыл портмоне лишь для того, чтобы убедиться: остались только копейки.
Катерина открыла дверь быстрее, чем Лео дотронулся до кнопки звонка.
— Я приготовила на ужин борщ. Разогреть? — Это было самое вкусное приветствие, которое он слышал за последнее десятилетие.
Тарелкой такого борща можно было соблазнять Еву в Райском саду вместо яблока. Насыщенно-красный, с золотистыми крапинками и сметанным островком, посыпанным мелко нарезанной петрушкой. Наполняющие кухню запахи, казалось, впору черпать ложкой.
— Добавки? — Катерина стояла, опираясь о подоконник, и смотрела на Лео сквозь завитки сигаретного дыма. На ней был короткий шелковый халат оттенка молочного шоколада. Поблескивали золотые сережки-звезды.
— С удовольствием, — согласился Лео, обгладывая мясистое ребрышко.
Сосиска, приготовленная на костре, тоже была вкусной, но она давно провалилась в бездну голодного желудка.
