кретинизме можно слагать легенды.
— Утро, — отвечаю, — долго же ты спал…
— Ты меня вчера сильно укатала…
Я откидываюсь назад и улыбаюсь ему.
— Было очень хорошо, — бормочу я, наблюдая, как он ухмыляется, наливая две чашки кофе.
— Что ты читаешь? — спрашивает он, ставя передо мной чашку и целуя меня.
— Спасибо. Ты знаешь, где Mathildenweg?
— Mathildenweg? Mathildenweg? Нет, не говорит мне ничего. Понятия не имею. А что тебя интересует на Mathildenweg?
Не отвечая на его вопрос, я поворачиваю ноутбук, чтобы он мог увидеть план. Роберт слегка наклоняет голову и смотрит на карту. Само собой разумеется, что градостроитель может с легкостью читать карты города и намного лучше ориентироваться.
— Это за старой железнодорожной насыпью. Вот слева — дачные сады. Если тут… — Роберт проводит пальцем по улице, — …поехать, то попадешь к знаменитому элитному коневоду, он где-то здесь… — Его палец указывает на воображаемую точку за пределами карты. — Ты помнишь, где два года назад был нашумевший большой пожар?
— Да, помню.
И теперь я уже понимаю, где находится Mathildenweg.
— Что тебе там надо? Это довольно пустынное место, — снова спрашивает Роберт.
— Мне? Ничего. Если что, это тебе. Меня не приглашают, — говорю я и достаю из кармана записку.
Роберт берет у меня листок и читает.
— «Hog Frog»? Никогда не слышал. И это на Mathildenweg?
— Да, судя по их сайту…
Роберт качает головой, открывает мусорник и выбрасывает сообщение. Он садится и вытягивает ноги.
— Откуда у тебя записка? Из почтового ящика?
— Нет. С твоего лобового стекла.
— Аллегра, ты ведь знаешь, что я ее не поощрял, верно?
— Да я это знаю. Знаешь ли, и я никогда не поощряла Дэвида?
— Да. Я работаю над тем, чтобы в глубине души понять это.
— Мы на правильном пути.
— М-м-м. Я думаю, что да. Есть новости от твоей мамы?
— Сейчас она дышит холотропно и склеила инструктора. Он носит небеленную мешковину, а его борода выглядит так, будто в ней гнездятся птицы. Она на седьмом небе от счастья и балдеет. Его зовут Эдгар, и ему не нравится, когда его называют Эдди.
— Она дышит холотропно?
— Не спрашивай. Ты не хочешь этого знать. В любом случае, это больше похоже на клише, чем можно вынести.
— Когда мы встретимся с твоим новым отчимом?
Я смотрю на Роберта, у которого на лице широкая улыбка.
— Надеюсь, не так скоро. Фотография, которую она показала мне, была слишком уж хороша. Кстати, он также дает курсы для мужчин. Специально для мужчин.
— О холотропном дыхании?
— Нет. О том, как сделать свою женщину счастливой с помощью осознанной и нежной сексуальности.
— Твоя мама развернулась на сто восемьдесят градусов, не так ли? От более-менее групповухи на пляже Гомеры до секса с благовониями.
— Иногда перемены полезны, Роберт, изменить направление, когда заблудился.
Он вздыхает и задумчиво смотрит на меня.
— Да. Но я не могу развернуться на сто восемьдесят градусов.
Роберт опускает взгляд, смотрит на свои руки, лежащие на коленях.
— Ты и не должен. Но нам обоим нужна небольшая корректировка курса, если мы не хотим на полном ходу столкнуться с айсбергом.
— Мы не хотим. Перезагрузка?
— В любом случае.
— Скажи мне, когда будешь готова.
— Мне не понадобится говорить, ты сам поймешь. Что будем делать сегодня? Чего тебе хочется?
— Ах да, совсем забыл. Фрэнк прислал смс. Сегодня он снова грилит. Если у нас есть желание и мы принесем еду с собой, то можем прийти. Думаю, Сара хочет срочно с тобой поговорить. Не по телефону, а… лицом к лицу. Есть желание?
— Боюсь, разговор все равно неизбежен, но погрилить звучит неплохо.
— Прекрасно. Я позвоню Фрэнку и скажу, что мы приедем.
Роберт встает и достает телефон, через пять минут все улажено. Я знаю, что Сара очень беспокоится о нас и хочет помочь пережить этот кризис. Не только потому, что мы ей помогли, но и потому, что мы стали действительно хорошими друзьями.
После ужина мы сидим на террасе, наслаждаясь теплым вечером. Я, сытая, довольная и расслабленная, краем уха прислушиваюсь к разговору Фрэнка и Роберта о запланированном в центре города почти гротескно огромном легкоатлетическом комплексе, который будет использоваться несколькими спортклубами и, по возможности, всеми школами. Сара протягивает бутылку белого вина, и я жестом прошу ее подождать. Скользнув ладонью в руку Роберта, лежащую на бедре, глажу его кожу большим пальцем. Он тянется за спину другой рукой, выуживает свою толстовку и протягивает мне. Я улыбаюсь, потому что тот автоматически предполагает, что мне холодно. Хотя это пока не так, но точно не заставит себя долго ждать, так что беру куртку и кладу себе на колени.
— Ты за рулем? — тихо спрашиваю я, когда он закончил фразу и смотрит на меня.
— Да, конечно.
— Тогда я выпью еще бокал, ладно?
Я указываю на бутылку с вином, и Роберт удивленно смотрит на меня.
— Конечно. Даже два, дорогая.
Он улыбается и сжимает мою руку, прежде чем снова повернуться к Фрэнку. Сара наливает нам обеим, а затем хватает за руку, поднимая на ноги. Роберт с улыбкой отпускает меня. Время для разговора между Сарой и мной.
— Пусть эти двое болтают о своих скучных спортивных заморочках. Пойдем внутрь. А то нас съедят комары, — говорит Сара, и я следую за ней.
Она осторожно закрывает за нами дверь и указывает на диван.
— Садись, Аллегра.
Я надеваю толстовку Роберта — в гостиной прохладнее, чем снаружи — и сажусь на диван.
— Ну, давай. Что случилось?
— Все почти закончилось, Сара. Это…
— Нет, — перебивает она меня, — не так. Никаких отмазок. Расскажи мне, что случилось.
Я благоговейно смотрю в потолок, сажусь поудобнее и делаю глоток вина.
— Давление было слишком велико. Последние две недели я была в сильном стрессе. Роберт был очень требовательным, слишком требовательным. Это окончательно обострилось, когда моя новая коллега Джудит начала к ему клеиться. Сара, эта женщина выглядит как супермодель. И она сабмиссивна.
— Ух, — кривится Сара, — понятно. Вы взяли паузу, да?
— Да. Это было необходимо, потому что мы все больше двигались к неуправляемой теме 24/7. Я больше не могла, это было слишком. Но я снова почти пришла в норму.
— Я заметила, что ты больше не можешь, смурф…
Сара качает головой, тихонько смеясь, прежде чем продолжить:
— Я сожалею о той истории, но я не понимала, что происходит. Все, что знала, это то, что Роберт не позволит тебе такого поведения. Во-первых, мне не хотелось становиться на чью-либо сторону, хотя хорошо понимаю тебя с точки зрения
