помнит она! Потому что занята.
Постоянно занята.
А тут?.. Что она делает у двери соседа?
Пока мысли Али скакали, как вырвавшийся из загона скакун, послышались шаги.
Он!
Идет!
Уже!
А она стоит, как прикованная к месту!
И уже не уйти, не спрятаться, не слинять!
Опоздала…
Дверь Никита открыл с сурово сведенными бровями.
Одетый…
Уже хорошо.
– Привет, – быстро кинулась в бой Алевтина, вспомнив, как, будучи студенткой развозила свои сладости, преодолевая стеснительность и нерешительность. Готовая двигаться только вперед. – Это тебе.
Она не дала Никите и слова сказать, протянула поднос с вкусняшкой.
Зато испытала толику удовлетворения, поймав на мужском лице растерянность.
– Что это?
– Фермерский пирог с грушами. Очень вкусный. В качестве благодарности за вчерашний вечер, за Буслава и в счет компенсации, что я вчера ушла, не обработав тебе царапины.
Она еще настырнее протянула поднос.
Никита согнул голову набок и окинул Алю неспешным взглядом.
Пауза, возникшая между ними, завибрировала в воздухе.
Начал с лица. Аля вспыхнула, кровь прильнула к щекам. Пофиг! Пусть думает, что от жары! А губы тогда почему немного защипало? Очень странное ощущение, такое вроде бы бывает, когда их долго целуют. Или нет? Аля уже не помнила.
Никита спустился взглядом. По шее. К груди. Оценил аккуратный V-образный вырез на платье и снова вверх.
– Пирог, говоришь, – растягивая гласные, проговорил он, сильнее распахивая дверь. – Тогда проходи на чай… соседка.
У Али пульс зашкаливал. Она скинула сабо и последовала за Никитой. Точнее, прошла вперед, потому что он остановился, пропуская даму.
Первое, что бросилось в глаза, – чистота, не свойственная проживавшему одному мужчине. У нее на подобные вещи глаз наметан, она очень требовательна к чистоте, учитывая специфику деятельности. А тут вещи не раскиданы, на полах не остаются следы после ног. Небольшой коврик тоже не захламлен ни остатками пищи, ни другими отходами.
Хм…
Может, она зря на Никиту нацелилась? Может, он женат?
Черт!
И что делать?
Замутит она с ним секс-мероприятие, а тут гостья наведается.
Нет-нет, не о том она думает. Совсем не о том.
В доме приятно пахло. Имбирем, перцем. Немного кардамоном и сигаретным дымом. Еще яичницей.
– Кухня там, – указал Никита на комнату справа.
– Понятно.
На кухне тоже было чисто. Ну почти. Главное, в раковине не наблюдалось грязной посуды. Зато сковородка на плите стояла с остатками яиц. Хоть что-то за что мозг Али мог зацепиться и сдать назад.
Нет. Ничего подобного. Проигнорировал, предатель.
Аля поставила торт на стол, на котором не наблюдалось ни крошки. Зато стоял закрытый ноутбук и недопитый кофе.
Уже интересно…
За спиной послышался легкий щелчок. Никита поставил чайник.
Аля обернулась.
– А ты… снимаешь дом? Правильно же я понимаю?
– Правильно, – спокойно отозвался мужчина.
Его спокойствие было тщательно контролируемым, интуиция не подвела. Хозяин дома не отрывал от нее взгляда.
Изучал. О чем-то думал.
– Надолго?
– Пока не решил.
Та-ак-с…
Вроде бы и хорошая информация. Если Алю не спалят другие соседи, она через шесть суток сможет спокойно вернуться в город, и они с Никитой никогда больше не встретятся.
Идеально же!
Наверное…
Взгляд снова забегал по мужчине.
Надо тормозить или, наоборот, разгоняться? О чем-то говорить!
– А ты?
Когда она услышала вопрос, даже не уловила сути.
– Что? – нахмурилась девушка.
– Ты в городе надолго?
Что ей категорически не нравилась – настороженность Никиты. Она могла ошибаться. Воображение у нее ого-го как работало, но его постоянная хмурость напрягала.
Он веселился, лишь когда они снимали кота.
– Нет. К концу недели уеду, – больше на автомате ответила Аля, продолжая рассматривать Никиту.
Хорош… вот хорош, и все тут.
Самое ужасное заключалось в том, что от одного его вида на кухне у нее потекли слюнки. Она ничего не могла поделать, мужчина на кухне – ее личный фетиш!
Сексуально же!
Услышав ее ответ, Никита лениво приподнял бровь к верху.
– Уверена?
– Конечно!
К чему подобный вопрос?
А потом она вспомнила, что он вчера что-то про друзей говорил. Что они ее якобы к нему подослали!
Заморочились.
Хм… И что, серьезно, он продолжил так думать? Даже после того как снимали вместе кота?
В голове Али быстренько заработали шестеренки. Она пыталась вспомнить, что говорила и как ее слова могли восприняться мужчиной.
А-а! Да в конце концов, какая разница!
Пусть думает про нее, что хочет!
Все мысли выветрились из головы, стоило Никите сделать шаг по направлению к ней.
Он двигался лениво, никуда не спеша. Точно у него впереди была куча времени.
Его движения завораживали. Аля смотрела на него, почти не мигая. Низко сидящие джинсы еще смущали… И футболка. Вот вроде приличная, но почему воспринимается иначе? И ведь даже не обтягивает, чтобы зависнуть, например, на мускулатуре плеч.
Зато предплечья… Мамочки! Такие… красивые. Жилистые.
Черт! Черт!
Как Аля оказалась в ловушке – она не поняла. Но вот Никита уже стоял рядом, в опасной близости. И смотрел так, точно готов съесть не фермерский пирог, а ее. Причем без чая.
Аля не могла себя видеть со стороны, но глаза у нее распахнулись и стали как те самые пресловутые блюдца. Пульс зашкалил. В висках тоже запульсировало. Неужели Никита не видит, что с ней? Или она настолько не подает виду, что он ничего не замечает?
Или слишком сосредоточен на себе? Да какая, к черту, разница!
Как оказалось, самое интересное только начиналось.
Девушка не успела возмутиться, как крепкие руки властно, нагло, даже бесцеремонно легли ей на бедра. Крепко сжали.
А потом с легкостью, от которой голова еще сильнее пошла кругом, подхватили ее, подняли над полом и шмякнули на край стола. Как она не задела ни пирог, ни ноутбук – вопрос очень интересный. Даже пальчиком не мазнула.
Зато охнула.
И погрузилась в более терпкие ароматы парфюма мужчины, которые тотчас защекотали обоняние девушки, принося новые нотки в восприятие происходящего.
Наряд Али сыграл злую шутку. Платье она для женственности надела! Ага! И теперь ей почти что подол задрали! Более того! Между колен сведенных пытаются протиснуться! Точнее, почти уже.
Лицо Никиты оказалось совсем близко. Причем на одном уровне.
Идеально для поцелуя. Никому не надо наклоняться, никому тянуться. Раз-з-з – и все, губы соединились.
Никита подумал о том же. Да и о чем еще будет думать мужик, усадивший ее на стол и не
