вновь оттеснил ее назад, прикрывая собой. Вскоре выяснилось, почему.
Толпа ожила. Оправилась от первичного шока, и загудела, как пчелиный улей. Пытаясь перекричать весь этот гомон, во все горло вопил Пескарь:
- Мужики, не верьте! Не верьте, мужики! Это клевета. Поклеп. Грязная ложь!
- Чем докажешь? – рявкнул кто-то из его сторонников, явно сомневаясь.
- А она, чем? – неожиданно Шмель ринулся на словесную защиту дядюшки. – Где ее доказательства? Где гарантия, что ее шалава-мамаша не выдумала…
Лиза в ужасе вскрикнула, когда дядя Боря собственноручно заставил его замолчать. Когда со всей дури ударил ублюдка по лицу, за слова о ее матери.
Взвыв от боли, Соколовский сплюнул кровью. А Прокурор пояснил ему:
- Тише, шкура! Тише. Придет и твое время, речь перед братвой толкать!
Чувствуя, как паника порабощает ее, Лиза всем телом прижалась к Макару.
Колени тряслись от страха. Сердце заходилось в груди. В глазах жгло.
- Меня подставили! – ЛжеГарик перешел почти на ультразвук, пытаясь вырваться. Но, к счастью, москвичи держали его крепко. – Меня оболгали! Сперва Черчилль хотел со свету сжить, теперь курва эта мелкая!
- Заткнули бы вы свою скулящую сучку, мужики! – насмешливо сплюнул Аркадий Михайлович. – Если вы еще, конечно… мужики!
- Ты что такое мелишь, Похом? – ужаснулся кто-то из ближайшего окружения самозванца. – Ясно же, что мы ни сном, ни духом! Сами в ах*е!
- А ничего не ясно, - не остался в стороне Дуда. – У дырявых на лбу не написано! Вдруг вас уже, того? А, ну! Цыпа-цыпа-петушок, отзовися?
Его слова произвели на присутствующих эффект разорвавшейся бомбы. Толпа озверела. Обстановка накалялась все сильнее. И накалялась слишком стремительно. Пользуясь всеобщим хаосом, Гарик орал, подстрекая людей:
- Отпустите меня, паскуды! Где доказательства? Я требую доказательства!
В следующую секунду ее бедное сердце пропустило удар, и ухнуло в бездонную пропасть. С выражением лютого бешенства на лице, и плохо скрываемым отвращением, к нему подошел Дмитрий. И все разом стихло.
- Будут тебе доказательства! – разлетелся по поляне его звенящий металлом голос. – И не только тебе. Разувайся!
- Слышь, щенок? Ты кто такой, чтобы я здесь перед тобой…
- Либо ты снимешь обувь сам, и добровольно покажешь нам свои чертовы пальцы, - проскрежетал Похомов, - либо Павлина Михайловна тебе поможет!
- Ты на понт меня не…
- Привести ее! – беспрекословный приказ, адресованный охране Шмеля.
Как только от их компании отделился один человек с автоматом наперевес, и направился в сторону складов, Гарик яростно выплюнул, злобно прищурив свои крысиные глазки:
- Мразь! Не смей! Не тронь сестру!
- Гляди-ка! – протянул Дима, холодно усмехаясь. – Наконец-то ты и сестру свою признал. А то все нет, да нет! Моя хата с краю, никаких сестёр не знаю!
- Я сказал…
- РАЗУВАЙСЯ!
Дмитрий произнес это таким тоном, что разуться захотелось даже Лизе.
И раздеться в придачу. Ну, и… на колени рухнуть. Так, на всякий случай.
А спустя секунду, вообще, грохнуться в обморок, ибо…
- Жена! – рявкнул он, не оборачиваясь. Сухо, и предельно строго.
Очевидно, все еще злился на нее за выходку с охраной. За то, что она незаметно улизнула от них во время перестрелки, и посмела подвергнуть себя опасности. За то, что подставилась под удар, когда они защищали ее.
«Но… у меня ведь не было выбора! Я действовала по ситуации!»
Прочистив горло, Лиза отозвалась, буквально вибрируя от напряжения:
- Чт-то?
- Документы и предметы, о которых говорила твоя мать… они существуют только на словах, или в реальной жизни? Ты видела их? В руках держала?
- Разумеется! Доказательства реальны!
- Они у тебя?
- В машине.
- Отдай все Прокурору, и уезжай.
- Дима, я…
- Сокол! – грозный рык. - Малой!
- Мы здесь, - смиренно отозвался Пашка, стоя на своем прежнем месте. Рядом с Андреем. – Готовы ехать хоть сейчас. Ждем только рыжулю.
- Значит, рыжуле следует поторопиться!
«А-А-А! Гадство!»
Лиза поморщилась, скрипнув зубами от досады. Не представляла, как ей успокоить своего разбушевавшегося мужчину. Оставалось лишь подчиниться ему. Переглянувшись с Макаром, и дождавшись от него одобрительного кивка, Она распахнула дверь автомобиля. Вцепившись в сумку, в которую предварительно переложила все содержимое шкатулки, медленно двинулась вперед, исключая резкие движения. Зарутский шел с ней вровень, неизменно прикрывая собой от членов вражеской группировки. Однако, остановился, так и не дойдя несколько метров до цели. Один в поле воин. Ни свой, ни чужой. Глядя на него, Лиза ощутила уже знакомое ноющее чувство за грудиной. Хотелось схватить мужчину за руку, и… подвести его к бывшим друзьям. Вернуть «домой» этого бойца невидимого фронта. Только вот, стоило схлестнуться взглядом с дядей Борей, и все мысли махом вышибло из головы. Остался лишь он, и их… зов крови. Всхлипнув от переизбытка эмоций, она кинулась в его объятия. Вроде и чужие, но одновременно такие родные. А когда в ответ он стиснул ее до хруста костей, слезы против воли хлынули из глаз, орошая белоснежную рубашку родственника.
- Прости! – прошептала Лиза еле слышно. Смутилась. – Вот, держи!
Отстранившись, передала ему сумку, и добавила:
- К ужину… позднему… приедешь?
Прокурор хранил молчание несколько мучительно долгих секунд. Но и этого оказалось достаточно, чтобы у нее внутри все сжалось от страха. Заледенело, покрываясь острой коркой льда. Наконец, он приложился губами к ее виску, и клятвенно заверил:
- Конечно! Все… приедем. Готовь сразу много еды.
Лиза не знала, успокаивает он ее так, или сам искренне в это верит, но была ему благодарна. И все же понимала, что никто ни от чего не застрахован.
А потому, решила попрощаться со всеми. Сквозь слезы улыбнулась Дуде. Тот в свою очередь удостоил ее крепким рукопожатием, гордо заявив:
- Ты – достойная дочь своего отца, девочка!
- Спасибо!
Ювелир схватил ее в охапку, и тихо пробормотал:
- Будь осторожна, принцесса.
- И вы, Петр Петрович.
- Девчонкам моим передай, что люблю их до безумия! – продолжал самозабвенно. – Соня пусть зла не держит. Погорячился я. Раскаиваюсь страшно. А Елене скажи, что в жизни моей никого, кроме нее не сущест…
- Сами скажете, когда вернетесь!
- Лиза, - грустно улыбнулся мужчина. – Это на случай, если не вернусь!
Опасаясь вновь разреветься, ибо в сердце точно стальной кинжал вогнали, она торопливо отпрянула от него. Развернулась. И оказалась лицом к лицу с Аркадием Михайловичем. И
