Но вот с Питером Оливером получилось иначе. Лили растворяла в кофе порошковые сливки, когда он появился в учительской.
— Ба! Какие люди! — Подходя к Лили, он протянул руку за своей чашкой и тихо проговорил: — А я-то беспокоился! Вы так упорно мне отказывали. Я уж подумал, будто со мной что-то не в порядке. Но теперь все ясно.
Лили ощутила противную пустоту под ложечкой. Язык у нее вмиг одеревенел.
— Ну что? Как насчет статьи в «Пост»? — продолжал Питер. — Это правда?
Она молча покачала головой.
Вдруг чей-то низкий голос окликнул ее от двери:
— Лили!
Она быстро повернула голову. Майкла Эдди, директора школы, низенького человечка с круглым животиком и приятным, обычно добродушным лицом, сегодня словно подменили. Он сделал Лили знак следовать за ним.
Оставив свой кофе, она отправилась в кабинет начальника. Едва прикрыв дверь, Майкл спросил:
— Это правда?
Лили решительно покачала головой.
— Совсем?
— Совсем.
— Но там цитаты.
— Вырванные из контекста.
— Вы говорили все это?
— Да, но совсем в другом смысле. И не для записи. — Поскольку Майкл закрыл глаза, как бы отказываясь слушать оправдания, гнев ее вырвался наружу. — Я с-с-с… — Вздохнув и сосредоточившись, она все же сказала без запинки: — Я старалась дозвониться до того, кто это написал. Он обязан опубликовать опровержение. Это ложь.
Майкл вздохнул:
— Хорошо. Пока вы все отрицаете, я могу отвечать на звонки родителей. Несколько человек уже интересовались вами. Лучше бы вы не называли нашу школу.
— Я не называла!
— Так откуда же эта информация в газете?
— Не зн-н-наю. — Еще один вздох, еще одна попытка овладеть речью. — Могу лишь предположить, что из того же источника, который сообщил о том, что я училась в Нью-Йоркском университете. И кстати, закончила его с отличием. А об этом они у-у-умолчали. Как и о степени, полученной в Джуллиард-скул. И о том, что я ходила в дом губернатора только для того, чтобы давать уроки игры на фортепиано его детям. И что самого губернатора во время наших занятий никогда не было дома. — Лили обхватила голову руками, но тут же опустила их. Реальность, которую она так долго старалась не замечать, наконец, приобретала осязаемые угрожающие очертания. — А все проклятый Бостон! И зачем я только приехала в этот чертов штат! — Охваченная ужасом, Лили встретилась глазами с Майклом. — Мне нужно дозвониться до кардинала.
Директор указал на телефон.
Лили быстро набрала знакомый номер. Там по-прежнему было занято.
— О Господи! — испуганно выдохнула она. — Это уничтожит его. Что же мне делать?
— Наймите адвоката.
— Произошла ошибка! — Лили все никак не хотела думать, что это сделано по злому умыслу. Поверить не могла, что Терри Салливан пойдет на такое лишь из-за ее отказа дать интервью. Неужели он способен оклеветать кардинала!
— Наймите адвоката, — повторил Майкл.
— Не могу. У меня денег нет. И потом, зачем мне адвокат? Я ведь ничего плохого не сделала.
— Но вам необходим грамотный адвокат, который заявит протест и призовет «Пост» к ответу.
Лили глубоко вдохнула.
— Губернатор Дин отверг эту ложь. Кардинал тоже. Он еще раз сделает это. Инцидент будет исчерпан, и все кончится. — Лили набрала номер отдела новостей. На сей раз ей повезло.
— Салливан слушает. — Холодный голос тотчас же вызвал в ее памяти образ прилизанного, усатого, вкрадчивого и лживого человека.
— Это Лили Блейк. Вся ваша статья — чистое вранье!
— Вранье? — так же холодно отозвался Терри. — Нет, это не так. Я всегда проверяю факты.
— Но между кардиналом и мной ничего нет.
— Однако выглядит все совсем иначе.
— Только благодаря вашим усилиям! — взорвалась Лили. — Ведь это вы утверждали, что кардинал нравится женщинам. Вовлекли меня в гипотетические рассуждения, а потом вырвали мои слова из контекста. Это просто… п-п-п-подло! И, кроме того, вы сказали, что наш разговор не для записи!
— Я никогда не говорил этого.
— Нет, говорили!
— Я сказал только, что не делаю никаких заметок в блокноте. Про пленку речи не было.
— Но вы прекрасно понимали, о чем я говорю! И знали, что моего телефона в справочнике нет. Значит, получили его от Митча Релледжика, а это незаконно. Теперь же мне названивают еще двое г-г-г-газетчиков. Это вмешательство в мою личную жизнь!
— Послушайте, Лили, — вздохнул репортер. — Мне очень жаль, если это вас так расстраивает, но правда не всегда приятна. Я же видел, как вы смотрели на этого парня вчера вечером в клубе. А потом сами предоставили мне все необходимые цитаты на блюдечке, как говорится, с голубой каемочкой.
— Но вы в-в-вывернули все мои слова наизнанку! Это немыслимая подлость! Вы обманули меня. Лгали мне! Теперь напечатали это вранье в своей газете, так что все читают его!.. Я требую опровержения.
Терри расхохотался:
— Шутите? Это же самая сенсационная новость в городе!
— Но почему вы делаете это?
— Такова моя работа.
— Мазать людей грязью? Вы же говорили, что любите кардинала!
— Нет. Это вы сказали.
— Но вы уверяли меня, что боитесь вечного проклятия.
Он снова рассмеялся:
— Дорогуша, я был навеки проклят еще задолго до этой истории.
— Вы что-то имеете против кардинала?
— Слушайте, моя профессия требует, чтобы я, пронюхав о какой-нибудь истории, шел по следу и не терял его. Если натыкаешься на глухую стенку, приходится отступать. Если нет — продвигаешься дальше. Я иду вперед, детка. И до самого конца.
— Но это вранье!
— Скажи это Папе Римскому. Погоди-ка, мне тут еще кто- то звонит. Извини.
Трубка замолчала. Потрясенная Лили посмотрела на Майкла
Он напомнил:
— Я уже дал вам совет. Не знаю, что еще сказать. Я беспокоюсь о школе.
Лили снова попыталась пробиться к кардиналу, но, как и прежде, там было занято. Она положила трубку.
— Это невероятно, — пробормотала Лили. — Но ничего. Кардинал не последняя фигура в этом городе. Он со всем этим разберется. Возможно, именно поэтому у него сейчас и занято. — Она посмотрела на часы. — Простите, у меня урок.
Если кто-то из пятнадцати учеников, пришедших на урок музыки, и читал статью в «Пост», то не вспоминал о ней. Похоже, эти ребята были настоящими скептиками. По истечении пятидесяти минут, когда прозвенел звонок на перемену, Лили уже убедила себя, что, несмотря на предательство Терри Салливана, сегодняшняя публикация в «Пост» — всего-навсего досадная оплошность газеты, поэтому кардинал поднимет шум, добьется опровержения и вскоре это дело забудется.
