– Я уже не знаю, чего я хочу. – Жалко всхлипываю я. – Мне нужно домой. Все обдумать. Встретимся в понедельник, Оль.
– Ну пока.
Хохловская скрывается в дверях спорт-бара, а я топаю к остановке: лишних денег на такси у меня нет. Ну и ничего страшного – я люблю ездить на троллейбусах. Иной раз пристроюсь на последнем ряду и еду долго-долго… Смотрю на заснеженный город, пролетающие мимо деревья, людей, торопливо шагающих по тротуару. Интересно, куда они спешат? О чем думают?
Сегодня удивительно ясное и звездное небо. На остановке многолюдно. Стоящая рядом молодая парочка нежно воркует друг с другом, обостряя чувство собственного одиночества до максимума. Девушка тараторит о планах на Новый год, а парень лениво соглашается в ответ. Мне грустно. Стою я здесь – жалкая и никому не нужная. Скоро ведь Новый год, и что мне загадать? То же, что и все: любовь и свадьбу? Скучно…
Троллейбус приветливо светит фарами и, покачиваясь, останавливается. Окунаюсь в дышащие теплотой объятия салона и, привалившись к стене, вынимаю из сумочки телефон. Надо предупредить Малинину о своем возвращении – мало ли кого она вздумает пригласить домой в мое отсутствие?
– Майка, я домой еду. Что-то мне так грустно… И ничего не получается, а я ведь…
– Живо домой, Поленкина! Тут новости есть о твоем Андрюше! Сногсшибательные новости! Феерические, свежие и потрясающие!
– Еду!
– Я вся твоя, Малинина! – запыхавшись, произношу я. Скидываю куртку, разматываю длинный теплый шарф и облегченно плюхаюсь на скрипучую кровать.
– Бедная… бедная моя Варюха, – страдальчески протягивает Майка и закатывает глаза. Честное слово, у нее такой вид, будто кто-то умер.
– Да что случилось? Беда, Майка? Говори, не томи.
– Андрюша твой жениться собрался. Вот что случилось. – Обреченно произносит она. – Сегодня я была на факультативе по истории, так вот – отец Вальки Тищенко – ассистент кафедры истории рассказывал, что к дочери ходит парень. Некий Андрей Булавин.
– И что? Почему сразу «жениться»? Я не отрицаю, что у него может появиться личная жизнь. Мы расстались, так что…
Ничего не случилось, но, отчего-то в груди вырастает огромный тугой ком. Он появляется всякий раз, когда я вспоминаю или говорю об Андрее. С девушкой он встречается? Жениться собрался? Меня, значит, выбросил из своей жизни, как ненужную, отслужившую свое вещь, а на Вальке Тищенко можно и жениться?
Права была Хохловская – рано я передумала! Ни за что не позволю Андрюше выйти чистеньким из воды. Мы виделись пару раз в коридорах универа и на улице… И ни разу, слышите, ни разу он не попытался поговорить со мной, спросить о ребенке или моем здоровье! Он проходит мимо, делая вид, что меня вообще нет!
– Варь, ты чего? Расстроилась? – теплые руки Малининой мягко опускаются на мои плечи.
– Да не так чтобы очень… – вздыхаю я. – Я вроде бы смирилась уже, но, в то же время, так хочется отстоять свою честь. Вот если бы он попросил прощение и бросился к моим ногам, молил о прощении и клялся в вечной любви? А я бы ему снисходительно отказала! Не нужен ты мне, Андрей, так мол и так. Разлюбила. А вот мой жених… И… хоп! На входе в универ стоит Марк Гром с огромным букетом лилий.
– Боже мой, Поленкина! Я совсем забыла про Марка. Садись скорее и рассказывай. Сейчас Вареников с Чередниченко в гости придут, поэтому постарайся быстрее.
Майка суетливо расставляет на столе, застеленном клеенкой в цветочек, чайные чашки, варенье, баранки и усаживается напротив меня. Мне только и остается, как встать с кровати и пересесть на стул.
– А этим что понадобилось? – бурчу я, откусывая баранку.
– Чередниченко родители посылку прислали. Там столько вкусностей! Ребята захотели поделиться. Да бог с ними, Варь. Что там Гром?
– Красавец, Майка. Высокий, статный и разговор поддержать может. – Шумно отхлебываю чай, не глядя подруге в глаза. – Никогда не угадаешь, кого я встретила в спорт-баре. И да, маленькая подсказка, это не друзья Марка, хотя они там тоже были.
