похабных слов.
— Она в отеле. Но это уже не имеет значения. Я улетаю с дочерью. В Москву. Собери вещи и документы Лизы, — даю сухо распоряжение.
— Щас. Бегу, спотыкаюсь! — задыхается от негодования жена. Отрывая пятую точку от дивана, поднимается на ноги и приближается к нам. Хищно скалится, протягивая руку к Лизе.
Дочь чувствует от матери угрозу, препятствие, поэтому прижимается ко мне крепче.
— Ни. За. Что. — Чувственные губы бывшей дрожат.
— Я уже обещал ей новую школу с бассейном и кортом, элитное модельное агентство, отдельную комнату с плазмой на стене, и много всего другого.
— Хмм! Ты же мастер не выполнять данные обещания. Так что ничего не случится, если ты заберешь слова обратно! — выпаливает зло Вика. Необдуманно. Прямо при дочери.
Тварь крашенная. *опу себе нарастила и сиськи. Ни черта не делает. Даже ребенка смотрит няня. Еще палки мне в колеса пихает.
Я в бешеной ярости, но держусь. Не могу же при дочери показать свое истинное лицо. Именно Вика всегда была мастером вытащить из меня все мое дерьмо наружу. И сегодня справилась со своей задачей.
Вика замечает мое состояние и ее губы трогает нахальная усмешка.
— Я. Забираю. У тебя. Дочь.
— Рискни. Вызову полицию, — угрожает бывшая, чем жутко пугает Лизу. Чувствую как дрожит всё ее худенькое тельце.
— Шилов, я не поведусь на твои понты. Ты из для Альки своей оставь.
— Ты моя пленница, — выдавливаю гневно. Если хочешь бабки получать и дальше, не стой на моем пути.
— Хм, — жена поджимает губы. — Угрожаешь? А если совсем лишу общения с дочкой, как тогда запоешь? Индюк рублевский сырокопченный!
Тело прошибает озноб, а страх сжимает сердце липкими ледяными пальцами.
Сердце готово разорваться от страха. Я не готов к подобному повороту событий. Вглядываюсь в дерзкие глаза женщины напротив и понимаю. Блефует. У нее сейчас на руках карты не козырной масти, чтобы играть со мной.
— Обещаю. С дочкой всё будет хорошо. Я не подпущу к ней Алевтину. Найму хороших нянь.
— Тысячу раз говори, я тебе не поверю! — шепчет нервно.
Вика до сих пор ревнует ко мне Алю. А уж позволить моей нынешней жене коснуться или поговорить с ее дочерью никогда не позволит. Она и малышку растит в ненависти к Альке. Так и говорит: — Эта баба украла у нас отца. Купила за большие деньги.
— Мамочка, обещаю. Я буду держаться от папиной жены далеко. Не позволю угонщице подходить ко мне близко, — Лиза подает голос, пытаясь убедить мать.
Но Вика не слышит ее.
— Ты сделаешь Лизе хуже. Она моя дочь и мне виднее, что для нее будет правильно. Москва еще не значит весь мир! В Сочи есть всё то, что нужно девочке для развития.
Жена дарит мне гневные взгляды, но я будто броню на себя надел, и она не пропускает ни слова, ни колкие уничтожающие взгляды бывшей.
Только так я спасся много лет назад, когда Вика разбила мое сердце, растоптала доверие. Броник не пропускает и сейчас ни боль, ни отчаяние.
Здорово!
Зараза! Забыл спрятать глаза. Единственное уязвимое место. Через глаза питаюсь энергией у Али, отдаю детям, и Вика проникает в мой мир через мои глаза.
Быстро прячусь, уткнувшись взглядом в поясок на халате жены. Избегаю тяжелого взгляда.
— Хорошо. Я ее отпущу с одним условием. Ты возьмешь меня с собой…
— Да! Мы берем маму! — громко и радостно кричит Лиза, бросаясь к матери.
Сердце грохочет в ушах. Ситуация явно вышла из-под моего контроля. Вика как всегда меня обыграла, обошла на жизненном повороте, использовав хитрость и любовь дочери…
Глеб
Готов придушить жену за то, что она смеет перечить мне при дочери. Она же роняет мой авторитет!
Делаю интересное открытие, получается, она меня обсуждает при Лизе за моей спиной.
— Обсудим без Лизы! — говорю очень тихо, но настойчиво. Даю жене понять, что она идет по грани, за которой можно и порезаться об лезвие.
— Па-па! — недовольно тянет Лиза.
— Мама приедет чуть позже. Мы должны ей комнату приготовить, — вру нагло, успокаивая малую. — Елизавета, иди к себе, собери свой рюкзачок. Только основное возьми, без чего не можешь жить.
— Я не давала разрешения! — визжит Вика, бросаясь к дочке. Опережаю бывшую, скручиваю ее за талию. — Иди! — командую перепуганной малышке.
Лиза так сильно растеряна, не понимает, кого из нас слушать. Кому подчиняться. Вроде папа — старший в семье, но так уж получилось, что живет она с мамой — и та решает за нее всё.
Лиза убегает к себе в комнату, а Вика начинает извиваться в моих руках, как змеюка. Умудряется наклониться вперед и укусить мою руку.
— Пусти мерзавец!
— От мерзавки и слышу! Вместо того, чтобы сказать спасибо за дочь, устраиваешь истерику с представлением. Хочешь расстроить Лизу? Ты же знаешь, что у нашей девочки подвижная психика, ей нельзя нервничать.
— Вот именно! Нельзя. А ты хочешь лишить ее матери!
— Я сказал ей, что ты приедешь чуть позже. Так что успокоил малышку.
Отпускаю первую жену и спокойно наблюдаю за тем, как она дергается в сторону детской. Вовремя останавливается, разворачивается и набрасывается на меня с кулаками.
Колотит везде, где может достать — по груди, спине, рукам. Терплю молча. Мы уже это проходили пару раз — Вика срывалась на мне, фактически избивала.
Так ей легче. Что ж.
— Лжец. Ты обманываешь ребенка, а сам не хочешь брать меня.
— Ты. Мне. Никто. — Обрубаю ее неправомерные претензии. Да и мать из тебя так себе. Лизу будут воспитывать высококвалифицированные люди.
— Она — девочка! Понимаешь? Девочка-девочка! Ей нужна настоящая мама рядом. С советами, нежностью. Посторонние люди даже с дипломом «Воспитатель года» не смогут заменить самого близкого на свете человека!
— Мы закончили разговор, — отвечаю упрямо.
— Может, чуть позже ты заберешь меня? — спрашивает шепотом.
Бросаю быстрый взгляд — вижу в ее глазах надежду и мольбу.
— У тебя есть гордость? Живи своей жизнью. Найди себе хорошего кобеля, наслаждайся тем, что любишь больше всего. Делай дело, для которого рождена! Не лезь в воспитание ребенка — это явно не твое.
— Я… ты… — удушливые волны истерики снова накатывают на Вику.
Хмурюсь. Как же она меня достала.
— Ты вещи дочери соберешь?
Отчаянно мотает головой.
— Ты только все усложняешь, — смотрю на женщину с угрозой. — Давай по-хорошему.
— У тебя нет ни капли сочувствия!
Нет. Мое сердце истерзано тобою. Моя душа чуть не погибла, пока был с тобой. Только Аля смогла его залечить.
— Лизе уже десять, она может
