На лице Алекса появилась напряженная улыбка.
– Мне нравится, когда ты сквернословишь.
Он шевельнул рукой, и кресло Мэдди послушно откинулось. Уже третий раз за неделю они занимались любовью в машине. У Мэдди на спине не проходил синяк от руля. Самым страшным для нее было задеть рычаг переключения передач.
– Они полюбят тебя, – с надеждой произнес Алекс. Мэдди его слова не очень успокоили. – Возможно, если ты немножко смягчишься. Я хочу сказать, что было бы значительно лучше, если бы ты не спрашивала у Гарриет, чем она занимается.
– О, простите меня, профессор Хиггинс. Я, чтоб они провалились, постараюсь быть более рафинированной!
– Ой! – Алекс ударился головой о зеркало заднего вида, пытаясь усадить на себя Мэдди. – В них есть много хорошего, вот посмотришь.
– Ага, – согласилась Мэдди, стараясь пристроить локти на приборной панели и не включить при этом аварийные сигналы, не нажать на гудок и не перевернуть пепельницу, – если тебе нравятся краснобрюхие черные змеи.
Она дала себе слово, что позвонит Джиллиан, как только доберется до дома. Вряд ли охота на лис более кровавое зрелище, чем обед с лондонской творческой интеллигенцией.
Перемывание косточек
Мэдди предполагала, что осмотр достопримечательностей ограничится мостами и зданиями, которые она так хорошо знала по крышкам коробок с печеньем и коврикам тетушки. Однако то, что запечатлелось в ее памяти в течение следующих нескольких месяцев, пока ее бросало от одного края социального спектра к другому, кардинально отличалось от ожидаемого.
* * *
До сих пор Мэдди думала, что только у животных есть «сезоны». Вовсе нет. Хенли, Уимблдон, фазаньи охоты в Шотландии… «Сезон» – это период, когда богатые англичане спариваются. На матче по поло, организованном «Картье», она встретила двух полинезиек в джодпурах. Их звали Люсинда и Лавиния. «Двойка» – прозвала их Джиллиан, потому что они всегда появлялись в одинаковых кофточках-«двойках». Несмотря на недостаток мастерства в верховой езде, они очень увлекались этим видом спорта. Да и их внешность не сильно отличалась от лошадиной. Пригодные для матримониальных планов мужчины приручили «Двойку» настолько, что кормили их из рук слащавыми историями о том, сколько они зарабатывают и какими островами владеют.
* * *
У Алекса не было времени играть с пэрами. Поло, говорил он, это не что иное, как пинг-понг с пони. Он посещал собрания фонда «Хартия-88» и брал туда Мэдди. Все, с кем она знакомилась, были либо авторами трудов, которые изучались по программе университета, либо ответом на вопрос в кроссворде из «Таймса». В «группу поддержки» знаменитостей входила всякая шушера, которую рекомендовали как «надежную», а также Общепризнанные Поп-Звезды и продюсеры того, что Мэдди называла «фильм на чашку чая», – фильмов, где англичане изображены людьми, бегающими очень-очень медленно.
* * *
У Джиллиан не было времени на Алекса и его «сторонников прогресса на «поршах», которые, как она утверждала, так же актуальны, как целый чулан теннисок с надписью «Свободу Нельсону Манделе». Она взяла Мэдди на последнюю в этом году охоту на лис, и та, в течение целого дня пронаблюдав, как подруга гоняется за наиболее состоятельными из имевшихся в наличии пэров, сделала вывод, что «Охотничьи диверсанты», борющиеся с отловом беззащитных созданий, должны обратить все свои усилия на богатеньких холостяков. Именно они нуждаются в защите. А самим холостякам нужно срочно создать Лигу борцов против охоты за мужьями.
* * *
Алекс и слышать не хотел о том, что Джиллиан – призер по сексуальной выездке. Он не пожелал брать ее с собой, заявив, что для этой женщины ланч – профессия. Они вдвоем ехали на ланч к Соне и Общепризнанной Поп-Звезде. Так как Соня была активистом движения за животный мир, он решил, что не стоит рассказывать ей об экскурсии Мэдди на охоту.
Мэдди встревожилась, когда их встретил бразильский индеец с тарелкой в нижней губе. Вернее, не тарелкой, а целым обеденным сервизом. Твердо настроенный на то, чтобы молиться богу дерева, бразилец выкорчевал все рододендроны на заднем дворе и создал похожий на иглу «непорочный приют».
Общепризнанная Поп-Звезда, не нуждавшаяся, как показалось Мэдди, в понукании, чтобы раздеться до нижнего белья от Кельвина Кляйна, приняла эту идею с распростертыми объятиями. Не удивил Мэдди и энтузиазм Сони. Ведь она, как-никак, относилась к своим домашним растениям, как к «растительным друзьям».
Мэдди самоотверженно предложила дождаться готового обеда.
Замерзшие и покрытые гусиной кожей гости исчезли в самодельном жилище и просидели там почти до вечера, изредка выскакивая на свежий воздух, чтобы дать отдохнуть слезившимся от дыма глазам и схватить кусочек тандури.
* * *
На балах для дебютанток Джиллиан представляла Мэдди дамам, которые большую часть юности и молодости провели под масками из овсянки и йогурта, а оставшуюся часть жизни проведут – так уж сложилась их судьба – позади Мармадьюк-Дейвенпортов и Хиксон-Смитов. Мэдди стало казаться, что Англия – одна огромная школа. Все, с кем она знакомилась, вместе там учились.
На одном из таких балов Мэдди оказалась неподалеку от принцессы Ди. Их разделяли всего пара или тройка бесцеремонных и назойливых папарацци. Вообще на том балу было больше особ королевской крови, чем имеющихся в наличии скипетров. Стараясь проявить дружелюбие, Мэдди заявила сидевшим вместе с ней за столом гостям, что не понимает, почему все так носятся с кучкой баронов-разбойников, которые заявились сюда с Биллом Завоевателем, загнали англов в феодальные концентрационные лагеря, а потом расползлись во все стороны и на протяжении веков спариваются с местным населением. После этого от нее шарахались, как от больной сифилисом.
* * *
На собраниях, посвященных окружающей среде, пока Алекс со сцены отвечал на вопросы об исчезновении знаменитых английских торфяных болот (за внимание Мэдди с этой темой соперничала другая: «Ногти на ногах и как они растут»), Мэдди опять пыталась завязать дружеские отношения.
Стоя рядом со столиком, заставленным теплым шампанским и сэндвичами с сыром и колбасой, «которые давно хоронить пора», диссидент из Индонезии читал ей лекцию о деструктивных идеях бореалоцентризма. [19] Как вытекало из его слов, этот самый бореалоцентризм заключался в существовании негласного мнения о превосходстве культуры Северного полушария. Мэдди, будучи австралийкой, автоматически попадала в группу изгоев, угнетаемых доминирующей культурой.
Однако, рискнула заявить Мэдди, ей нравится Англия. И английская культура. Ее умственная география была сформирована Джорджем Элиотом, Джонни Роттеном, Питером Пэном, Монти Пайтоном.
– Меня уже подавили, – пошутила она, на что этот сепаратист-маори в очках сообщил ей, что у нее умственное развитие форточки.
У Алекса и Джиллиан были разные друзья, однако кое в чем они исполняли один и тот же социальный танец – кружили по комнате, приветливо махая рукой как можно большему количеству людей, а еще лучше – отвечая
