переполненную каким-то бумажками сумочку на плече и кривит ярко накрашенные утиные губы, — Ты чё тут забыла?!
Я не сразу нахожусь с ответом. Да, Марат мне изменил, да, я ему не верю, вообще ни единому слову. Но…
Сердце болезненно колет. Я надеялась, что в квартире никого не будет, как Беркутов и обещал.
А он снова привёл её прямо сюда. Хотя орал, что она никто. Просто случайность. Просто слабость. Ошибка, которая больше не повторится.
Серьёзно? Он вот так издевается надо мной?
Специально позвал меня забрать вещи, когда его нет, зато есть его новая баба, что бы мне ещё хуже было? Это за то, что я его не простила за эти четыре дня?
Тяжёлые ноты противных духов проникают в самый нос, к горлу стремительно подступает тошнота. Хочется вырвать прямо на Анжелу.
На её уложенные в голливудскую волну волосы. Запачкать её ярко накрашенные глаза с огромными накладными ресницами. Её красные, надутые губы. Её дорогие украшения по всему телу, утяжеляющие её пошлый образ. Испортить её короткое, чёрное платье на тонких бретельках, едва держащее её грудь.
Так сильно хочется вырвать на неё. Меня тошнит от одного её присутствия здесь. Мерзкая, поганая. Точно такая же, как сам Марат!
Сейчас на её фоне я выгляжу натуральнее и гармоничнее. Красивее. Эффектнее. Благодаря стараниям Арины. Но Анжела демонстративно осматривает меня с ног до головы и фукает. Молча. Просто своим противный выражением лица. Своими глазами. В них плещется омерзение ко мне. И ненависть, глубокая, безумная.
Её тоже от меня тошнит, невероятно.
Мы оба хотим накинуться друг на друга и повырывать все волосы. Без сомнений.
Но она кувыркается с моим мужем и уже стоит в моей бывшей квартире, а я ей что сделала? Долго не отдавала Марата? Сколько они уже вместе?! Не верю, что один раз. Она тут. В моём любовном гнёздышке! В моём когда-то безопасном месте!
— Это ты что тут забыла, кобыла? — она не Беркутов. Плакать при ней я не собираюсь. Ему я не соперник. Перед ним я слабая женщина. Но не с ней.
Мы наравне. Нет. Я лучше!
То, что мой муж ушёл к ней, ничего обо мне не значит! Значит только то, что мой муж козлина. Арина права.
— За языком следи. Сама кобыла. Я теперь живу с Маратиком. — она надменно усмехается и скрещивает руки на груди. Её глаза блестят восторгом от своих слов.
Маратиком… как же отстойно звучит. Ему никогда не нравилось подобное. Он любил быть моим тигром, моим тигрёнком, моим сильным, но ласковым зверем. А это звучит просто смешно.
Хотя, видимо, он врал мне абсолютно во всём. Раз по итогу он выбрал ту, кто выглядит вот так и называет его так.
Нелепо.
— Живёшь с ним? С какой стати? Так ртом хорошо работаешь? Опыта много, да? — делаю шаг внутрь квартиры и дверь громко захлопывается за мной. Я не уйду, пока не соберу все свои вещи.
Если Анжелу это не устроит, я вышвырну её из окна.
А её не устраивает. Ей не нравится. Пигалица мгновенно вскипает от моих слов, а я усмехаюсь, как она делала это всего мгновение назад.
Хочу уже схватить её за руку и просто вытолкнуть из квартиры, чтобы не мешала мне собираться своим присутствием, как она резко делает шаг назад и рявкает, как шавка.
— Не смей! — она сжимает свои куриные лапы в кулаки, так смешно, но с воинственной моськой. Серьёзно? — Все нормальные мужчины любят горячих, опытных женщин. А не страшных брёвен.
Я хочу засмеялся в голос, но смех застревает в моём горле, стоит ей добавить…
— Ах, да. Ещё и бесплодных, к тому же!
Сердце пропускает удар. Откуда она знает, что я, можно сказать, была всё это время бесплодна?
Мы никогда до этого не были знакомы. У меня нет подруг. Я не рассказывала маме, чтобы не расстраивать себя ещё больше, что не могу подарить не только сына мужу, но и внука ей. Просто делала вид, что ещё только думаю над беременностью.
— Знаешь, он много раз жаловался на то, как же ты достала его. — Анжела пользуется моим молчанием, — Пожирнела, словно одним салом питаешься. Стала страшная, не красишься, носишь серое тряпьё и вместо нормальной причёски растрёпанную гульку. Мина кислая, никуда не ходишь. Не ласкаешь его. И при этом ещё и родить не можешь. Даже с ЭКО! Какое же убожество.
Ответ на мой только появившийся вопрос моментально находится. И всё то, что за четыре дня во мне пыталось улежаться, вырывается с новой силой.
Сердце не просто покалывает, его сдавливает железной хваткой, выбирая весь дух из груди. А Анжела продолжает.
— Он столько денег в тебя влил. Все анализы, лечение. Процедуры, таблетки, ещё и ещё. Первое ЭКО. Второе. Третье. Потом Мальдивы. Потом четвёртое. Все твои капризы. Все твои скандалы из-за того, что не получается. Хотя это ты пустоцвет, а не он! И стрёмная, холодная баба. Достала его!
Она знает всё. Марат ей рассказал каждую деталь нашей жизни.
И уже не важно, что сейчас я всё-таки беременна.
Он изменил мне именно потому, что было обиднее всего признать.
Его любовь закончилась на том моменте, когда я захотела дать ему ребенка и ради этого перестала быть такой же красивой, как раньше.
Я отдала всю свою силу на то, чтобы у нас была настоящая семья. И вместо того, чтобы оценить это. Он разочаровался в том, что я больше не такая яркая.
Мои губы дрожат. Анжела это видит, её глаза загораются ещё большим огнём. Настоящим злорадством. Она снова усмехается и добивает.
— А я красивая и эффектная! Молодая и весёлая! А ещё! Самое главное! Я беременная!
Это шутка? Да, это должно быть шуткой. Или просто блеф, ложь. Или всё вместе. Точно. Я не верю. Я поверю во всё, что она сказала. Но не в то, что она беременна. От Марата беременна.
Он так не мог. Не мог. Он не настолько жесток!..Правда ведь? Он не мог.
— …Что? Ты врёшь… — я не верю. Нет. Этого не может быть. Что за глупости? У неё даже живота нет!
Пытаюсь я убедить себя. Но тут же понимаю. У меня тоже ещё нет живота, но я беременна.
И она столько обо мне знает. Того, что не знает моя родная мать. Он ведь просто соврал мне, что это был их первый раз, верно? А сам спал с ней,