– Говори уже! – улыбается Малинина.
– Хохловскую.
– Да ты гонишь!
– Серьезно.
Пересказываю Малининой в двух словах наш с Ольгой разговор, наблюдая за ее ползущими вверх бровями.
– Надо соглашаться на ее условия, – прищурившись, произносит Майка. – Хохловская, конечно, дрянь и все такое, но она довольно глупа. А, значит, ты можешь использовать ее длинный язык в своих интересах. Она и с Андрюшей помочь может.
– Если ее любимая подруга Валька встречается с Андреем, Хохловская не станет ей вредить.
– Нет, Майя, – качаю головой, осененная внезапной мыслью. – Если Хохловская узнает о липовой беременности, мне конец. У Марка есть девушка, и она…
– Чего?!
– Согласна, мутная история. Я завралась, Малинина. Ольга подумает, что я хитростью хочу женить на себе Марка, разлучить его с девушкой. Она не будет слушать объяснений.
– Нам надо и рыбку съесть и на…
– Вот именно. Только как это сделать? С минимальными потерями для моей репутации?
– Думай, Малинина, думай!
Майка глотает чай и, шумно поставив чашку на стол, встает с места. Начинает нервно расхаживать по крошечному островку в центре комнаты. А что тут думать? Надо пока молчать про Андрюшу. Черт, а Савелий Эдуардович? Он знает, значит, скоро об этом будет знать весь поток.
Погруженная в мысли, я не сразу замечаю мелькание экрана телефона. Звука нет, я так и не сняла беззвучный режим.
– Алло, Марк? – глупо улыбаюсь и взволнованно поднимаюсь со стула. Как будто мне ректор звонит или президент, а не парень. – Извини, подруга забыла ключ от комнаты и мне пришлось срочно ехать.
Малинина с осуждением слушает мое вранье и качает головой. «Ты неисправима, Поленкина!» – кричит ее взгляд.
– Да, Марк, завтра смогу. Заберешь меня? Спасибо. Отбиваю вызов и плюхаюсь на кровать.
– Мы завтра идем с Марком в кино. Одни. Он позвонил, чтобы извиниться за неловкую ситуацию с Хохловской. – Важно объясняю.
– Круто. Он сама деликатность, Поленкина. Смотри не влюбись.
Майка смеется и кидает в меня подушку. Я вяло бросаю ее в ответ. Сегодня из меня плохая подруга, мда… Вроде и хочу расслабиться, а мысли в голове крутятся, как шестеренки.
– Ну чего ты, Варька? Хорошо же все?
– Не уверена.
Дверь распахивается, являя взору застывшего в проёме Федора…
Глава 11
Фёдор
– Что, неужели все так плохо, теть Оль? – шумно выдыхаю в динамик. Запрокидываю голову, щурясь от летящих с неба снежинок. Жёлтая луна, похожая на блюдце, скрывается в толще облаков, плывущих по чернильному небу. Что смотришь? Издеваешься? Пялишься на меня, светишь серебристым светом, отражаясь от заледеневших дорожек. – А платные больницы есть? – добавляю обреченно, взирая на небо – молчаливого свидетеля моего разговора с родной теткой.
– Есть, Феденька. Но Юре не по карману. Сам знаешь своего отца, от всего отмахивается. Само пройдёт. Паразит он, вот что я скажу! Если бы лечился, выполнял все врачебные рекомендации, давно избавился от бронхита.
– Теть Оль, пришли мне данные частного диспансера. Я оплачу и отправлю папу. Поедет, никуда не денется. – От досады сжимаю кулаки. «Как же ты его оплатишь, олух?» – смеются вспорхнувшие с сугроба снежники. Да вот так!
– Федя, там такие условия! – восхищённо протягивает тетя Оля. – Питание, как в ресторане, процедуры, ванны, массаж. Поднимут твоего папку на ноги! А районная больница что – тараканник с помоями вместо еды.
– Какая цена? – сдавленно произношу.
– Не знаю, сынок. Очень дорого. Пришлю ссылку на их сайт, звони и договаривайся.
Отбиваю вызов и оглядываюсь по сторонам. Никого. Очевидно, я опоздал на автобус. Ванька Кривоконь расстроится – придётся заниматься немного дольше обычного. Ну ничего, я справлюсь: сокращу собственные расходы до минимума, найду подработку. Последнее слово запускает в мозгу цепочку воспоминаний: я, кафе-бар «Снежинка» и Игорь Евгеньевич, его директор, заботливо всунувший в мою ладонь визитку.
